Вне серий
Серая цапля в стае розовых фламинго. Это я. Нищенка без роду и племени, Мисс «Пельмешка», охмурившая принца. Я не смогла стать одной из них, и меня, беременную, вышвырнули вон. А потом еще решили и ребенка отнять. Чтобы не сойти с ума и вернуть сына, мне пришлось стать другим человеком.
Любимый? Единственный? Руслан? Я даже не могла сообразить, как обратиться. По школьной привычке, я в нерешительности грызла колпачок ручки. Так можно досидеться, что Руслан и с работы вернется…Соберись, Яна! «Руслан! Я ухожу. Это решение мне очень трудно далось, но поверь, оно взвешенное и единственно правильное. Я хочу, чтоб ты был счастлив. А со мной этого не будет. Прости. Я безмерно благодарна тебе за то время, что мы были вместе. Это лучшее, что со мной случилось….» Буквы теперь рвались на бумагу, чтоб сложиться в слова, рассказать, как безумно я его люблю и как мне больно уходить, как буду плакать ночами, вгрызаясь зубами в подушку от тоски по нему. На помощь пришли слезы. То место, где я собиралась писать признание в любви, стало мокрым и не пригодным для письма...
Вырваться из лап мужа-тирана можно только шагнув в пропасть — в отчаянии решает героиня. Но у судьбы на нее другие планы. Она посылает циничного ангела-спасителя с сигаретой в зубах, который поможет нарастить душевную броню. Но выдержит ли броня натиск настоящей любви?
Кого выберет стрела Амура — роковую красотку или блеклую мышь с обожженной невзгодами серой шкуркой? Все зависит от того, кому сам Амур служит — беззаботному мажору, успешному бизнесмену или скромному айтишнику. (НЕ) Сказка про Золушку, которой любовь помогла стать принцессой.
Любовь и счастье нельзя сглазить. Я была в этом уверена. А зря. Вселенная наказывает самонадеянных. Иначе, как объяснить, что любимый, с которым вот — вот поженимся, вдруг исчезает с радаров, а я неожиданно совершаю ТАКОЕ (правда, ничего не помню об этом), что и в кошмаре не приснится. Жизнь, с радужными надеждами и планами летит псу под хвост Теперь мне стыдно даже на улицу выходить. Не надо было кричать во всеуслышанье: «Я самая счастливая»? Или кара небесная не при чем? Об этом я узнаю позже, как и о своей беременности.
Выдернув руку девчушки из моей, она упала на колени и принялась лихорадочно целовать ее лицо, прижимать к себе и исступленно повторять: «Ладушка, солнышко, мое! Девочка моя!» Потом пошла вторая волна, и она, отстранившись, начала ее ощупывать и скатилась в неадекват. – Что ты с ней сделал, урод?! – Подскочила она ко мне с явным намерением расцарапать лицо или придушить. Пришлось перехватить ее руки и легонько тряхнуть. – Мам, ты чего? Это Антон. Он хороший! Он меня подвез! – начала дергать мать за куртку Ладушка. – Подтверждаю. Я Антон… И я хороший. А теперь берите свою дочь и идите в здание, – холодно сказал я и разжал руки. Истеричка подняла на меня испуганный взгляд и, убедившись, что я не опасен, а с дочкой все в порядке, на мгновение прикрыла глаза и разрыдалась...
Никогда не говори ... Я был уверен, что больнее удара, чем смерть родителей, Судьба уже не сможет нанести. Но я и не предполагал, как мучительна может быть любовь. Любовь к жене своего врага.