Вне серий
Если в одно прекрасное субботнее утро на вашу голову буквально свалятся две девчонки, похожие как две капли воды, и заявят, что они будут у вас дома проходить практику по курсу "Бытовая магия", не спешите огорчаться. Просто поберегите нервы, они вам еще пригодятся. Ведь кроме неприятностей, связанных с непоседливыми близняшками, использующими магию совершенно не по назначению, и их мохнатой подружкой, вас ждут более серьезные испытания в виде целой команды чертей, явившихся в вашу квартиру с целью похищения своей юной соплеменницы, к которой, как ни странно это звучит, вы уже успели привязаться.
Когда товарищеский футбольный матч, проходящий на территории Школы магии, заканчивается не дружеским рукопожатием, а вашим убийством, остаются два пути. Либо бежать, либо... скрыться в своем будничном "внешнем" мире, чтобы в компании старых и новых друзей самому нанести удар, пока его не нанес следующий за вами по пятам мстительный оборотень, временно ошарашенный реалиями обычного российского города.
Сказка – не жанр, сказка – состояние души.Сказка-Гримм, сказка-Гауф, сказка-Андерсен…Сказка-Попов – из этого ряда? Конечно, нет. Здесь, скорее, сказка-Довлатов, сказка-Шукшин, а еще – сказка-Сэй-Сёнагон, сказка-Олеша…Здесь не сказка, но сказывание, сказывание как вопрошание, как изумление и как отчаяние. Сказка как заметы на полях жизни, извечно горестной, горькой, волшебной…Взрослые эти «сказки» – потому что для выживания, для сохранения своей души во взрослом, убийственном мире созданы. А сказки – потому что отчаяние их – не смертный грех, но тропинка к Свету. Даже тогда, когда автор в этот будущий Свет уже и сам почти не верит.
Проза Александра Попова узнаваема, своеобразна и - заразительна, как узнаваем обычно профиль поэта, как заразительны его речи. Впрочем, это даже не проза, скорее это - говорение, это особенный, неповторимый голос. И о чем бы ни говорил Попов, связный ли сюжет перед нами, отрывистый ли диалог из вопросов и... вопросов (излюбленный авторский прием, уводящий к сути его восприятия мира) или "лирические бормотанья", тексты его это всегда - прикосновение к Жизни. А жизнь, по Попову, это не размеренность, не устойчивость и не привычка. Жизнь - это движение к эпицентру урагана, это ожог, это боль, и это благодарность за боль - одновременно. Ибо жить - больно, жить - мучительно, и жить - чудесно. Как и любить. В сущности, Жизнь и Любовь для Александра Попова - синонимы. В книгу избранной прозы Александра Попова вошли как недавно написанные, так и уже публиковавшиеся прежде рассказы и миниатюры.
Хотелось за отпуск написать несколько рассказов от лица женщины, сбежавшей от жизни в тайгу. От трех кольцах на руках, о незакатной улыбке. Нью-Йорк помешал. Осенью сюда люди со всего света съезжаются бежать марафон. А я не могу, у меня одна нога для бега, другая – для неспешной ходьбы. От марафона не отказываюсь. Метры заменяю на мысли.
"Есть книги всепогодние. Эта не такая. Ее и покупают в дождь, и цена на ней не в рублях, а в каплях дождя. И читать ее можно тоже только в дождь. Если его нет, то и текст не тот, и буквы не те". Александр Попов К изданию прилагается аудиокнига, включающая избранные тексты из книг автора: «На высоте поцелуя», «Восьмая нота», «Проза Дождя».
Русский Берлин — «как много в этом звуке…» Именно немецкая столица в первые послевоенные годы стала центром Белой эмиграции, где нашли приют более 300 тысяч изгнанников из большевистской России. Среди них — философы и социологи, историки и правоведы, писатели и литераторы, математики и инженеры… И все же русский Берлин — это не только Серебряный век, вынужденно «переехавший» в немецкую столицу, но и писатели, художники, артисты, студенты, которые приезжали сюда в разные годы, жили здесь — и строили это необычное «поселение», выросшее из маленькой русской колонии в многотысячный «мегаполис».
Человеческий гений еще за столетия до новой эры создал великие сооружения, которые современники называли семью чудесами света. Но неумолимое время превратило все это: висячие сады Семирамиды, Александрийский маяк на Фаросе, гигантскую статую Зевса, величественный храм Артемиды в Эфесе, гробницу царя Мавсола, Колосса Родосского – в пыльные холмы, а песчаные бури довершили начатое. Пощадило время лишь пирамиды – грандиозные памятники исчезнувшей цивилизации. Одно из дошедших до нас древних чудес света… Именно пирамиды, став своеобразными вехами истории, не позволили человечеству забыть цивилизацию Древнего Египта, не забыть его канувший в небытие, как и многие другие, великий народ, оставивший после себя удивительные тайны и загадки…