Наталья Абрамцева
Наталья Корнельевна Абрамцева Биография (1954 - 1995)
Эпиграф жизни, дитя сердца
О писательнице, которая научилась различать добро и зло.
«Когда окончательно выяснилось, что я не могу стать автогонщицей, водолазом или выбрать другую профессию, близкую мне по характеру, я задумалась: что же мне делать? Мой папа, человек авантюрного склада, посоветовал: пиши сказки…»
... Первую половину своей жизни – до двадцати лет - она могла только сидеть, вторую – только лежать. И ещё писать. Писать сказки, рассказы, пьесы.
Звали её Наталья Абрамцева.
Родилась Наташа в семье учительницы русского языка и военного, который в 35 лет окончил Литературный институт (пьесы Корнелия Корнельевича Абрамцева сейчас идут в различных театрах.) В годик с небольшим девочке поставили страшный диагноз – спинальная амиатрофия Вердинга – Гоффмана.
Быть родителями ребёнка – инвалида – это подвиг. Главное – не опустить навсегда руки. Людмила Николаевна и Корнелий Корнельевич сумели сделать так, чтобы Наташина жизнь не заключилась в четырёх стенах, не зациклилась на несчастье. Для девочки были сделаны специальная коляска и санки. Тогда Абрамцевы жили ещё в Подмосковье, не в самой Москве. Зимой и летом вторым домом для неё стал лес.
«С детства я научилась улавливать малейшие шорохи: познакомилась с хлопотуньями белками, деловыми ежами, осторожными лисицами. Ну а полевые цветы и шиповник мне до сих пор дороже роз. Как всё это мне пригодилось позже! И в работе, и в жизни. Ведь воспоминания – это вторая жизнь…» На машине, «юркой малолитражке», как называла её Наташа, они с родителями объездили весь Крым, города Золотого Кольца.
В школу она проходила совсем немного. « У неё был такой корсетик, - вспоминает мама, - но всё равно, сидела она не очень устойчиво. И вот учительница ставила мальчишек дежурить около Наташки, чтобы кто-нибудь её не толкнул случайно. Они были, конечно, очень этим горды…
Но всё-таки сидеть долго было для неё очень тяжело, и писать она не успевала за ребятами… Писать ей было физически нелегко, и когда, уже будучи взрослой, она начала писать сказки, то писала фломастерами…А читала она всегда очень много, читать начала с трёх лет…И всё-таки учиться ей пришлось дома. У неё была очень хорошая учительница, и одноклассники всё время приходили. Иногда по нескольку человек, иногда целым классом… Некоторые из них до сих пор мне звонят. Я работала учителем в той же школе, у меня всегда были очень хорошие отношения с ребятами, они шли к нам домой легко, и с Наташей общались легко. Она всё время была и с детьми, и со взрослыми – у нас часто бывали и наши друзья. Так что в одиночестве она не была никогда…»
Вообще, в любой биографии есть «фасад», и есть то, что за ним скрывается. «Фасад» Наташиной биографии можно описать так: родилась в 1954 году, после школы окончила курсы переводчиков, переводила с английского и испанского, знала эти языки в совершенстве; примерно с середины 70-х годов начала писать сказки и рассказы, которые звучали по радио в передаче «Вечерняя сказка», а затем стали регулярно печататься в газетах «Вечерняя Москва» и «Сударушка». С 1990 года член Союза писателей. Написала более 120 сказок, 12 пьес. В 1985 году была издана первая книга.Всего книг вышло 16, некоторые из них уже после смерти Наташи.
Сказки переводились на испанский, японский, немецкий языки, по ним созданы диафильмы и мультфильмы.
…С детства Наташа тяжёлой болезнью была «прикована к постели», и эта болезнь оборвала её жизнь в феврале 1995 года. Прожила она 40 с половиной лет…
…За «фасадом» скрывается жизнь очень непростая, иногда трагическая, но и очень полная.
Мама Людмила Николаевна вспоминает, как в 16 лет вместе с паспортом Наташа получила справку, в которой значилось, что, как инвалиду с таким серьёзным заболеванием, ей не показана никакая работа, в том числе и надомная. С такой справкой она всю жизнь должна была получать 16 руб. в месяц. А ведь Наташа знала английский и испанский языки и могла прекрасно переводить! А ей законом запрещалось работать. И только после невероятных трудов маме удалось выбить другую, более «совершенную» справку, по которой Абрамцевой Н.К. всё же разрешается работа на дому - клеить пакеты!
«Она не была порывистой, внешне эмоциональной. У неё было всё внутри, приглушенно, она была очень сдержанна, нетребовательна…Но, вероятно, была очень впечатлительной. В три годика, помню, очень плакала, когда в мультике растаяла Снегурочка.
Столько, сколько она запомнила – нужно, чтобы это впечатлилось в неё. Что из литературы на неё повлияло? В детстве она очень любила «Тома Сойера», обожала «Маленького Принца», рассказы Дональда Биссета. А в более старшем возрасте – Булгакова. Сначала был роман «Мастер и Маргарита», потом «Белая гвардия». «Белая гвардия» поразила её тем, какие отношения могут быть в семье, и в том месте, где Елена молится за Алексея, прочитав молитву, Наташа сказала: «Мама, ты знаешь, ведь если так молиться, то конечно Бог услышит, не может не услышать…» и тут же добавила: «А ведь если не молиться, так ведь Он ничего не слышит!»
В письме к редактору японского детского журнала, который публиковал переведённые сказки, Наташа писала: « Пожалуй, самый грустный момент тонко почувствовал мой старший друг, журналист, написав обо мне:» …она не может отложить всё в сторону, выйти из дома, сесть в автобус, подняться на лифте к дверям друзей и сказать: Здравствуйте, а вот и я. Не ждали?»
К 20 годам, свою «земную жизнь пройдя наполовину», Наташа уже совсем не могла сидеть. «Малолитражка развалилась, а здоровье моё ухудшилось…» Она по-прежнему много читала, занималась какими-то переводами, но…произошёл в ней тогда перелом, трагедия, а потом - новое рождение…
Три месяца она тайно копила и собирала таблетки. Даже мама не догадывалась тогда, что Наташа решила осмысленно уйти из жизни. В письме, которое она собиралась оставить, были такие слова: «Мне надоело смотреть на мир из окна машины…Мне хочется слышать в четыре уха, смотреть в четыре глаза …»
К вере все приходят по- разному. Кто-то – вот так. Через таблетки и «Скорую помощь», которая успевает приехать вовремя.
«Я спросила тогда её, - рассказывает Людмила Николаевна, – Наташ, как дальше-то жить? Она ответила: «Второй раз это может сделать только сумасшедший. Давай будем жить так, будто ничего не было»…И вскоре после этого она написала первый рассказ «Так может быть ещё не всё?» А я пошла в храм, к священнику, спросить:«Самоубийство – это же грех? Как же ей теперь жить? Простит ли её Господь?» Мы ведь никогда не сомневались, что Бог есть. Наташу крестили, когда ей было три годика, яйца на Пасху красили, ну и почти всё. В храм очень редко ходили, ничего не знали, не понимали… А священник сказал мне: «Да ведь Он, конечно, простил её…Ведь если б Он её не простил, её бы в живых не было…» И вот после этого батюшка пришёл к нам домой, и Наташа в первый раз исповедалась и причастилась.. И с этого момента, потихоньку, крепла и крепла в вере. И до конца жизни…Если она вечером не могла помолиться, она говорила: «Мамочка, я так плохо себя чувствую, почитай, помолись за меня…»
И вот тогда она начала писать сказки.
«Так получилось, что одушевление неодушевлённого стало для меня очень интересным и важным делом. Сказка – это эпиграф жизни, это дитя сердца. Как же важно, чтобы отношения между добром, злом и ребёнком были правильными. А сказка поможет ребёнку почувствовать, узнать добро. Здесь только сердце разберётся…Вот я и пишу сказки. И буду писать. И постараюсь, чтобы после каждой из них можно было сказать задумавшемуся малышу: «А? Э-э…Так-то, дружок. В этом-то всё и дело…»
Она стала видеть четырьмя глазами, слышать четырьмя ушами…
Её сказки – это взгляд на жизнь человека, который за обыденным видит глубину. Её герои – те, кто постоянно нас окружают. В сказках оживают ваза, дом, пень, окно, и даже Закон Природы. В них нет волшебников и Баб Ёг. Но в них есть чудо. Её цветы в вазе могут вздрогнуть от холодной воды, а разговаривают у Наташи в сказках все, даже старые тапочки. Малюсенького мотылька на картине никто никогда не замечал, но вот он улетел ненадолго – и картина стала пустой.
Она была способна в любой вещи увидеть большее, чем просто вещь. Здесь предметы, цветы, животные – образы человеческих отношений. Кстати, дети, присылая на радио или в газеты свои рисунки по сказкам, не сговариваясь, рисуют героям – вазам, сосулькам, пням – глаза. И подписывают например так : «Русская народная сказка «Пень».
Эти сказки не просто чисты и нравственны, хотя и это сейчас – выдающееся качество в литературе, в том числе в детской. Они полны образами, рождёнными чистым, любящим и страдающим сердцем.
« Так не бывает. Не бывает, чтобы кто-то не был нужен, просто необходим, хотя бы кому-то одному на свете» - так говорит в одной из Наташиных сказок мудрая птица сова.
Наташа не была одинока. Её всегда окружали друзья, самым близким из которых была мама, Людмила Николаевна. «Мы с ней любили устраивать вечера. Например, вечер Вертинского. Она очень любила музыку… Я около неё ставила раскладушку, ложилась, и мы целый вечер просто слушали… Я вдруг поняла в какой-то момент, что уже не я старшая подруга, а она. Я поняла, что я эту жизнь не знаю так, как она…
«-Кем вы были в молодости? – спрашивает в одной из сказок Синица у старого Пня.
– Пальмой – отвечает тот, устыдившись своего «скучного» прошлого.
- Но это же не так, - возмущается обнаружившая обман Синица. – Вы были клёном, обыкновенным клёном, но разве это плохо – быть клёном в родном лесу?»
Может быть, кому-то покажется, что в этих сказках нет яркого закрученного сюжета. Но когда-то нужно отдохнуть от детективов и клипов! Зато в них есть глубина, трепетность и нежность. Они очень утешают страдающее сердце. Очень утешают…И грусть в её сказках сродни грусти Экзюпери в «Маленьком Принце». Кто-то назвал её сказки психологическими. А кто-то сказал о них так: « Это были не сказки, это были слова признания в любви. Любви к жизни…»
Марина Нефёдова
АБРАМЦЕВА НАТАЛЬЯ КОРНЕЛЬЕВНА (1954-1995)
Н.Абрамцева родилась в Москве в семье военного и учительницы русского языка и литературы. Вскоре отец был откомандирован на Украину в маленький городок Белокоровичи, где будущая писательница прожила с родителями два года. По окончании этого срока в семью пришла беда - стал очевиден тяжкий недуг девочки, вскоре приковавший ее к постели (А. страдала сложным, редко встречающимся заболеванием спинного мозга, при котором человек обречен на полную неподвижность и быструю смерть. Тот факт, что писательница прожила 42 года, считается в медицине уникальным и труднообъяснимым - возможно, отгадка его в невероятной насыщенности духовной жизни А.). Родители были вынуждены перебраться ближе к медицинским центрам - так семья оказалась в подмосковном городке ракетчиков Болшево, где прошли детские годы А.
В семье А. отношение к литературе и писательскому труду было всегда исключительно серьезным - отец будущей писательницы в возрасте 33 лет написал первую пьесу, через два года прошел по конкурсу в Литературный институт им. Горького, успешно окончил его, и сегодня является автором ряда идущих на сценах страны пьес, мать помимо преподавания русского языка и литературы, закончила курс психологии, увлекалась деятельностью сценариста научно-популярного кинематографа. Тем не менее первоначально желания писать А. не высказывала: после школы она закончила четырехгодичные курсы испанского и английского языка и собиралась работать переводчиком (в институт поступать она не захотела), но найти интересную работу оказалось сложнее, чем предполагалось вначале. Тогда мать посоветовала писать хоть что-то, "чтобы не утратить навык письменной речи".
К сожалению, первые заметки и наброски писательницы не сохранились, как не сохранились и ее письма-ответы, когда А. попыталась работать в отделе писем "Комсомольской правды". Эти серьезные, сложные письма шли вразрез с традицией "отписок" отдела, а на компромисс А. оказалась не согласна, и сотрудничество прекратилось.
В 1974 г. семья перебралась в Москву. А. в это время активно пыталась лечиться по восточным методикам, занималась йогой, но спустя некоторое время стала очевидной тщетность этих упражнений - так наступил момент глубокой депрессии, едва не приведший к непоправимым последствиям. А через три дня после случившегося родилось первое произведение писательницы - заметка-очерк "Может быть еще не все?". Последовавшие за ним рассказы о кошке Насте и первые сказки никуда вначале не пробовали послать, никому не показывали. Однако постепенно стало понятно, что А. нашла дело своей жизни.
В 1978 г. в г."Ленинское знамя" была опубликована сказка "Ласточка", и с нее начинается триумфальное шествие сказок А. по страницам печати, на радио, на сценарных площадках страны. С 1980 г. произведения писательницы публикуются регулярно; в 1984 г. она одновременно становится лауреатом премии года ж."Огонек" и "Советская женщина"; в 1985 г. выходит ее первая книга "Сказка о веселой пчеле", в `1988 - сборник "Что такое зима", в 1989 - сразу три сборника в разных издательствах, в 1990 - сборник "День рождения"; в 1992 - отрывной календарь для женщин со сказками писательницы; переводы ее произведений появляются в Венгрии, Бельгии, Японии; по сказкам делают три мультфильма - один из них - в Германии - и два диафильма. В г. "Вечерняя Москва" рубрику "Бабушка, прочти" переименовывают в "Наташины сказки", и А. надолго становится постоянным автором "Вечерки", а затем - "Сударушки". В 90-ые гг. большую известность получают сценарии А. новогодних сказок-представлений, произведения писательницы обретают широкую международную известность (что явствует из переписки, хранящейся в семейном архиве). В 1995 г. в период большой творческой активности А., интересных планов и начинаний, болезнь во время одного из приступов одержала над писательницей верх...
Творчество А. самобытно и неповторимо мифологизмом мироощущения автора и его остротой - все в сказках писательницы увиденно как бы в первый и, одновременно, последний раз с потрясением прозрения. Для А. характерно удивительное чувство причастности всему сущему - в сказках оживают и обретают язык не только птицы и звери, но и времена года, деревья, окно, мячик, зонтик, заброшенный дом, туман, дождик, серая скука и даже Закон Природы - многие из ее произведений даже начинаются со слов "Жил-был" "ветер", "кактус", "дом", "голубой зонтик. Голубой-голубой" или "окно". Люди, звери, растения и предметы образуют в сказках А. один живой мир, полный взаимопонимания и добрых чувств - в нем дружат сад и дом, рыжая кошка и солнце, щенок и тапочка, и ничто не может помешать радости их общения. Большинство животных в сказках А. имеют имена, и это не случайно. Для автора весь мир, включая Космос, наделен личностными свойствами и требует к себе внимательного и уважительного отношения.
Обращает на себя внимание, что в сказках А. мало чудесных персонажей - гном Скрипаленок, кикимора, фея, Струмышка в них редкие гости, зато "вечер - старый колдун с седой бородой", туман, озеро, солнечный луч, тропинка, "косматый, длинноволосый дождь" живут в них активно и насыщенно. Нередко встречаются в сказках А. образы старых, честно отслуживших свое предметов - заброшенный дом и сад, старая вазочка, сахарница: к ним автор относится с особой теплотой и благодарностью, ведь они много сделали для людей, а главное - в них живет душа, потому нельзя их рассматривать с точки зрения утилитарной ценности и значимости: "Пожалуйста, никогда не выбрасывайте старые сахарницы. Если у вас появился новый сервиз, старую сахарницу хорошенько вымойте, высушите и поставьте на самую дальнюю полку буфета... В старых сахарницах любят жить Струмышки. А Струмышки... больше всего на свете любят устраивать людям приятные неожиданности".
Один из любимых сюжетов А. - встреча героев, которая что-то изменяет в каждом из них. Так в сказке "Лужица" сталкиваются воробей, задумавшийся над загадкой природы, и "тощий, облезлый, бродячий кот". Увлеченный воробей и не думает спасаться, ставя кота этим в тупик: - "Съем ведь, - как-то нерешительно сказал он" и заинтересовался в свою очередь, что это рассматривает воробей? Воробей объясняет и улетает, а кот, забыв о голоде, остается у лужи, думая: "Упала снежинка на асфальт - лежит, сверкает. Упала в лужу - исчезла. Почему же так?" Внешне - непритязательная, шутливая сказка "о животных", на деле же - лирико-философское повествование о том, что поэзия и тайна могут объединять даже злейших врагов, о способности одного существа передать другому эстафету красоты и добра, творческого отношения к жизни. Пафос открытия красоты мира, важности быть кому-то нужным, тайны взаимопонимания и др. - ведущий в творчестве сказочницы.
Аналогичным образом построены многие из сказок А.: простые сюжеты, нередко организованные кольцевой композицией, и глубокий смысл, открывающийся за ними. Философская и психологическая насыщенность сказок А. - среди важнейших свойств, делающих их популярными у читателей разных возрастов и национальной культуры. Ведущая авторская интонация - доверительный разговор с читателем любого возраста, при этом мудрость рассказчика не мешает увлекательности, а фантазия и приключенческое начало не препятствуют глубине осмысления, - в сказках А. непосредственность восприятия органично соединяется с глубиной осознания, продуманностью и прочувствованостью мыслей о жизни, о людях, о себе.
Сказки А. органично, естественно педагогичны и нравственны; в них никогда не декларируется мораль, тем не менее все они - об умении жить друг рядом с другом, о доброте, терпимости, благородстве и милосердии. Ссорятся в сказке "Одно остается - ждать..." Осень с Зимой, сражаются - "а может ли быть кто-то сильнее?" Уходят обе, обиженные друг на друга, оставив за собой в безвременье "дождь холодный, деревья с голыми, гнущимися от ветра ветками, лужи, по которым уже не плавают лодочки-листочки. Серое все, серое" - ни разноцветья Осени, ни сверкающей белизны Зимы - "Что же вы наделали, Осень и Зима? Что же вы наделали, Зима и Осень?" При этом А. не любит, когда мораль приобретает характер очевидного - нередко ее сказки имеют "открытый конец" (домыслить который передоверяется читателю), иногда мораль находится на перефирии и почти не ощутима, случается, что сказка носит характер эссе, неспешного размышления без выраженной доминанты.
Далеко не все сказки А. - веселые, многие из них - грустные, отмеченные эмоциональной неоднозначностью, придающей им особое очарование. Оригинальные по форме и содержанию, они тем не менее неуловимо напоминают по духу андерсеновские - любимые сказки писательницы, и образуют столь же целостный самобытный ментально-эмоциональный художественный мир.