Онлайн книга «Зима&Детектив»
|
– А коврик у них замусоренный, – припомнила я. – Хотя пол в подъезде моют каждое утро, мы с вами видели сегодня уборщицу с ведром и шваброй. Значит, кто-то часто выходит из этой квартиры и возвращается, иначе не натаскали бы грязи на придверный коврик всего за полдня. – Так надо посмотреть, кто там ходит! – загорелся сын. – Давайте устроим засаду у лифта! – Давайте, – согласилась я. – Только надо что-то придумать, чтобы эта засада выглядела невинно. А то не понравился мне тот мужик за дверью… – Ты же его не видела, – напомнил муж. – Не видела, – согласилась я. – Но слышала! И за одну интонацию дала бы годик строгого режима. – Тут, очевидно, не принято дружить с соседями, – со вздохом заметил сын. У него явно складывалось нелестное мнение о москвичах. В засаду пошел Колюшка. – Староваты вы для парочки обжимающихся в подъезде подростков, – выдал он нам с бескомпромиссной прямотой. – А у меня нормальная легенда будет: пацан с гаджетами, застрявший на лестнице, чтобы не идти домой, где сплошной напряг. Там же предки, они заставляют делать уроки и мыть посуду… – Чур, посуду ты моешь! – быстро сказала я мужу. – Сплошной напряг, – пожаловался он. Сын тепло оделся, взял свой айфон с наушниками и ушел на задание. Мы принесли в прихожую табуретки, сели у приоткрытой двери и где-то час чутко слушали, что происходит наверху. Наконец наш разведчик вернулся и доложил: – Вышли двое – тот стриженый парень, которого мы видели с блондинкой-русалкой, и девушка, но другая, темноволосая. Потом пришли два мужика, им какой-то парень открыл, я голоса слышал. – О чем говорили? – заинтересовалась я. – Я не разобрал, что-то про часы. Потом еще из квартиры напротив вышла бабка с собачкой. Обе толстые и в белых кудряшках, – сын хихикнул. – Бабка вышла и не возвращалась? – Я вбила ноги в ботинки и потянула с вешалки куртку и сумку. – Так, теперь мой выход. Собачка оказалась болонкой, а ее хозяйка – вовсе не бабкой, а просто толстой одышливой женщиной лет пятидесяти. Старше своего возраста она казалась из-за избыточного веса и седых кудряшек, падающих на лоб из-под вязаной шапки. Болонка и ее хозяйка сидели на лавочке, одинаково тяжело дыша и пуча круглые черные глаза. Мохнатая попа болонки и шубный зад ее хозяйки удобно помещались на расстеленном поверх холодных досок коврике. – Добрый день, разрешите присесть? – Я кивнула на свободный край туристической пенки. – Садись, нам не жалко, – разрешила собачья хозяйка и даже немного подвинулась. – Вы местные? – спросила я и показала свое удостоверение члена Российского союза журналистов. – Я собираю материал для программы «Москва и москвичи»… – Нашла, где москвичей искать! – Тетка фыркнула и затряслась, как желе. – Насмешила! Тут новостройки кругом, а в них квартиры кто покупает? Приезжие! – У кого жилье в столице – тот москвич… – Ну, тогда и я москвичка! – Тетка приосанилась. – Гожусь для программы? – А почему нет, вы расскажите о себе побольше. – Я достала мобильный и включила диктофон. – Не возражаете? – Мне скрывать нечего, записывай: Солнцева я, Анна Петровна, шестьдесят седьмого года рождения. Сама из Саратова, в Москве уже четвертый год. Перебралась, когда узнала, что тут мэрия пенсионерам приплачивает, минимум двадцать тысяч получается. В Саратове мне такой пенсии не получить, там мало платили, я же простой бухгалтер… – А что нужно, чтобы получать двадцать тысяч? – заинтересовалась я. – Минимум десять лет до выхода на пенсию отработать, имея столичную прописку. Так я квартиру свою в Саратове продала, в Москве сначала комнату купила и прописалась, потом работу нашла и взяла в ипотеку однушку здесь, – она кивнула на дом. – Одна живете? Не скучно? С соседями дружите? – У меня Жорка есть, Жоржетта то бишь, – Анна Петровна погладила болонку, и та завертелась, радуясь ласке. – А соседи тут, в Москве, уж очень странный предмет: то ли он есть, то ли его нет. Я своих ни по имени не знаю, ни в лицо не помню, отличаю одну Дездемонку. – Кого-кого? – Дездемонку! Ну, это я так ее называю, а она, может, Катя там или Даша. Красивая белокурая девка… – А почему Дездемонка-то? – Я придвинулась ближе, демонстрируя неподдельный интерес. – А она как-то выскочила из своей квартиры почти голая, в одной шелковой распашонке, растрепанная – и давай в соседнюю дверь биться: помогите, пустите! Не знала, видно, что в той квартире никто не живет. А за ней мужик выпрыгнул, здоровый, черный… – Негр?! – Нет, просто брюнет, и весь волосатый – я разглядела, ведь он тоже чуть ли не голый был, в одних трусах. Чернявый, смуглый – а она вся беленькая, ну, чисто Отелло и Дездемона! – Настоящий Отелло Дездемону задушил, – напомнила я. – А то я не знаю! Нет, этот Отелка свою Дездемонку назад в квартиру уволок и дверь захлопнул. Что там у них было дальше, не знаю, только девка та живехонька, я ее часто вижу, правда, с другими парнями. – Анна Петровна помолчала, подумала и одобрительно кивнула: – Видно, с тем чернявым она рассталась, и правильно, больно уж буйный. Она покосилась на меня: – Ну что, интересно тебе? – Очень! – То-то же. – Женщина встала, и собачка спрыгнула с лавочки. – Тогда поднимайся, я коврик сверну, нам с Жоркой еще в булочную надо, там сейчас как раз свежий хлеб будет. Держа в одной руке тугой рулон пенки, а в другой – поводок семенящей собачки, Анна Петровна вперевалку направилась к выходу со двора. Почти сразу же рядом со мной возникли муж и сын. – Давай, мы послушаем твой доклад на ходу, – сказал Колян, подхватив меня под локоть. – Мы решили не сидеть дома и посмотреть еще одну достопримечательность. – Не понял! Где она?! – дробной рысью проскакав по парку Горького, возмущенно спросил Колян. – Кто – она? – Я нахмурилась. Нормально, да? Родной муж при живой жене какую-то бабу ищет! – Она! – Супруг размашистыми жестами начертал в воздухе нечто габаритное, и плывущий по реке теплоход отчетливо вильнул влево – не иначе принял концептуальное рукомашество за сигнал семафора. – Баба с этим самым! – В сауне? – ехидно предположила я. Не маленькая же, знаю, где водятся такие гнусные бабы. – Да кто же ходит в сауну с веслом? – озадачился Колян. – А! Ты ищешь статую «Девушка с веслом»? – сообразила я, стремительно добрея. – Так ее, наверное, на зиму в какой-нибудь ящик спрятали, чтобы не испортилась. – Ужас, – супруг поежился. – «Девушка в ящике с веслом» звучит почти так же жутко, как «Смерть с косой». Только представь! |