Примечания книги Мифы и легенды народов мира. Древний Египет. Месопотамия. Автор книги Иван Рак, Александр Немировский, Людмила Ильинская

Онлайн книга

Книга Мифы и легенды народов мира. Древний Египет. Месопотамия
Мифы и легенды народов мира — величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе — шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание — это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты. В данном томе читатели смогут ознакомиться с мифологией одной из древнейших культур мировой цивилизации — Древнего Египта, а также с легендами и мифами Месопотамии. Комментарии: И. Рак, А. Немировский. Художник И. Е. Сайко.

Примечания книги

1

За редкими исключениями, нам неизвестно, как произносились древнеегипетские имена и слова. По-русски (и на других современных языках) их передают в чисто условной огласовке. Ударения в таких огласовках обычно принято делать на предпоследнем слоге.

2

Геродот называет Паном древнеегипетского бога Банебджедета.

3

Перевод с древнегреческого Г. А. Стратановского.

4

Лопатки — стручки гороха. (Примеч. Б. Л. Пастернака.)

5

Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Как перестать беспокоиться и начать жить / Перевод с английского 3. П. Вольской и Ю. В. Семенова. СПб.: Лениздат, 1992.

6

Массовая свободная торговля появилась в Египте сравнительно поздно — около XVI в. до н. э., до этого же было строгое государственное распределение продуктов и товаров.

7

Термин «Золотой век» ввели греческие авторы, и его употребление в научно-популярной литературе стало традиционным, хотя для египетской мифологии этот термин явно неудачен: греки, согласно их легендам, в эпоху своего Золотого века жили без горестей и забот, а египетский Золотой век полон губительных засух, преступлений и кровавых побоищ.

8

Хет-Ка-Пта — «Крепость (или усадьба) души-Двойника Птаха». По-видимому, от этого названия и произошло название всей страны: греческое «Айгюптос» и затем современное «Египет». Сам город Хет-Ка-Пта греки называли Мемфисом.

9

Название города — Хемену — по-древнеегипетски означает «Восемь».

10

Версии мифов, где упоминается дождь («Нил с неба»), сложились в Дельте: в Южном Египте дождей практически не бывает.

11

По древнеегипетскому поверью, ум находился в сердце. Однако египтяне знали о назначении мозга, поэтому слова вроде «у него сердце мудрое, как у Тота» они, скорее всего, понимали в том же смысле, в каком мы понимаем выражения «доброе сердце», «любить всем сердцем» и т. п.

12

С возвращением Тефнут из пустыни на родину египтяне связывали разливы Нила. Мистерии ухода и возвращения богини разыгрывались каждый год перед половодьем.

13

«Земля возлюбленная» — одно из названий Древнего Египта.

14

Перевод М. Э. Матье.

15

Название, по-видимому, объясняется тем, что через этот остров в Египет с юга поступала слоновая кость. Греческое название острова — Элефанти́на — является буквальным переводом с древнеегипетского.

16

Утренняя Звезда — Венера.

17

Буквальный перевод названия Ладьи бога солнца — «Ладья Миллионов Лет».

18

Египетские «ночные часы» отсчитывались по восходам определенных звезд, раз в сорок минут. Таким образом, египетские двенадцать «ночных часов» соответствуют нашим восьми.

19

Дуат — одно из названий Загробного Мира.

20

Перевод М. Э. Матье.

21

Здесь приведен упрощенный пересказ проповеди Ра. Подобные поучения встречаются во многих религиозных текстах Древнего Египта. Жрецы и правящая знать старались внушить египтянам мысль об их «избранности»: только египтяне — люди, а все остальные — варвары. В это учение о собственном превосходстве над всеми народами и расами египтяне верили еще и потому, что в то время уровень развития их культуры был несоизмеримо выше, чем у других народов, населявших Африку, Средиземноморье и Ближний Восток.

22

Подробно о Суде Осириса будет рассказано в следующих главах. Не надо удивляться, что Тот и Маат одновременно находятся и в Ладье Вечности, и в Чертоге Двух Истин. Мифы следует понимать не буквально, а как многозначные символы. Маат, например, символизирует справедливость, а справедливость есть и в приговорах Загробного Суда, и в законах, которым подчиняется мир и которые охраняет Ладья. Поэтому Маат должна присутствовать и там и там. Точно так же и там и там царит мудрость, которую символизирует бог Тот.

23

1 локоть = 52 см.

24

Перевод М. Э. Матье.

25

В разных областях Древнего Египта слагались разные легенды, которые часто друг другу противоречили. Поэтому в одном мифе говорится, что Гор Бехдетский родился в эпоху царствования Геба, тогда как по другому мифу он уже в эпоху царствования Ра сражался с бунтовщиками в образе крылатого солнца. К тому же миф о состязании Луны с богом Тотом и рождении детей Нут известен лишь в пересказе греческого автора I–II в. н. э. Плутарха, несомненно исказившего египетский мифологический сюжет.

26

Легенда об Осирисе как о царе-цивилизаторе — греческого происхождения: греческие авторы отождествляли Осириса с эллинским богом виноделия Дионисом, который, согласно мифу, путешествовал по разным странам и занимался просветительской деятельностью. В египетских текстах ничего подобного нет.

27

Во всех языках диалектные и просторечные слова отличаются от правильных литературных в основном гласными звуками, согласные же почти всегда совпадают.

28

При чтении древнеегипетских слов принято разделять согласные условным «е»: «чечет» (путы для скота), «рен» (имя), «нечер» (бог), «сеш» (письмо, письменность) и т. п.

29

«И» и «а» — лишь условная русская передача звуков древнеегипетского языка; в действительности эти звуки произносились несколько иначе и были согласными.

30

Дерево «аш», которое условно принято называть «ливанским кедром», — это южная разновидность пихты.

31

Из всех камней, которые египтяне называли «драгоценными», в наше время драгоценным считается только берилл, но и берилл стал использоваться египетскими ювелирами очень поздно — в III в. до н. э.

32

Перевод М. Э. Матье.

33

Великое Зеленое Море — здесь: Средиземное море.

34

Греки называли этот город Библом.

35

Этот миф также греческого происхождения: сюжет заимствован из мифа о богине Деметре, пытавшейся одарить бессмертием Демофонта, сына царя Келея.

36

Перевод М. Э. Матье.

37

Не следует путать Гора — сына Исиды с Гором Бехдетским, хотя в мифологических текстах эти боги часто отождествляются. В литературе по египтологии, как правило, применяется греческое наименование Гора-младенца: Гарпокра́т.

38

Египетские фараоны считались «земными воплощениями» Гора. Поэтому речь Тота, обращенная к египтянам, является иносказательным нравоучением: если люди не будут заботиться о фараоне, боги в наказание обрушат на Египет смертоносные бедствия — засуху и голод.

39

Понятие «воскресение» в египетской религии не имеет ничего общего с понятием «воскресение» в христианстве: «воскресший» Осирис остался мертвецом.

40

Миф дошел в изложении Плутарха. Вероятно, его ввели в заблуждение изображения фараона в виде льва, поражающего врагов: ни один народ не применял льва в качестве боевого животного.

41

С борьбой Сета и Гора египтяне связывали многие явления природы, например фазы луны. Луна убывает — это Сет режет на куски глаз Гора; луна растет — Тот сращивает куски, исцеляя глаз.

42

Анти — южноегипетский бог в виде сокола, покровитель пустыни и рудников; в мифе о тяжбе Сета и Гора он по непонятной причине изображен простым лодочником. В 1969 г. русский египтолог О. Д. Берлев установил, что правильное прочтение имени этого бога «Немти», но по традиции обычно употребляют устаревшее прочтение «Анти».

43

Слова «скот» и «сан» по-древнеегипетски звучали одинаково. Поэтому Исида, обманывая Анти, в то же время не говорит лжи.

44

Исида опять пользуется двусмысленностью своей фразы и, не произнося лжи, тем не менее обманывает Сета.

45

Сет, в свою очередь, не замечает двусмысленности фразы: он имеет в виду «скот», а получается, что вслух он говорит «сан».

46

Гиксо́сы — буквально: «цари-чужеземцы», «цари-пустынники»; кочевые племена, захватившие Египет и короновавшие одного из своих военачальников. Греческие историки поняли слово «гиксосы» неверно — как название народности.

47

Семь Хатхор — очень сложная разновидность культа богини Хатхор. Однако с самой Хатхор этих богинь смешивать не следует.

48

Хуфу́, Хафра́ и Менка́ура — фараоны, царствовавшие в XXVII–XXVI вв. до н. э. Им принадлежат три самые большие и знаменитые пирамиды в Гизе. В наше время больше известны греческие наименования этих фараонов: Хео́пс, Хефре́н и Микери́н.

49

Нахари́на — древнеегипетское название государства Мита́нни, находившегося в северной части современной Сирии.

50

В этом месте папирус обрывается. Окончание сказки восстановлено учеными-египтологами по другим текстам.

51

Окончание сказки в папирусе не сохранилось. Оно восстановлено учеными-египтологами по другим текстам.

52

Это выражение соответствует русскому «как две капли воды».

53

Когда речь идет о верованиях древних египтян, слово «душа» — это традиционный условный (причем весьма неудачный) термин, которым для удобства пользуются египтологи. Ничего общего с христианским понятием «душа» он не имеет.

54

Эти два взаимоисключающих представления о Ка существовали одновременно.

55

В некоторых современных арабских деревнях до сих пор сохранился обычай: в доме, где умер человек, ставить на окно кувшин с водой — чтоб отлетающий Ба мог умыться.

56

Об Ах и Шуит и о связанных с ними верованиях ученые-египтологи знают еще очень мало.

57

В древнейшие времена с Осирисом отождествлялись только умершие фараоны. Начиная примерно с XVII–XVI вв. до н. э. Осирисом считался уже любой умерший египтянин. К его имени прибавлялось имя верховного загробного бога: например, о человеке по имени Рахотеп после его смерти говорили «Рахотеп-Осирис».

58

Сириус, самая яркая звезда.

59

В древности первый восход Сириуса на широтах Египта совпадал с днем летнего солнцестояния — 21 июня.

60

Не следует путать этого бога с Хапи — богом Нила.

61

Унне́фер — «пребывающий в состоянии благости», самый распространенный эпитет Осириса. От него произошло русское имя Онуфрий.

62

Греки говорили, что «жизнь египтянина состоит из приготовлений к смерти».

63

Слова «Ба» и «баран» произносились одинаково.

64

«Воскресший египтянин» — это одновременно и его Двойник-Ка, и его «загробное тело», причем «тело» и мумия — не одно и то же: «тело» путешествует по Загробному Миру и предстает перед Осирисом на Суде, а мумия остается лежать в саркофаге. В такой нелогичности нет ничего удивительного. Она совершенно естественна: ведь четких, ясных и однозначных представлений о том, что происходит с человеком после смерти, не было и нет ни в одной религии, точно так же, как не было и нет однозначных описаний потустороннего мира. В разное время формируются разные представления, которые постепенно накладываются одно на другое и переплетаются самым непостижимым образом.

65

Греческое слово «эннеада» соответствует египетскому «песеджет» — «девятка». Однако в Великую Эннеаду входило 11 богов, а в Малую — 42. «Девятками» они назывались потому, что считались как бы «загробными двойниками» Великой Девятки богов города Иуну (Гелиополя), почитавшейся во всем Египте (Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида, Нефтида и Сет). По образцу гелиопольской Девятки в других городах Египта также создавали свои, местные девятки богов.

66

Перевод О. И. Павловой.

67

Перевод М. А. Коростовцева.

68

Перевод буквальный: поселянин собирается «спуститься» с западного нагорья, где расположен оазис Соляное Поле, в долину Нила.

69

Мера — 4,785 л.

70

В оригинале здесь длинный перечень названий растений, камней и птиц, но значения этих названий еще не установлены.

71

Местонахождение Пер-Фефи и Ме́денит неизвестно.

72

Имя «Исери» буквально означает «Тамарисковый», «Меру» — «Любимый», значение имени «Ренси» неясно.

73

То есть волшебный амулет.

74

Фразы, которая заключена в квадратные скобки, в подлиннике нет, но, как установил санкт-петербургский египтолог А. С. Четверухин, предыдущая фраза «верен мой путь» составлена наподобие каламбура и содержит прямой намек на другие смыслы: «нет пути» и «нет выхода». Эта фраза повторяется в повести трижды.

75

В Древнем Египте при обмолоте зерна использовали быков и ослов: их гоняли по колосьям, расстеленным на гумне.

76

«Владыка Безмолвия» — Осирис. Фраза Джехутинахта двусмысленна: он напоминает поселянину, что тот находится неподалеку от храма Осириса, которого грешно тревожить криками, и в то же время намекает, что поселянин окажется в «обители Осириса» — Загробном Мире, если «возвысит голос» — осмелится пожаловаться на самоуправство.

77

«Возрадуй сердце свое» — фраза, которой полагалось предварять обращение к человеку более высокого чина (независимо от характера известия или просьбы: они могли быть отнюдь не радостными).

78

Коллективное обращение к вельможе обычно полагалось делать в единственном числе.

79

«Они» — вероятно, мелкие сельские чиновники.

80

В оригинале игра созвучий: «маау» — «парус», «маат» — «истина, правда».

81

«Правдивый голосом», «правогласный» — эпитет, которым полагалось сопровождать имя умершего. В период, когда создавалась повесть о красноречивом поселянине, основное значение этого эпитета было: «тот, чьи слова и поступки не нарушали миропорядка, установленного богиней правды Маат». Позднее «правогласный» стало означать: «тот, чьи клятвы в безгрешности перед Загробным Судом правдивы, оправданный Судом».

82

То есть фараону и его приближенным.

83

Весы в Древнем Египте — символ правосудия.

84

Древнеегипетское понятие «правда, справедливость» («маат») подразумевало не только справедливость в нашем понимании, но также и естественный порядок вещей, законы природы — смену времен года, движение светил, разливы Нила и т. д., — вот почему поселянин в одном ряду перечисляет и неблагоприятные природные явления, и зло, творимое людьми.

85

То есть разливу Нила.

86

Поселянин имеет в виду Загробный Суд и наказание за земные грехи.

87

Египетское выражение «закутывать лицо» соответствует русскому «смотреть сквозь пальцы».

88

«Тот [бог], который в своем озере» — буквальное значение имени Херишеф: главными культовыми центрами этого бога были Ненинисут и Фаюмский оазис с Мери́довым озером.

89

Ранее, в третьей речи (этот фрагмент опущен), поселянин, упоминая три символа справедливости — ручные весы, «стоячие» весы и честного человека, — взывает к Ренси: «Будь подобен этой триаде; если триада попустительствует — попустительствуй и ты!»

90

Что подразумевается под «жалобой Анубису» — неясно, однако упоминание именно этого бога едва ли случайно: поселянин носит имя «Хранимый Анубисом» (см. начало повести).

91

Предводитель — буквально: «передний рукой», то есть «первая рука», — номарх, начальник нома. Ном — округ, провинция; административная единица Древнего Египта.

92

Спутник — буквально: «сопровождающий», «сопровожатый» — воин, приставленный к вельможе, занимающему государственную должность, в данном случае к номарху. Спутники подчинялись только фараону; их обязанностью было докладывать о поведении и благонадежности «поднадзорных» вельмож.

93

Оба значения — «укрепить» и «возрадовать» — в египетском языке передавались одним и тем же глаголом. «Возрадуй свое сердце» — этикетная фраза, которой полагалось предварять обращение к человеку более высокого чина (сравн. в повести о красноречивом поселянине — с. 154). В контексте художественного повествования эта фраза несет и второй, главный, смысл: «укрепи сердце» — то есть «мужайся». Не исключено, что фрагмент содержит также другую смысловую игру: слово «иб» — «сердце как вместилище чувств» в паре со словом «хати-а» — «предводитель», «номарх» может (через ассоциацию и созвучие) намекать на «хати» — «сердце анатомическое» (буквально: «переднее»), то есть: «успокой сердце, чтобы не колотилось от страха».

94

Вават — страна, простиравшаяся от Нила до Красного моря с востока на запад и от Асуана до Вади Короско с севера на юг; Сенмут — современный остров Бигге у первых порогов Нила, к югу от Асуана.

95

Египетское выражение «быть на его воде» означает «быть у него в подчинении»; соответственно слова «дать воду», часто встречающиеся в египетских текстах, помимо основного смысла, могут намекать и на переносный, в данном случае — «овладей своими пальцами», то есть «владей собой» (сравн. выше: «укрепи свое сердце»),

96

См. примеч. 87.

97

Ничтожный — соответствующее египетское слово «неджес» в древнейшие времена употреблялось как прилагательное со значением «очень маленький», но ко времени, когда была написана «сказка» о потерпевшем кораблекрушение, это слово стало означать «маленький человек», то есть простолюдин.

98

Какая может быть связь между островом змея и «душой» Ка, совершенно непонятно. Некоторые египтологи считают, что писец по ошибке написал слово «Ка» вместо слова «кау» — «изобилие».

99

Непонятно, имеются ли в виду просто знакомые потерпевшего кораблекрушение или же именно те, которые погибли в бурю.

100

Можно прочесть эту фразу иначе: «которую я добыл благодаря молитве».

101

Толкование предположительное. В подлиннике: «И тогда я — я умер из-за них».

102

Имеется в виду специальный обряд заклания птиц для жертвоприношения.

103

По-видимому, мирра (ароматическая смола) упоминается здесь как-то иносказательно, и вся фраза змея — метафора (непонятная).

104

Глаголы «возникать из» и «превращаться в» писались одинаково, поэтому возможно другое прочтение: «ибо он превратится в волны».

105

В тексте сказки имя змея нигде не упоминается; само же слово «змей» — «хефау» — в буквальном переводе означает «ломающийся он по длине», то есть «извивающийся», «змеистый».

106

Косметическое черное притирание для подведения глаз.

107

То есть фараон пожалует ему гробницу и приставит к ней жрецов, обслуживающих заупокойный культ.

108

Спутнику.

109

Эту фразу можно прочесть и истолковать, по крайней мере, тремя способами: «не будь хитрецом», «не учи меня хитрости» и «не изображай из себя бывалого человека».

110

Непонятно, подразумевается ли вода только в прямом смысле или же здесь обыгрывается выражение «дать воду» — см. примеч. 95.

111

Здесь и далее стихотворные и прозаические эпиграфы без указания автора или переводчика принадлежат А. И. Немировскому.

112

Это древнейший из известных нам шумерских космогонических мифов. Миф, отвечающий на вопрос о возникновении вселенной, исходит из того, что первоначально все стихии, образующие мироздание, существовали в неразделенном виде, как огромная гора, плавающая в Мировом океане. Развитие происходит в виде отделения и последующего соединения мужских и женских начал, результатом чего становится появление и бесконечное умножение новых богов, управляющих стихиями или находящихся на побегушках у этих богов или небесных светил.

113

Намму — богиня-прародительница, «мать, создавшая Небо и Землю», олицетворение морской стихии и, возможно, изначальных вод. В аккадской мифологии, где космогония разработана более детально, чем в шумерской, божество первого поколения, олицетворявшее изначальные соленые воды, приняло облик чудовищной Тиамат.

114

Ану (дословно «небо», «верх») — бог неба, с конца шумерской эпохи, когда космические боги впервые были сгруппированы в триады, глава верховной триады шумерских богов, в которую кроме него входили Энлиль и Эа. Его главной резиденцией считался храм в Уруке — Эанна (храм Неба). В раннешумерскую эпоху Ану рассматривался как высший бог пантеона. На первое место его ставит, в частности, царь Лагаша Гудеа в своей надписи; возглавляет пантеон он еще в период Ларсы и Исины, но затем оказывается вытесненным с небесного трона собственным сыном Энлилем, сохранив при этом, однако, свою значимость и участвуя во многих начинаниях совместно с новым владыкой небес.

115

Ки — «земля».

116

Энлиль, дословно: «господин воздушного пространства, атмосферы», имя, в котором, как считают исследователи, заложен в соответствием со значением слова lil («воздух», «пространство», «буря») двойной смысл — дыхание, дух, с одной стороны, ветер, циклон — с другой, и первоначально он прежде всего был связан с бурными проявлениями природы (ураганом, дождем). Энлиль — владыка всего находящегося между небом и Мировым океаном, по которому плавает земля, со времени третьей династии Ура сменивший Ану на небесном престоле и считавшийся отцом богов, как и Ану. Вместе с Ану он решает судьбы Шумера. Он — господин жизни, могучий разумом мудрец, всеведущий в законах. В его руках устанавливаемые им судьбы людей. Но вместе с тем в своей ипостаси ветра, циклона он разрушитель, «дикий бык», «страшный в своем гневе, приводящий в трепет небо и землю».

117

Ануннаки (от шумерского nunnak — «порождение божественного владыки») — общее название богов, действовавших, как правило, на земле и в подземном мире. Судя по изложенному ниже мифу о сотворении людей, это боги, первоначально не только не находившиеся ни в чьем услужении, но, напротив, пользовавшиеся трудом другой группы богов, игигов, впоследствии рассматриваемых как боги высшие, небесные. Надо думать, что свитой богини подземного мира они стали мыслиться именно потому, что оказались оттесненными в земные глубины следующим поколением богов.

Количество ануннаков в разных мифах Шумера и Аккада исчислялось по-разному; например, в аккадской космогонической поэме «Когда Вверху» их 300 отнесенных к земному миру и 300 — к подземному; в других мифах названы другие цифры, значительно друг от друга отличающиеся. К тому же, термин ануннаки мог употребляться для богов вообще, которых к концу XX в. до н. э. насчитывалось около 3300, правда, вместе с их эпитетами.

118

Ниппур считался резиденцией Энлиля. В основе названия его главного храма Э-кур («Великая гора») лежит один из эпитетов Энлиля — Кургал («Великая гора»). Для обеспечения достойных жертвоприношений великому богу в Ниппуре существовал специальный питомник для разведения жертвенных животных.

119

Нунбаршегуну — одно из имен Нидабы.

120

Рассказ о соблазнении Нинлиль, видимо, восходит к более ранней мифологической традиции, чем вступающий с ним в противоречие миф о женитьбе Энлиля на Нинлиль.

121

Нанна — бог Луны, в доаккадский период, судя по текстам, существенной роли не игравший. И возможно, именно поэтому его рождение оказалось связанным с подземным миром, а не со сферой небесных богов. Показательно, что мотив рождения Нанны в Нижнем мире имеется лишь в приведенном мифе и больше нигде не присутствует.

Значение Нанны возрастает в новошумерский период. Именно тогда он входит в астральную триаду Нанна-Уту-Инанна и начинает рассматриваться как сын Ану и порой как отец Угу. В стеле Эаннатума он назван «могучим факелом Энлиля», царь Уммы Лугальзаггиси именует себя его визирем, цари III династии Ура называют его своим царем; на стеле Ур-Наммы он изображен с атрибутом царского достоинства — скипетром. Главный центр его почитания — Ур, где он имел храм с большим зиккуратом.

122

Каждый из мифов, относящихся к циклу о сотворении мира, дает ответ на тот или иной вопрос о происхождении божественного порядка или отдельных его элементов. Однако этот шумерский миф отвечает не только на вопрос, как произошло человечество. С этим вопросом связан и другой, побочный: почему человечество несовершенно, почему наряду с полноценными особями, способными трудиться, содержать себя и богов, существуют люди немощные и больные, обуза общества? Виновниками этого несовершенства рода человеческого выставлены сами боги, неумеренные в питье пива. Вековой человеческий порок — пьянство — перенесен на богов.

В тексте дошедшего до нас мифа имеются лакуны, не позволяющие понять, каких еще уродов, кроме трех названных, создали боги. Не ясна причина гнева Нинмах на Энки, из-за которого последний был изгнан в земные глубины, где ему были переданы подземные воды. Видимо, отношения между Нинмах и Энки выходили за рамки порученного им дела сотворения человечества, и они были мужем и женой, отцами человечества. Если это так, то удаление Энки в его собственный мир связано с необходимостью соединения супругов в Нижнем мире.

123

Игиги — в большинстве шумерских и аккадских мифов боги небесные. Из подземных к ним относится только Нергал, супруг богини Нижнего мира Эрешкигаль, возможно, потому, что по собственному желанию оставил Верхний мир, к которому принадлежал по праву рождения. Однако здесь они выступают в качестве прислужников более раннего поколения — рожденных от Ану ануннаков, что указывает на древнейший мифологический пласт.

124

Энки (дословно: «Дом земли») — владыка первозданной бездны и, таким образом, всех первозданных вод, рек и источников, происшедших из изначального Апсу, а значит, и мудрости, знания, магии, в представлениях древних тесно связанных с водной стихией. Лугальзаггиси, Эаннатум, Энтемена в своих надписях с гордостью заявляют, что получили от него ум и мудрость. За советом обращается к нему и Гудеа, получает от него план храма, который царю предстоит возвести. С конца новошумерского периода с появлением космической триады Энки входит в нее наряду с Ану и Энлилем.

Энки — создатель Эриду и всех городов Шумера, в которых пребывают боги, творец государства, великий изобретатель, дающий каждой вещи ее «судьбу».

125

Мотив создания человечества для обслуживания богов характерен для большинства древних мифологий.

126

Апсу — первозданное божество, олицетворение бездны, подземных пресных вод, на которых покоится земля. Соответствует греческому Хаосу. Создание людей из его плоти может быть понято при сопоставлении с аккадской космогонией, содержащей миф о борьбе молодых богов с первым их поколением и о низвержении Апсу. Хотя в аккадской переработке материалом для сотворения людей становится кровь Кингу, побежденного в том же противостоянии, в каком был убит Апсу, идея использования плоти (крови) поверженных богов первого поколения для создания человека остается той же.

127

Нинмах («Госпожа могучая», «Знатная госпожа», «Благородная госпожа») — возможно, такая же богиня-мать, как Намму, порой отождествлявшаяся с Аруру. Создает человека и Нинту. О близости Нинмах и Аруру, связанных с родовспомогательными функциями, говорит и столь явная параллель, как сотворение Аруру из глины Энкиду в поэме о Гильгамеше, сотворение людей в шумеро-аккадской билингве ассирийского времени и помощь Мардуку в создании и одухотворении людей. Помимо мифа о сотворении людей, Нинмах присутствует в цикле мифов о Нингирсу, матерью которого считалась.

О значимости Нинмах в шумерском пантеоне говорит то, что Гудеа называет ее рядом с Ану и Энлилем, а Эаннатум — рядом с Энлилем. Главной ее резиденцией считался Киш, хотя почиталась она во многих городах Двуречья. В частности, известно о ее храме, построенном в Уре во времена I династии Ура, о возведенном Энтеменой храме в Лагаше, о храмах новошумерского периода в Лагаше, Кише и Умме. Эаннатум, Энтемена и Лугальзаггиси говорят о себе, что они вскормлены молоком богини, Гудеа именует ее «госпожой, возросшей вместе с городом».

128

Потомство семи созданных в конечном счете пар постепенно заселило всю землю, и несмолкаемый шум стал раздражать Энлиля. Чтобы уничтожить человечество или хотя бы уменьшить его численность, Энлиль решает наслать на людей эпидемию, а когда ее губительных последствий оказывается недостаточно — засуху, голод и, наконец, потоп.

В отличие от детально разработанного сюжета о потопе в эпосе о Гильгамеше, в шумерской литературе потоп рассматривается, скорее всего, как изолированный эпизод, разделивший ход истории на две части, хотя судить об этом с полной уверенностью по сохранившимся разрозненным фрагментам невозможно. Зиусудра назван царем Шуруппака и отнесен к допотопному времени. Бог (или боги) объявляет ему о желании уничтожить людей. В обмен на спасение Зиусудра обязуется создать в честь богов города и храмы. Семь дней и семь ночей бушуют ветры и одновременно обрушивается потоп. После того как страна разрушена, на небе появляется Уту, и Зиусудра, открыв окно своего огромного корабля, приносит в жертву солнечному богу быка и овцу.

В аккадской параллели мифа о потопе, героем которого сделан Атрахасис, мудрый и благочестивый сын царя Шуруппака, раскрывается более обоснованная, чем производимый человечеством шум, причина гнева богов — люди восстали против своего предназначения быть слугами богов, ублажая их трудом и культом, ради которого они и были сотворены. Уничтоженное потопом человечество, согласно версии, сохранившейся в «Атрахасисе», восстанавливается благодаря решению Энки-Эа вновь сотворить семь мужчин и семь женщин.

Миф о потопе естествен для месопотамского мира, в котором наводнения были постоянным явлением, подтверждаемым также и археологически. Однако происхождение его имеет более глубокие корни. Проделанный М. Элиаде анализ мифов об уничтожении человечества привел ученого к мысли, что создатели этих мифов усматривали причину одновременно и в прегрешениях людей, и в рано или поздно наступающем одряхлении самого мира. Космос, постепенно разрушающийся самим фактом своего существования, в какой-то момент приходит в упадок, и именно поэтому становится необходимым повторное его создание. По выражению М. Элиаде, потоп в макрокосмическом масштабе уничтожает то, что символически осуществляется в ходе празднования Нового года, — конец мира и греховного человечества, чтобы сделать возможным новое творение.

129

Создание культуры шумерский миф приписал владыке подземного пресноводного океана Энки. Это естественно для народа, обитавшего в граничащем с пустынями Двуречье, где пресная вода — основа хозяйственной деятельности, и прежде всего земледелия и скотоводства.

130

Нанше — богиня, связанная с предсказаниями, особенно толкованиями снов. Она считалась дочерью то Энлиля, то Энки — и в этом случае сестрой Нингирсы и Нисабы (Нидабы). Ей поклонялись во многих городах Шумера, но главный центр ее почитания располагался в окрестностях Лагаша. Она мыслилась его покровительницей и даже основательницей династии его царей, среди которых и носивший ее имя Ур-Нанше. Связана она была и с Эриду, городом вод, каналов и, следовательно, мудрости. То, что в ее имя входил знак рыбы, делает понятным, почему ей поручено море.

131

Божественные установления («сути»), записанные Энки, известны шумерам под именем «ме». Один из шумерских поэтов перечислил сто «ме». Из шумерских слов, их обозначающих, пока понятны лишь шестьдесят: верховная власть, власть богов, корона, скипетр, царская власть, истина, нисхождение в подземное царство, потоп, оружие, ужас, раздор, мир, победа и др. Мысль о том, что любой вещи или явлению в жизни соответствует идея (или слово), находящаяся во власти богов, впоследствии была развита греческим философом Платоном.

Обладание «ме», согласно верованиям шумеров, означало пользование всей полнотой власти. Боги вели между собою борьбу за обладание божественным знанием.

132

Представление о стране вечной жизни и вечного счастья присуще многим народам. У древних евреев это Эдем, у древних греков — Острова блаженных. Но Дильмун, встающий из шумерских мифов, — древнейшая из стран, когда-либо созданных человеческой фантазией. Творцы этого мифа, датируемого концом III тыс. до н. э., описывая сказочную страну Дильмун, лишили ее всего, что делало горькой и трудной земную жизнь. Дильмун — это «страна наоборот», где нет болезней и смерти, жестокости и насилия, где вдоволь влаги и зелени. Если здесь может произойти трагедия, как это случилось с богом Энки, то она имеет счастливый конец. Современные ученые отождествляют страну Дильмун с Бахрейнскими островами в Персидском заливе.

133

Нинсикила («Госпожа чистоты», «Госпожа девственница») — по справедливому мнению В. К. Афанасьевой, один из эпитетов супруги Энки, которая в дальнейшем фигурирует под своим основным именем — Нинхурсаг, поскольку перестала быть девственницей.

134

Толкование текста, характеризующего наступившие в Дильмуне изменения, дано Г. Комороци, пользовавшимся помимо таблички с шумерским эпосом «Энки и Нинхурсаг» также табличкой из Ура. Исследователь полагает, что страну Тукриш следует искать к востоку от Двуречья и, скорее всего, это территория современного Афганистана. Страна Мелухха — видимо, Индия.

135

Нинхурсаг («Госпожа горы Хурсаг») — супруга Энки, фигурирующая в приводимом мифе под этим именем, хотя получила она его после того, как восхищенный ее мужеством сын посвящает ей созданную гору Хурсаг.

136

Нинсар («Госпожа произрастание») — одно из шумерских женских божеств растительности.

137

Нинкур — одно из божеств растительности, не получившее развития в мифологии шумеров.

138

Видимо, эта деталь — свидетельство существования у шумеров известного из этнографии обычая кувада, согласно которому символические роды принимались у отца, воспринимавшегося как истинный родитель.

139

Абау («Отец растений») — божество, отождествлявшееся с Нинуртой («Господином земли»), сыном Энлиля, покровителем растений, плодородия земли, домашнего скота и рыболовства.

140

Полагают, что библейский рассказ о сотворении женщины из ребра первого человека обязан своим появлением этой детали шумерского мифа о рождении Нинти — «Владычицы жизни» и «Владычицы ребра».

141

Эншаг («Господин бок») — бог-покровитель Дильмуна, функции которого неясны.

142

Инанна (соответствующая аккадской Иштар) — шумерская богиня неба, любви, но также военное и звездное божество, символом которого является звезда Венера. Она считалась дочерью бога неба Ану (по другой версии — бога луны Нанны, первородного сына Энлиля), сестрой богини подземного мира Эрешкигаль и солнечного бога Уту.

Миф об Инанне, явившейся к людям с добытыми хитростью законами, напоминает греческие мифы о похищении Прометеем огня.

143

Таким образом, Инанна плывет сначала по небесному Евфрату, а затем попадает на земной Евфрат, в свой родной город.

144

Рассказ о женитьбе Энлиля более поздний, чем предыдущий сюжет. По справедливому мнению В. К. Афанасьевой, подчеркиваемая законность брака Энлиля и Сут-Нинлиль объяснима стремлением перечеркнуть более раннюю версию, уже не отвечавшую представлениям общества о морали.

145

Эреш — город, локализуемый предположительно между Уруком и Шуруппаком.

146

Нидаба (Нисаба) — богиня культуры, науки, мысли, покровительница библиотек, в городе Исине — также писаного права, изображавшаяся обычно с каламосом писца и табличками для счета. Главной ее резиденцией был Эреш. Как богиня, имеющая дело с письмом, а значит, и тростником, из которого делался каламос, она также покровительница произрастания тростника, но этим ее аграрный аспект и ограничивается — приписываемое ранее ей изображение богини, сидящей на колосе, ныне с ней не связывают.

147

Нуску — олицетворение жара полуденного солнца, света и огня, самый мудрый среди ануннаков, в шумерской мифологии сын, советчик и визирь Энлиля, в аккадской — сын лунного божества Сина.

148

Нинлиль («Госпожа воздушное пространство») — госпожа Неба и Земли, женская параллель, как бы дубль Энлиля, имевшая главным центром почитания, как и Энлиль, Ниппур. Вместе с тем в ней выделяется функция плодородия, она великая мать и одновременно «великая корова», уравновешивающая силу «дикого быка» Энлиля. Свадьба Энлиля и Нинлиль тесно связана с плодородием земли.

149

Обряд сватовства включал приход родственницы, роль которой здесь выполняет богиня плодородия Аруру.

150

Нинту («Госпожа рождающая») — богиня-мать, связанная с родовспомогательными функциями, отождествляется также с Аруру, Нинмах, Мами.

151

Поэма аккадян и вавилонян «Когда Вверху», названная так по ее первым словам, дошла в четырех редакциях, в том числе и ассирийских (из Вавилона, Киша, Ассура и Ниневии), практически друг с другом совпадающих, что свидетельствует об унификации культа в пределах Месопотамии, объединенной Вавилоном. О существовании поэмы не только в записи, но и в устной традиции свидетельствует фраза, завершающая последнюю табличку поэмы: «Учение, что наговорили древние в прошлые времена, записано и предназначено для обучения в будущем». Первую редакцию поэмы на основании анализа языка одни исследователи относят ко времени не ранее 1000 г. до н. э., другие — к 1100 г. до н. э. или несколько более раннему времени.

Шумерологи резонно предполагают наличие шумерского варианта текста, послужившего основой для аккадской переработки текста. Хотя не найдено ни одного шумерского фрагмента, намеки на его наличие разбросаны по отдельным мифам других циклов, в частности, упоминается время, когда не было богов и когда появились боги, родившиеся от предыдущих; Намму, персонифицирующая, как в аккадской мифологии Апсу, первозданные подземные воды, названа в одном месте «матерью-прародительницей Неба и Земли», в другом — «перворожденной матерью всех богов».

Поэма повествует о сотворении мира, о нескольких поколениях богов, о борьбе младших богов со старшими, в ходе которой из побежденных старших создаются мир и человечество. Перед нами великолепный памятник литературы, в котором тонко обрисованы характеры мифологических персонажей.

Состоит поэма из семи песен (священное на Востоке число), каждая из которых занимает по табличке. Стержень ее — прославление Мардука, и сам смысл ее в том, чтобы объяснить, как Мардук из божка шумерского захолустья, каким был Кадингшир (будущий Вавилон), превратился в самого могущественного бога огромного вавилонского пантеона. Собственно, само сотворение богов и мира отступает на задний план перед этой главной целью, и фактически вся поэма не что иное, как гимн, предназначенный для исполнения по всей Месопотамии на главном празднике бога, разворачивавшемся на протяжении первых двенадцати дней новогоднего месяца нисана (марта).

На четвертый день праздничных торжеств, после вечерних жертвоприношений, завершавших длинный ряд ритуалов, великий жрец, встав с воздетой рукой перед статуей бога в храме Эсагила, нараспев декламировал поэму от начала до конца. Звучала она в этот день и по всем остальным храмам Вавилонии.

Чтение поэмы составляло важнейшую часть, идейный центр разработанного действа, имитировавшего события, развернувшиеся в мифическом прошлом и прославлявшего победу великого бога над силами первозданного хаоса. Праздник Нового года, как отмечает М. Элиаде, — это как бы репетиция космогонии.

Первый день, воспроизводящий эпизод пленения Мардука, был посвящен искуплению царя — как бы утрате им царственного достоинства и возвращения ему власти. Сценарий предусматривал унижение царя, что должно было напомнить верующим об опасности возвращения мира к докосмическому хаосу, которое чуть не произошло из-за пленения бога. Великий жрец лишает царя его атрибутов — скипетра, кольца, короны и наносит удары по лицу. Опустившись на колени, царь произносит формулу невиновности: «Я не грешил, о господин страны, не пренебрегал я твоей божественностью». И хотя Мардук мыслится в этот момент еще плененным, он отвечает устами жреца: «Не бойся. Мардук внял твоей молитве. Он возвеличит твою власть».

Следующий день посвящен освобождению Мардука. Он заточен в горах, и это воспринимается как его смерть, Но так же, как в мифе об Инанне-Иштар или египетских представлениях об Осирисе, смерть эта не окончательная. Мардук должен спуститься в «долины солнца и света». Его находят, освобождают и после этого собирают вместе статуи всех богов, имитируя тот эпизод мифологического прошлого, когда боги собрались для провозглашения Мардука своим владыкой.

Затем царь ведет процессию к Дому Празднования Нового года (Бит-Акиту), находящемуся за пределами города. Процессия символизирует движущихся на Тиамат богов, возглавляемых Мардуком, и воинство это вступает в ритуальную битву, воспроизводящую схватку с воинством Тиамат. При этом царь, естественно, персонифицирует Мардука (в ассирийское время — вытеснившего Мардука Ассура).

После завершения сражения и возвращения с пира наступает время священного брака царя и храмовой рабыни, персонифицирующей саму богиню. И наконец, происходит определение судеб и жребиев каждого месяца года, среди которых плодородие, богатство нового мира, которому предстоит родиться.

152

Мумму — советчик Апсу, обладающий лучами его сияния, воплощающий его благоразумие и тем самым присваивающий его сущность.

153

Тиамат (аккад. «море») — олицетворение первозданной стихии, чудовище, мыслившееся одновременно и как двуполое существо, и как существо женского пола.

154

Лахму и Лахаму — мужской и женский демоны водной стихии шумерской мифологии, преобразованные в аккадской теогонии в детей Апсу и Тиамат.

155

Аншар и Кишар («Круг неба» и «Круг земли») — божества, более нигде не встречающиеся.

156

Эа (шумерский Энки) — великий бог захваченного аккадянами шумерского Эриду, сокрушивший олицетворявшее первозданные воды подземного океана чудовище Апсу и унаследовавший от него владычество над подземными водами. В аккадской мифологии — «владыка Низа».

157

По мнению М. Элиаде, слова «В мир тишина возвратится…» могут быть расшифрованы как ностальгия материи (того способа существования, которому соответствуют инертность, бессознательность субстанции) по изначальной неподвижности, сопротивляющейся любому движению, предварительному условию космогонии.

158

М. Элиаде обращает внимание на то, что Эа не просто занимает место Апсу, но постройкой жилища создает первую организацию хаотической водной массы.

159

Дамкина — супруга бога Эа. В шумеро-аккадской мифологии ей соответствует Дамгальнуна («Великая супруга князя»), В вавилонских текстах она — мать Мардука, отождествляемая с Нинсикилой, в греческих источниках — Дауке.

160

Мардук — главное божество вавилонского пантеона.

161

Кингу — чудовище, созданное Тиамат и ставшее ее мужем. Встречается только в аккадской поэме «Когда Вверху».

162

Упшукинак — место собраний богов, в отличие от греческого Олимпа не обитавших в одном месте, но имевших постоянное место собраний.

163

Таблица V дошла в фрагментарном состоянии. Исследователи полагают, что там рассказывалось о наполнении универсума тем, что названо в тексте «хорошими вещами», существующими в земном и небесном мирах. Единственно полный из фрагментов повествует в астрономических терминах об образовании звезд, которые мыслятся как жилища богов, а также об установлении дней, ночей и месяцев, разделивших ранее слитное движение времени.

164

Анализируя космогоническую сторону мифа, М. Элиаде подчеркивает, что хотя небо — половина Тиамат, но звезды — творение Мардука. Точно так же и земля, созданная из тела чудовища, дополнена городами и храмами. Таким образам, в конечном счете мир оказывается соединением двух начал — хаосного и демонического, идущего от первозданности, с одной стороны, и творческой силы, воплощающей божественную мудрость, — с другой.

165

Измерение времени луной (месяцем) типично для всех народов Двуречья. Не случайно Нанна часто встречается в клинописных табличках не под именем, а под номером 30 — по количеству дней в месяце.

166

Шамаш — аккадский бог Солнца, соответствующий шумерскому Уту, греческому Гелиосу. Функция стража правосудия и наказания злодеяний — одна из главных для Шамаша, постоянно подчеркиваемая в гимнах к нему.

167

Человек создан для служения богам — в этом аккадский миф продолжает шумерскую традицию. Но в поэме «Когда Вверху» человек создается из демонического материала, и в этом, как подчеркивает М. Элиаде, значительное отличие от шумерской версии, где Апсу, чье тело использовалось богами, не воспринимался как сила, им враждебная.

168

Месопотамия воспринималась автором поэмы как центр мира, Вавилон с находящимся в нем храмом Мардука — как центр Месопотамии. Постановка своей страны и города в центр мироздания характерна для мифологических представлений многих народов не только Востока, но и Запада (вспомним греческое представление о Дельфах как пупе земли).

В табличке дается детальнейшее описание храма с высящейся рядом башней, в точности воспроизводящими облик храма Мардука в Вавилоне, носившего то же самое название — Эсагила (дословно «Дом с высокой головой»). Первоначально святилище Эсагила не было связано ни с Мардуком, ни с Вавилоном, а было посвящено Эа и находилось в Эриду. Перенесенное в Вавилон в XVIII в. до н. э. царем Хаммурапи, оно было превращено в храм Мардука и позднее было дополнено зиккуратом Энтеменанки («Дом основания неба и земли»), строительство которого начал Навуходоносор I, а завершил лишь в VI в. до н. э. Навуходоносор II.

169

Воспроизведение в земном жилище Мардука этого акта, разворачивавшегося в одноименной небесной резиденции, должно было гарантировать благоприятное распределение «судеб» предстоящего года.

170

В конце VI и начале VII таблицы перечисляются все пятьдесят имен (распределение имен по двум таблицам объясняется тем, что само деление таблиц связано не с содержанием, а с чисто техническими возможностями размещения текста).

Хотя Мардук — главное божество Вавилона, в шумерском пантеоне отсутствующее, почти все имена шумерские, однако каждому дается объяснение на вавилонском языке, и в этих объяснениях раскрываются многочисленные функции бога: он очищает святилища, обеспечивает богам чистое небо и определяет их пути, он проявляет сострадание к поверженным богам; людям он обеспечивает выздоровление, спасает умирающего своими заклинаниями, благодаря ему существует на земле богатство и изобилие, он выкорчевывает зло и о многом другом проявляет заботу на небе и на земле.

171

Текст, впоследствии перенесенный с рядом изменений вавилонским поэтом на Иштар, включает 13 табличек и небольшое число фрагментов, обнаруженных при раскопках Ниппура. Восстановлено из него 328 строк. Относится этот текст, наиболее совершенный из всех дошедших до нас шумерских литературных произведений, к середине III тысячелетия, но время составления поэмы считается более ранним.

Миф о нисхождении богини Инанны сохранился во многих вариантах. Больше всего расхождений существует в рассказе о судьбе Думузи. Кроме изложенного здесь (выдачи Думузи демонам), имеются варианты, согласно которым Инанна упрашивает Думузи спуститься вместо нее в подземное царство, и варианты чудесного спасения Думузи, которому удается ускользнуть от демонов смерти (Уту по просьбе Инанны превращает Думузи в газель, или змею, или ящерицу). Но классическим является вариант гибели и возрождения Думузи, возвращение которого в Верхний мир знаменовало возрождение природы после зимней спячки.

172

Как считает М. Элиаде, спуск Инанны в подземный мир связан с желанием владычицы Верхнего мира царить также и в Нижнем, и «гибельная судьба» Думузи предрешена задолго до того, как богиня видит его воссевшим на ее троне. «Мой возлюбленный, муж сердца моего, я вовлекаю тебя в гибельную судьбу, — говорит богиня на ложе любви, словно предвещая трагический исход. — Твои уста сливаются с моими устами, ты прижимаешь мои губы к своей голове. Почему же я обрекаю тебя на гибельную судьбу? "

173

Эрешкигаль («Госпожа обширной земли») — владыка подземного мира.

174

Шара — божество круга Инанны (ее сын или возлюбленный), относящееся, с одной стороны, к числу божеств войны, с другой — умирающих и воскресающих богов. Центр его почитания — Умма.

175

Кулаб — пригородная часть Урука с центром культа Инанны и Думузи.

176

Думузи — божество плодородия. Наказание Инанной своего возлюбленного и обстоятельства возвращения в мир живых были не совсем ясны до публикаций С. Крамера: от вечного пребывания в Нижнем мире его избавляет сестра Гештинанна, заменяющая брата, который получает возможность возвращаться на часть года в мир живых. Возвращение Думузи отмечалось ритуальными торжествами. В новошумерский период многие цари, прежде всего династий Исины и Ларсы, идентифицировали себя с ним, полагая, что это обеспечит плодородие полей и, следовательно, благосостояние страны.

177

Функции шумерской Инанны в аккадской среде перешли к Иштар, богине, широко почитавшейся на территории аккадского Двуречья, в том числе и в шумерских городах после их завоевания Саргоном, и в сопредельных с шумеро-аккадским царством землях — в Мари, в Эбле, где она почиталась под именем Аштар и имела собственный храм. Вместе с функциями Инанны к Иштар перешли и связанные с шумерской богиней предания и ритуалы. Но это было не слепое заимствование. Аккадские поэты внесли свое понимание в общий для двух народов мотив нисхождения богини в подземный мир.

178

Таммуз — бог умирающей и воскресающей природы. Соответствующий шумерскому Думузи, но игравший в мифологических представлениях аккадян, а вслед за ними ассирийцев и вавилонян значительно большую роль, что способствовало распространению его культа и за пределы Месопотамии — в Сирии и Палестине, где даже после установления единобожия, к неудовольствию иерусалимского жречества, в самом Иерусалиме справлялся его культовый праздник.

179

Намтар («Отрезатель», «Режущий») — персонификация Судьбы, режущей человеческие судьбы, мыслился как слуга и посланник Эрешкигаль, послушный ее слову, в некоторых мифах — ее сын от Энлиля.

180

Нинурта, сын Энлиля, — одновременно и бог и культурный герой, покровитель плодородия, скотоводства и рыболовства, главных отраслей хозяйства Шумера. Сохранилось «Поучение Нинурты» — древнейший из агрономических трактатов в поэтической форме.

В образе Нинурты явственны черты бога-грозовика, и как таковой он противник дракона, порождения хтонических сил природы. Но этот дракон одновременно воплощение враждебных Месопотамии гор, откуда исходила постоянная угроза земледельческому населению (исторически завоеватели приходили с этих гор — гуттии, касситы, эламитяне, мидяне, персы). Миф о Нинурте явно древнее мифов о других шумерских героях. Это явствует из его связи с Ниппуром, из абстрактного представления о горах как враждебной стихии. Позднее эта стихия воплощается в городе Аратте.

181

Из встающего в мифе о Нинурте образа Нинмах-Нинхурсаг видно, что это не только богиня-мать, но и владычица зверей, как Кибела и Артемида у греков. Высказывалось предположение, что под созданной Нинуртой искусственной горой Хурсаг мыслился зиккурат, однако это противоречит созданному в поэме образу горы, в котором воплощены неисчерпаемые силы плодородия, рожденные освобожденным Нинуртой водным потоком. Вместе с тем в легенде о горе просвечивает ностальгическое воспоминание о горной прародине шумеров, вынужденных жить в этой плоской стране, лишенной гор и лесов.

182

Хурсаг — дословно «Лесистая гора».

183

Этим рассказом начинается героический эпос о соперничестве и борьбе двух городов: Урука и лежащей за семью хребтами Аратты, точное местоположение которой неизвестно. Возможно, Аратта была реальным городом где-то к востоку от Месопотамии, в местности, богатой строительным материалом и металлами. Но в шумерском мифе, также как в греческом мифе о Трое, он — соперник, лежащий так далеко, что достичь его можно лишь преодолев необыкновенные препятствия.

В этом первом рассказе Урук и Аратта вступают в спор, не прибегая к военным действиям. Рисуя дипломатический конфликт и его разрешение в пользу Урука, безымянный автор характеризует политическую ситуацию в шумерском городе-государстве. Царь Энмеркар — сын (или внук) бога Уту, фактически главнокомандующий. Подлинная власть принадлежит верховному жрецу. Однако Энмеркару наследует его сын Лугальбанда.

184

Энмеркар — согласно дошедшему до нас Царскому списку Шумера, второй правитель Урука. Сообщается, что он сын Мескиагашерра, что он построил Урук и царствовал в нем четыреста двадцать лет. Он стал героем песен, ставших литературными текстами в начале II тысячелетия до н. э.

185

священных пределах Кулаба — судя по клинописным текстам, Кулаб находился вблизи Урука или даже был его частью, как акрополи в греческих городах с находящимися там святилищами. Известно, что в нем был храм Эанна, в котором почитались богиня Иннана и ее бессмертный возлюбленный Думузи (Тамуз). Верховным жрецом Кулаба вслед за Наменатуммой был Гильгамеш.

186

самого жирного гуся — гуси были священными птицами в храмах. Можно вспомнить римскую легенду о гусях, спасших Рим. В ней нет италийской специфики, ибо храм на Капитолии, при котором находились гуси, был основан этрусками, народом малоазийского происхождения, сохранявшим традиции своей прародины. Видимо, «съесть гуся» считалось религиозным преступлением, навлекающим гнев божества.

187

собирает… совет. — Наличие совещательного органа, обладающего авторитетом и возможностью принятия самостоятельного решения — свидетельство сохранения родоплеменного института. Совет в Уруке, как это видно из перечисления его участников, был также теократическим учреждением. Примечательно, что совет старцев не поддержал правителя Аратты в его военных планах. Подобную негативную позицию по отношению к власти занимают старцы и в сюжете, посвященном Гильгамешу и Аге.

188

на ладьях доставят… и ты ими украсишь свой храм из лазурита. — Это место, свидетельствующее о существовании водного пути между Уруком и Араттой, противоречит описаниям трудностей, которые приходилось преодолевать гонцу Аратты на его пути в Урук.

189

Эреш — город богини Нисабы, место рождения Суд, ставшей женою бога Энлиля. Этот археологически невыявленный город, как полагают, находился между Уруком и Шурупаком.

190

Нисаба — см. пред. комментарий.

191

Состязания между чародеями — сюжетный прием, использованный в Библии (книга Исход) в сцене соперничества между Моисеем и египетскими чародеями: Моисей бросает свой жезл и из него вырастает змея, пожирающая змей, выросших из жезлов, брошенных египтянами.

192

Сюжетной основой героического эпоса о Энмеркаре и его сыне Лугальбанде является соперничество и борьба между двумя городами-государствами — Уруком и лежащим за семью горами городом Араттой, который играет в шумерских мифах ту же роль, что в гомеровской «Илиаде» Троя. Возможно, Аратта была реальным городом где-то в горах Элама, богатых строительным материалом и металлами. Но эта реальность настолько мифологизирована, что возможность отождествления Аратты с каким-либо историческим центром сводится к нулю. Примерно такая же картина характерна для Трои, реального города, расположенного у входа в Геллеспонт, в месте, которое нельзя спутать с каким-либо другим, что не помешало греческим героям первоначально принять за Трою город, расположенный далеко от проливов, в Ликии.

Миф излагает один из эпизодов многолетнего соперничества Урука и Аратты — поход Энмеркара, в котором участвует сын этого урукского царя Лугальбанда. Попавший в безвыходное положение, он не только спасается, но и с помощью чудесной птицы Анзуд становится скороходом и оказывает неоценимую помощь войску, бросившему его на произвол судьбы.

Фантастические птицы присутствуют почти во всех мифологиях древности. Очень часто это не пернатые в чистом виде, а соединения птиц с существами иной породы — конем, львом, змеем, человеком (например, греческие сирены или гарпии). Местом гнездовья этих птиц в шумерском мифе мыслилось гигантское дерево — прообраз мира («мировое древо»). Шумерскому герою удалось не только найти такое дерево в глухих горах Хуррума, не только взобраться на него, но и накормить прожорливого птенца, оставленного птицей-матерью, и этим заслужить ее благоволение.

Обещание Анзуд богатства и власти, отклоненное Лугальбандой, характеризует шумерскую фантастическую птицу теми же чертами, что и греческих грифонов, стерегущих золото в стране сказочных обитателей Севера аримаспов. Власть Анзуд над судьбой — черта, роднящая ее с мифологическими представлениями других народов о вещих птицах — воронах, совах — и богинях мудрости с головами птиц. Одновременно Анзуд — покровительница царской власти и ее символ. Это явствует из рассказа о пророческом сне правителя Лагаша Гудеа, когда царю явился некий человек.

Велик он, как небо, как земля, велик.
Корона бога на его голове,
Орел Анзуд на его руке.

Образ Анзуд был воспринят мифами Эблы, где она связана с почитавшимся в Эбле Рашапу, богом войны и подземного мира, постоянно встречающимся в списках архива Эблы. Изображение этой хищной птицы переходит от одного древневосточного народа к другому. Из Месопотамии и Сирии — к хеттам и персам и докатывается до двуглавого орла в гербе Византии, а затем и России.

В мифах об Энмеркаре и Лугальбанде нашли отражение общественные и политические отношения времени I раннединастического периода (первая половина III тыс. до н. э.) и более поздней эпохи формирования героического эпоса (XX–XVIII вв. до н. э.). Городами-государствами управляли правители-цари, но продолжал действовать общинный совет старейшин как пережиточный орган родоплеменного строя. Царь обладал правом принятия самостоятельных решений, контролировал должностных лиц, из которых формировался бюрократический аппарат, ведал внешнеполитическими сношениями, руководил народным ополчением.

193

Энмеркар — сын (или внук) Уту, правитель Урука, зафиксированный в шумерском «Царском списке» III тыс. до н. э. в качестве второго царя I династии Урука (см. примеч. 184).

194

Красная краска сурьма считалась достоянием богов огня и дня. В этрусско-римской церемонии триумфа триумфатору, принимавшему облик бога дня Юпитера, окрашивали щеки сурьмой. Примечательно, что орел считался священной птицей Зевса-Юпитера.

195

Шугур, согласно толкованию В. К. Афанасьевой, — ритуальный венок или повязка, делавшаяся не только из веток, но также из колосьев и драгоценного металла.

196

Рыба играла в мифах шумеров и аккадян, а затем вавилонян роль космического существа и воплощения бога вод. Вавилонский жрец Берос, пересказавший в III в. до н. э. на греческом языке мифы Месопотамии, сообщает о рыбе с человеческой головой по имени Оаннес. В имени рыбы звучит имя богини Инанны. Будто бы она, выплыв на сушу, сообщила людям все знания, обучила их письму, а затем возвратилась в родную стихию. Видимо, в мифе о Лугальбанде идет речь о той же божественной рыбе.

197

Окончание мифа не сохранилось, но ясно, что Лугальбанда выполнил условия Инанны и добыл победу Уруку.

198

Аккадский миф об одном из семи мудрецов и прародителей смертных Адапе дошел в нескольких редакциях. Одна из копий сохранилась в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала (668–627 гг. до н. э.). Она использовалась при изучении языка в школе писцов. Текст имеет пропуски.

Занятие рыболовством считалось делом, особо угодным богам, поскольку в шумеро-аккадской мифологии первый человек — Оаннес мыслился в облике получеловека-полурыбы.

Цель мифа — объяснить, почему люди смертны. Виновником утраты человечеством бессмертия выставлен не Адапа, а его советчик Эа. Мифу об Адапе соответствует ветхозаветный миф о первом человеке Адаме, который вкусил от древа познания добра и зла.

199

Адапа — в мифах аккадян один из семи мудрецов, сын бога Эа, правитель города Эриду.

200

Во многих мифологиях Древнего Востока четыре ветра связывались с четырьмя сторонами света и мыслились в облике крылатых существ. Южный ветер считался неблагоприятным, поскольку неблагоприятной считалась южная сторона — благие боги большинства народов находились на севере. На юге помещалось в некоторых мифологиях царство мертвых. Нападение Южного ветра на Адапу может пониматься как попытка унести его в царство мертвых.

201

В мифе об Этане контаминированы две темы: бездетный отец, молящий бога о мужском потомстве, и борьба орла со змеями. Обе эти темы достаточно широко распространены в мифах народов Древнего Востока. Мы встречаемся с ними в утаритской, хетто-хурритской, ветхозаветной и индийской мифологиях.

Мотив летящего человека присутствует в месопотамской глиптике III тыс. до н. э. Он же характерен для эгейского искусства II тыс. до н. э. и греческого мифа о Дедале и Икаре.

Аккадский миф дошел в нескольких редакциях разного времени, одна из них была обнаружена в руинах Суз.

Конец текста не сохранился ни в одной из версий. Он восстанавливается на основании сообщения о Балихе, сыне Этаны.

202

Согласно «Царскому списку» XXI в. до н. э., перечисляющему правителей, обладающих «царственностью», Этана — двенадцатый из царей Киша, правивших после потопа.

203

Невероятно длительные сроки жизни шумерских царей ранних династий (как и библейских патриархов) связаны со сложившейся в шумеро-аккадском мире концепцией времени. Оно подразделялось в сознании древних обитателей Двуречья на мифическое, лежащее за пределами народной памяти, уходя в необозримую глубину от того момента, как «царственность снизошла с небес», историческое, начинающееся примерно с восьмой или девятой послепотопной династии, и периферийное, лежащее на краю общественной памяти, в промежутке между снизошедшей на землю царственностью и началом исторических династий. Именно это время наполнено чудесами и подвигами эпических героев, и поскольку оно смыкается с тем мифическим временем, в котором безраздельно действуют боги, чей день подобен людскому году, то и жизнь людей «периферийного» времени не вписывается в законы времени исторического.

204

Боги мыслились не только создателями людей, но и двигателями прогресса, творцами культуры. Миф в форме спора между Зерном и Овцой выражает конфликт между земледельцами, ведущими оседлую жизнь, и кочевниками-скотоводами. Разумеется, боги Месопотамии на стороне Зерна и отдают ему две доли из трех, приходящихся на хозяйственную деятельность. Подобные споры-диалоги характерны для шумерской мифологии, как это показывают сюжеты «Мотыга и Плуг», «Лето и Зима», «Серебро и Медь», «Дерево и Тростник», «Птица и Рыба».

205

Упоминание Нанше, богини-покровительницы Лагаша, указывает на место проведения праздника.

206

Эмкиду — бог-покровитель земледелия, господин запруд и плотин. Его имя в переводе означает «Энки создал».

207

Заключительные строки дают основание предполагать, что трудовая и в то же время обрядовая песня исполнялась на празднике урожая.

208

Как подметила В. К. Афанасьева, на чьем переводе основывается наше изложение, сочувствие автора гимна на стороне Мотыги. Она получает одобрение Энлиля и поселяется в царском дворце на равных правах с плугом.

209

Шаррукен — тронное имя со значением «царь истинен», Саргон I (2316–2261 гг. до н. э.) царь Аккада и основатель династии аккадских царей, создатель первой в Месопотамии великой державы, которая охватывала всю ее территорию. Он стал героем как аккадских, так и шумерских мифов. Аккадский миф, изложенный в форме автобиографии, повествует о чудесном рождении царя, его интимных отношениях с богиней любви Иштар (Инанной) и подвигах.

210

мать моя жрица — согласно толкованию И. М. Дьяконова, в переводе текста, на котором строится наше изложение, речь идет о верховной жрице — Энту. Подобно римской весталке, она не могла вступать в брак со смертными, поскольку считалась супругой божества.

211

Имя отца Саргона I, по аккадским источникам — Лаипум.

212

Ацупирану — «Шафрановый городок» или «Городок крокусов». В других источниках он не упоминается.

213

чтоб река меня не утопила — реке придается особая роль и в шумерском сказании о Саргоне Великом… Она мыслится как его судьба — «река радости его течет извечно». В «реку могучую», согласно шумерскому мифу, его погружает богиня-покровительница, предстающая ему в сновидении. Причем это «кровавая река». Не намек ли это на моря крови, которые предстоит пролить Саргону для достижения высшей власти?

214

топорами из меди сровнял я могучие горы — в шумерском сказании о Саргоне медь (бронза) фигурирует как судьбоносный материал, способствующий его возвышению. Покровительница царя, носящая семитское имя («надейся на господина») вручает ему бронзу и дает совет отнести ее к главе плавильщиков.

215

Трижды я осаждал страну морскую — судя по упоминанию сразу за этим страны Дильмун (о-ва Бахрейн в Персидском заливе) можно думать, что речь идет о нижнем Евфрате, хотя из записей, сделанных древними прорицателями, известно и о походах Саргона к Верхнему морю, к Кедровому лесу и даже о переправе через «Море Захода Солнца».

216

Дуранки великий — «связь небес и земли» — обозначение Ниппура, города на Евфрате, религиозного центра Шумера, а также центра шумерского племенного союза.

217

Не исключено, что первоначальная форма имени — «Бильгамеш». В этом случае имя может быть понято как старый (bilga) человек (mesch).

218

Шуруппак, город Месопотамии, с которым связана легенда о потопе, находился близ современного иракского городка Варка. По соседству были найдены клинописные таблички и их фрагменты, датируемые 2700–2600 гг. до н. э., и среди них древнейшие тексты шумерской литературы.

219

Создатель эпоса так же, как Гомер и его продолжатели, начинает с краткого представления достоинств своего героя, который не только совершал подвиги. Он и сам их увековечил, использовав для этого не глину, а вечный камень. Автору могли быть известны надписи царя Лагаша Гудеа с восхвалениями своей деятельности, надпись царя Вавилона Хаммурапи.

220

Урук (современный город Варка, на юге Ирака) — один из самых прославленных городов Шумера. Согласно легендарной традиции, это второй из городов, добившийся гегемонии над шумерами. Основателем царской династии считается Мескиагашер, сын бога солнца Уту. Основание Урука приписывается его сыну Энмеркару, которому наследовал эпический герой Лугальбанда, отец Гильгамеша. Археологические раскопки Урука, начавшиеся в 1849 г., продолжаются до сих пор, ибо по площади (5 кв. км) Урук — один из самых крупных городов древней Месопотамии.

221

Эанна, храм Ану, бога неба, по-шумерски «дом Ану». Согласно археологическим данным, это комплекс построек, над которыми возвышалась башня — зиккурат. Одним из многочисленных храмов огороженного стеною священного участка был храм богини любви и плодородия Инанны (Ининн), соответствующей аккадо-вавилонской Иштар. Зиккурат, называвшийся Згииаримин, был сооружением Ур-Намму, основателя царской династии Ура.

222

От стен Урука, считавшихся творением Гильгамеша, остались лишь следы в почве. Археологи датируют их началом III тыс. до н. э.

223

Семь мудрецов — герои этиологического мифа, распространенного в Месопотамии, Ханаане и Индии. Во времена Гомера сюжет был унаследован античным миром и наполнился новым содержанием.

224

Таким образом, по формальным признакам Гильгамеш — герой в греческом понимания этого термина. Правда, в эллинских мифах никогда не определялось соотношение в герое божественных и человеческих начал.

225

Пукку — какое-то оружие, которое не может быть отождествлено с широко распространенными типами вооружения. Возможно, это сеть, известная древним шумерам и позднее использовавшаяся в римских гладиаторских боях.

226

Дружина — постоянный контингент воинов, дополняемый в случае надобности ополчением. У царя и дружинников были близкие отношения. Они были вхожи во дворец. В мирное время, как это видно из эпоса, население страдало от «подвигов» царя и его «молодцев».

227

Эти и другие опущенные при изложении не совсем ясные детали поведения Гильгамеша характеризуют его как «бич народа», «тирана» в современном смысле этого слова. Последующая победа над ним человека природы Энкиду очеловечила Гильгамеша.

228

Царь направляет охотника в Эанну, где в храме Инанны-Иштар жили жрицы, поддерживавшие культ любви и плодородия сексуальными действиями. Слово «блудница» вносит негативный оттенок, чуждый представлениям древних почитателей Инанны-Иштар.

229

Эпитет полеонима Урук одними исследователями переводится «площадный», другими «огражденный». Мы условно берем термин «несравненный».

230

Ишхара — божество неизвестного происхождения, почитавшееся в Передней Азии, у семитов и хурритов (в Уре, Угарите, Вавилоне), возможно принадлежащее дошумерскому языковому субстрату, первоначально богиня плодородия, впоследствии «владычица справедливости» и воительница. В эпосе о Гильгамеше она заменяет враждебную герою Иштар, и с нею находится в священном браке герой эпоса.

231

В шумеро-аккадской мифологии чудовище Хумбаба (шумерск. Хувава), охраняющее по поручению бога Эллиля кедровый лес Ливана, виделось многоногим и многоруким существом, таким же, как в греческой мифологии владыка Запада Герион.

232

Эгельмах — великий дворец.

233

Лучи сияния — сказочное оружие, которым наделен Хумбаба.

234

Иштар предала своего возлюбленного Думузи, отдав его своей сестре — богине преисподней.

235

В рассказах о возлюбленных Иштар она не только богиня плодородия, но также богиня охоты, войны, покровительница культуры. Отсюда пойманный ею лев, прирученный конь, животное войны, связь с садовником, превращенным затем в паука.

236

Проклятье Энкиду блуднице характеризует ситуацию «свободной любви» в Месопотамии. Наряду с жрицами и жрецами любви, находившимися в привилегированном положении, были уличные проститутки, ютившиеся близ стен и поджидавшие клиентов в людных местах.

237

Эта словесная формула используется аккадским поэтом для разделения эпизодов во времени.

238

Река Евлей (совр. Карун) текла к востоку от Шумера. В сохранившихся частях эпоса нет сведений о посещении героями поэмы этих мест.

239

Прощание Гильгамеша с Энкиду напоминает гомеровский плач Ахилла над Патроклом. Ахилл также кладет руки на тело друга и вспоминает совместно совершенные ими подвиги. Но насколько Гильгамеш гуманнее Ахилла. Он не приносит богам человеческих жертв, посвящая им лишь фигурку из глины. Сознавая себя виновником гибели Энкиду, он удаляется в пустыню, породившую Энкиду, и, не примиряясь со смертью, пытается вывести душу друга из преисподней.

240

Гильгамеш считался противником львов и часто изображался на глиняных статуэтках сражающимся со львами. Этот зрительный образ был воспринят греками и воплощен в образе Геракла, считавшегося победителем чудовищного льва и изображавшегося в львиной шкуре.

241

Горы, через которые прошел Гильгамеш, по представлению шумеров и аккадян, находились на краю света, поддерживая небесный купол. Через отверстие в этих горах бог солнца спускался после завершения дня в царство ночи, чтобы на следующее утро пройти через такие же горы с другой стороны земли.

242

В представлениях о саде подземного мира могли отразиться впечатления от посещения подземных пещер.

243

Уршанаби — лодочник, перевозчик душ мертвых в преисподнюю, предшественник этрусского Хару и греческого Харона.

244

Почти повсеместное распространение мифа о потопе имеет общий архаический источник — одна или несколько катастроф. Варианты — результат миграции из Месопотамии. Потопы составляют часть своего рода космических ритмов.

245

Эрра — бог войны и эпидемий в шумеро-аккадской мифологии. Он был близок богу войны Нерчалу и хеттскому богу войны Ярри.

246

Из-за обрыва текста неясна роль цветка, похищенного змеей. Не исключено, что она была сходной по назначению с золотой ветвью в мифе об Энее в преисподней в изложении Вергилия. Вероятнее всего, прибывший в подземный мир дорогой солнца Гильгамеш (один или вместе с Энкиду) мог вернуться, лишь обладая «цветком солнца» как символом Верхнего мира.

247

Самая короткая шумерийская поэма — всего 113 строк — занимает в научной литературе место, не соответствующее ее величине. Она привлекла внимание тем, что в отличие от других, близких ей по жанру произведений, позволяет понять отношение различных групп населения в шумерийском городе к государственной власти. Наряду с советом старейшин в решении важных жизненных вопросов здесь принимает участие народное собрание, совпадающее по составу с войском. В поэме не задействован фантастический элемент, но это миф, поскольку Гильгамеш и Ага не были современниками. Они сведены в одном сюжете для того, чтобы возвысить Гильгамеша, верховного жреца, в роли военного руководителя и народного вождя.

248

Речь посланцев Аги не сохранилась, но из следующих строк ясно, что царь Киша угрожал Уруку войной и выдвигал требования, выполнение которых наносило урон репутации государства.

249

стены его грозных касаются туч. — Раскопки Урука, осуществленные в 1934–1935 гг. германской археологической экспедицией, показали, что эта похвала стенам не просто преувеличение, свойственное мифам. Стены Урука были мощным фортификационным сооружением. Город был окружен двойной стеной длиною почти в 10 км. 880 полукруглых оборонительных башен, отстоявших друг от друга на расстоянии десяти метров, делали стену толщиной в 5 м. практически неприступной. Стена была построена в XXVII в. до н. э. в то время, когда прототип эпического героя мог жить в городе.

250

отныне наш предводитель — по мнению В. К. Афанасьевой, на переводе которой этого текста строится наше изложение, эти слова были формулой, освящавшей выборы вождя народным собранием.

251

слугу своего Энкиду — об Энкиду см. в тексте вавилонской поэмы о Гильгамеше и в комментариях.

252

навстречу Аге пойду — подвиг Гиришхуртуры тысячелетия спустя повторил римский воин Муций Сцевола, отправившийся в лагерь осадившего Рим этрусского царя Порсены. Он также оказался в плену, но подверг себя пытке сам, чтобы поразить противника своим мужеством. Текст поэмы сохранился не полностью. Не исключено, что подвиг шумерского воина заставил Агу снять осаду города, так же как поступил Порсена.

253

Агу среди войска пленить — эта фраза допускает возможность того, что целью Гиришхуртуры было не покушение на жизнь Аги, а его пленение.

254

Ага смотритель — работ — речь может идти о работах по сооружению колодцев, на которых настаивал совет старейшин, выступавший против войны с Кишем. Таким образом, Гильгамеш доказывает своим оппонентам правильность своего выбора политической цели. Победа не только подняла престиж государства, но и обеспечила выполнение хозяйственных задач.

255

И еще более возвысился Урук, творение божьих рук — эта и последующие строки, по мнению В. К. Афанасьевой, являются победной песней воинов-победителей, и вся поэма принадлежит жанру победной песни.

256

Изображения богини, восседающей на колосе, которые раньше относили к Нисабе (Нидабе), теперь принято считать женским божеством плодородия, скорее всего, Аншан.

257

Гимн, прославляющий Шамаша, интересен во многих отношениях. Солнечное божество, многократно названное в других текстах шумерским именем Уту, в этом гимне предстает под аккадским именем и именуется сыном лунного аккадского божества Сина, пользовавшегося в Эбле почитанием наряду с чисто местным Идакулом, занимавшим, судя по количеству положенных ему официальных жертв, намного более высокое положение, чем Син. Гимны в честь солнечных богов характерны для всех восточных религий, и здесь Эбла не представляет исключения. Но гимн, сохраняющий мифологический образ бога, сложившийся за пределами Эблы (в аккадском мире — бог, наполняющий светом обширные земли, страж правосудия, карающий его нарушителей), включает черты, в мифологической метрополии этого образа отсутствующие, но отражающие специфику торговой экономики Эблы.

С десяток раз он назван воином, но вместе с тем он — торговец и покровитель торговцев, помогающий им овладевать богатствами дальних стран и успешно доставлять их на своих судах.

Наряду с Шамашем в гимне присутствуют и другие боги. Это божества шумерского и аккадского пантеонов, и нет в нем ни одного божества, которое бы относилось исключительно к пантеону Эблы. Показательно, что в гимне подчеркивается, что Шамаш помогает торговцам доставить благовония и прочие экзотические блага в священный двор Энлиля, а не верховных или хотя бы главных богов Эблы. Как этот факт, так и указание на основание двух храмов Шамаша — одного в горах, другого в центре моря, где солнце клонится к закату (как полагает Маттиэ, скорее всего, на Кипре), говорит о стремлении представить солнечного бога универсальным божеством, не скованным узкими рамками одного города или страны.

Поэтическое переложение наиболее полно сохранившихся частей гимна сделано A. И. Немировским по приводимому П. Маттиэ переводу В. Г. Ламберта, впервые опубликованному в Journal of Cuneiform Studies (1989, 41).

258

И в шумерской и в аккадской мифологии Эа воспринимался как бог мудрости, постоянный советчик богов. Отсюда упоминание установленных этим богом порядков.

259

В заключительной части гимна Эа становится главным действующим персонажем, обеспечивающим стабильность мира ежедневно повторяющимся уничтожением первозданного чудовища, олицетворения бездны. Это место показывает, что широко распространенный в семитском мире миф о начале мира, приобретший наиболее завершенную форму во II тысячелетии в поэме «Энум элиш» («Когда Вверху»), был известен авторам гимна в несколько ином варианте, характерном для ряда космогоний, в которых зарождение, уничтожение и возрождение мира — результат непрерывной борьбы сил порядка с первозданной стихией.

260

На шумерскую основу связанного с уничтожением Апсу мифа указывают шумерские имена спустившихся в Апсу (бездну) богов: это Пиригбанда и Нанше.

261

Один из наиболее значимых религиозно-мифологических документов архива — обстоятельно изложенный ритуал царской свадьбы. О том, что он был воспроизведением свадьбы главных богов пантеона и что в Эбле должен был существовать соответствующий праздник бракосочетания богов, свидетельствуют параллели с сопредельным шумеро-аккадским миром. Праздник, занимавший по значимости второе место после новогодних торжеств, хорошо известен по клинописным текстам I тыс. до н. э. Золоченые статуи вносили в брачные покои, где они бок о бок проводили всю ночь (точная параллель внесения Куры и Барамы в их предел и оставление там наедине, пока в своих брачных покоях находятся царь и царица). Хотя подобного описания ритуала для III тыс. до н. э. в Месопотамии не сохранилось, имеющиеся тексты позволили шумерологам прийти к выводу, что брак богов в шумеро-аккадском мире представлялся как союз царя и царицы. Наличие в Эбле праздника бракосочетания богов, сходного с шумеро-аккадским, вытекающее из ритуала царской свадьбы, предполагает и наличие соответствующего иерогамического мифа.

Ежегодное нисхождение бога на ложе жрицы в специально отведенном помещении храма, или освященный богами союз царской четы, или ритуал соединения царя с жрицей мыслились залогом плодородия земли, плодовитости людей и скота, всеобщего благосостояния.

Документ дошел в трех практически одинаковых редакциях. Судя по разным именам действующих лиц, эти варианты связаны с тремя царскими свадьбами. Приводимый вариант относится к свадьбе второго из царей Эблы. По существу, это скрупулезно разработанный сценарий, в котором расписана роль каждого из участников мифологического действа, определен точный маршрут, которому должна следовать священная процессия, с указанием мест остановок в определенных местах и действий, которые во время этих остановок должны производиться.

Начинается маршрут за городскими стенами на ритуально вспаханном поле, проходит через находящееся рядом с этим полем святилище главного божества города Куры и его супруги Барамы, затем продолжается в усыпальнице обожествленных царственных предков и завершается в храме Куры и Барамы в Саце, в дворцовом комплексе Эблы.

С возвращением в Сацу в действие вступала великая богиня Ишкхара, именуемая также «Львицей», и именно ей, а не Куре и Бараме, отводится главная роль на этом последнем этапе. Отход Куры и Барамы на задний план в завершающей части свадьбы, скорее всего, связан с тем, что царская свадьба воспринималась как аналогия брака главных богов Эблы. Кура с Барамой в этой части церемонии как бы сливались с вступающими в брак царем и царицей.

Судя по тому, что супружеская пара главных богов города в виде статуй сопровождает царскую чету на всем ее пути и боги в конечном счете оставляются наедине в брачных покоях храма, можно думать, что священный ритуал царской свадьбы в точности имитирует брак Куры и Барамы. Описание его должно было соответствовать содержанию мифа, до нас не дошедшего (или еще не выявленного в ждущих прочтения текстах Эблы).

Сокращенное переложение ритуала дано по приводимому П. Маттиэ переводу под редакцией П. Фронцароли, впервые опубликованному в XI томе Archivi Reali di Ebla.

262

Вспаханное поле и половой акт на нем — важнейший элемент ритуалов, связанных со стимуляцией плодородия.

Такова в греческой мифологии связь Деметры с Иасионом на трижды вспаханном поле, от которой родился Плутос (богатство, изобилие), и подобные же ритуальные действия, сохранившиеся в праздниках ряда современных народов.

263

Сикль — весовая денежная единица на древнем Востоке, в современной Эбле Месопотамии — 8,4 г. Таким образом, 40 сиклей — 336 г.

264

Украшения в форме лунного серпа, видимо, свидетельствуют о знакомстве народа Эблы с общесемитским мифом о свадьбе лунного бога. Вариант этого мифа сохранился в более позднем тексте из Угарита о женитьбе лунного божества Йариху на дочери бога лета Хархаббу Никкаль. Детальный эблский ритуал может помочь пониманию краткого изложения угаритского мифа. Также и в более поздних, финикийских религиозных представлениях сохраняется значимость лунного серпа (изображения на стелах финикийских тофетов, маски с прорезями для глаз в форме лунного серпа).

265

Ишру и Анир — божества Эблы, не имеющие параллелей в других семитских религиях.

266

Ткачество, таким образом, находится под особым покровительством царицы. Также и в афинской мифологии оно было предметом особой заботы владычицы города Афины, получавшей в день посвященного ей праздника одеяние, вытканное афинскими девушками из знатных семей. Греческий миф о славившейся своим мастерством Арахне, вызвавшей на состязание Афину, позволяет думать, что в семитском мифологическом мире существовала богиня с этим именем, которое находит объяснение в семитском глаголе со значением «ткать», имеющем ту же самую основу. Символически пряха держала в своих руках нити жизни. Богини судьбы (мойры греческой мифологии и парки мифологии римской) мыслились прядущими нить человеческой жизни.

267

Связь магического свадебного обряда в Эбле с водным источником может быть понята из хеттского текста сходного содержания — объезда хеттским царем и царицей определенной территории. Ритуал осуществлялся там близ источника, находящегося в лесу у города Тауриса, при этом царь совершал омовение. Вода повсеместно считалась благоприятной средой для возрождения жизни («живая вода» в славянской мифологии, воплощающая жизненную силу и противостоящая смерти и ее воплощениям).

268

Принесение жертвы колеснице связано с ее обожествлением, явлением, в древности распространенным. Колесница играла особую роль в религиозных представлениях народов близкой к Эбле Малой Азии. Это священный предмет хеттов в том же обряде объезда территории царем и царицей. Фригийский царь Мидас приказал поставить на акрополь как жертву Зевсу повозку, на которой к месту свадьбы приехал его отец поселянин Гордий с его матерью-жрицей. Это была та самая повозка с узлом, разрубленным Александром Македонским. Такие же представления о святости колесницы имелись и у этрусков, народа малоазийского происхождения. На колеснице отправляется в Рим Танаквиль со своим мужем, будущим римским царем, и так же, как во Фригии, на его голову падает орел — священная птица Зевса (этрусского Тинии). Как священные предметы колесницы часто захоранивались в гробницах этрусских лукумонов.

269

Адуллу и Башалу — царские сановники. В двух других вариантах ритуала названы другие имена. Сыновья Ишаила и Ирдамаика — жрецы, назначенные для перенесения изображений богов, как великих, так и более низкого ранга. Возможно, Ишаил и Ирдамаик — имена не отцов этих людей, а богов, чьими служителями они были. Судя по тому, что на каждое божество назначалось по два жреца и, по аналогии с принятой практикой, статуи богов переносили на носилках.

270

Человекоголовые быки — распространенные в Шумере, а затем в Вавилоне и Ассирии гении-покровители царского дома (шеду). Для Эблы не засвидетельствовано наличия таких же гигантских многометровых статуй этих божеств, однако использование их изваяний в ритуале царской свадьбы показывает, что образ связанного с царской властью фантастического животного был в Эбле воспринят.

271

Эннаил — имя сановника или жреца.

272

Абур-лим и упоминаемые ниже Иббини-лим, Шагиш, Ишркут-Даму — имена обожествленных царственных предков, известные также и по династическим спискам, находящимся в тех же архивах.

273

Бог Агу Ненаша — местное божество, связанное с Ненашем.

274

Нинту (в переводе с шумерского, прекрасно знакомого писцам Эблы: «Госпожа рождающая») — в шумерской мифологии в узком смысле — богиня, покровительствовавшая рождению, богиня-прародительница, в широком — эпитет любой богини-матери. Включение в обряд плача Нинту свидетельствует о связи свадебного ритуала с культом умирающих и возрождающихся богов, важной частью которого является оплакивание богиней-супругой погибшего бога, предшествующее его возвращению в мир живых. Последующее указание на вновь дарованное сияние подкрепляет эту связь. Царская свадьба, гарантирующая продолжение жизни и возвращение к жизни связанного с плодородием божества — явления одного порядка.

275

Сын Нацаму — скорее всего, жрец.

276

Аштар — эблаитское написание аккадского имени Иштар, выступающей здесь в ипостаси богини любви. Наличие сокровищницы Аштар-Иштар, как и приносимые ей в жертву овцы, — свидетельство значимости аккадской богини в пантеоне Эблы.

277

Ибриум — великий визирь, запечатленный в ритуале, относящемся к свадьбе второго царя Эблы — Иркаб-Даму, чье имя часто встречается в документах архива.

278

Под суверенами имеются в виду обожествленные царственные предки, чьи имена приведены раньше.

279

Ишкхара — божество Эблы, другим семитским мифологиям неизвестное.

280

Хурритский миф о небесной царственности, дошедший в хеттских переводах середины XIV — конца XIII в. до н. э., составляет часть цикла, состоящего, по крайней мере, из пяти песен, в которых излагаются разные эпизоды борьбы богов за верховенство в пантеоне. Большинство этих текстов дошло в слишком фрагментарном виде, чтобы иметь полную уверенность правильности их восстановления. Неясен и порядок их расположения.

Переход власти от Алалу к Ану и от него к Кумарби, несомненно, должен был начинать рассказ о богах, и начальная часть этого повествования ясна, но место, касающееся захвата власти Кумарби его сыном богом Грозы, не сохранилось. Оно может быть реконструировано на основании других мифов, и уверенность в правильности реконструкции дает то, что в хеттской мифологии бог Грозы мыслится как глава пантеона.

Победа над отцом была одержана далеко не сразу. В одном из фрагментарно дошедших текстов бог Грозы, названный царем Куммии, обращаясь к Ану, говорит ему: «Кумарби, отец богов, не будучи женщиной, породил и взрастил меня, семь раз посылал он меня против Темной земли, и побеждал я ее, семь раз посылал он меня против неба, и побеждал я его, и передала мне земля героизм, Нара же мудрость мне передал, и обладаю я теперь и героизмом и мудростью, врученными мне». Напоминанием о своих героических деяниях бог как бы подчеркивает, что достоин благодаря этим заслугам высшей власти.

Анатолийский мифологический текст открывает путь к пониманию цикла греческих мифов о смене поколений богов, о борьбе богов и титанов. Куммии этого мифа соответствует греческий Олимп, на котором также сменяются поколения богов, оскопляя и изгоняя своих отцов. Сходство борьбы поколений хеттских богов за власть над небом с соответствующими строками «Теогонии» Гесиода давно обратило на себя внимание. Но спорным остается вопрос о путях проникновения этого мифологического мотива в Грецию — непосредственно из Анатолии, откуда родом был отец Гесиода, или через торговые эмпории северосирийского побережья. Влияние анатолийской теогонии на греческую проступает не только в смене божественных поколений, но и в отдельных отмеченных ниже деталях.

Начинается миф торжественной формулой призыва к «древним богам» послушать. Исследователями обращено внимание на то, что это торжественная формула, сходная с той, какую употребляли в международных договорах перед списком свидетелей, и подтверждающая истинность предстоящего рассказа, поскольку перворожденные боги присутствовали при описываемых событиях и могут их удостоверить.

281

Алалу — древнее месопотамское божество. Наряду с ним в разворачивающемся действии участвуют и другие боги с месопотамскими (Ану, Эа-Энки, Мардук) и хурритскими (Кумарби, Аранцах, Ташмишу) именами, среди «слушателей» и «гарантов» достоверности из наиболее значимых месопотамских богов присутствуют, кроме Ану, также Энлиль и Нинлиль.

282

В месопотамском мире Ану относился к числу наиболее почитаемых богов, занимавших небесный трон до Энлиля.

283

Девять веков, срок смены богов в хурритском мифе, имеет точную параллель в гомеровском рассказе о царе Миносе, в девятилетие раз поднимающемся на гору для встречи с Зевсом, верховным богом, вручающим ему власть на следующее десятилетие.

284

Подземный мир мыслился как место пребывания богов первого поколения, так что Алалу мог укрыться среди «древних богов», вместе с которыми он упоминается в хеттских текстах.

285

Победа Кумарби, отождествлявшегося с Даганом, Илу и Энлилем, над богом старшего поколения сопоставима в аккадской мифологии со сменой Ану Энлилем.

286

Сравн. с греческим мифом об оскоплении Кроном Урана. Анатолийское влияние здесь не только в появлении мотива оскопления, но и в образах самих богов, поскольку и Ану, и Уран в переводе означают «Небо». Таким образом, речь идет практически об одном и том же мифологическом образе.

287

Особая радость, охватившая Кумарби после оскопления Ану, а не только одержанный победы, связана с представлениями древних народов о значимости мужской силы для правителя, поскольку в ней — залог процветания подданных, и тот, кто лишился своей силы, не может больше оставаться царем. Следовательно, Кумарби получает уверенность, что боги не вступятся за свергнутого владыку, чтобы вернуть ему трон.

288

Как считают хеттологи, употребление хеттским переписчиком имени Тархунта противоречит хурритскому контексту мифа, где должно было стоять имя Тешуба, поскольку в пределах Малой Азии вся географическая среда, сколь она ни расплывчата, хурритская (горы Ташша и Ганцура, город Куммия), а за ее пределами месопотамская — Ниппур.

289

Аранцах — хурритское название Тигра, обожествленного, как и все реки.

290

Ташмишу (хеттский Шуволия) — хурритское имя брата и помощника бога Грозы Тешуба. В хурритской мифологии он мыслился божеством подземного мира.

291

Ташша — обожествленная гора, находившаяся на территории хурритов.

292

По мнению П. Мериджи, испорченный конец первой колонки содержал рассказ о попытке Кумарби перенести свою беременность на кого-либо другого; это, например, могла быть гора, мать Улликумме.

293

Возможно, выбор Ниппура не случаен, поскольку это главный город шумерского Энлиля, в древнейший период, как и Кумарби, сменившего на небесном престоле Ану. Также и Нанше, которую в последующем изложении Кумарби призывает на помощь, в шумерской мифологии — дочь Энлиля. Поэтому можно думать о переработке в мифе о Кумарби мифологических мотивов, связанных с Энлилем, который в более раннем мифологическом пласте мыслился прежде всего как бог ветра, грозы, урагана.

294

Присутствие Мардука рядом с Ану и Эа порождает проблемы с теологической точки зрения. Бог второго поколения поставлен в один ряд с первоначальными богами Ану и Эа. Ряд исследователей полагает, что, переписывая древний поврежденный текст, писец ставил имена по своему усмотрению.

295

«Через рот» — так предлагают переводчики мифа понимать стоящее в тексте «из души», поскольку местопребыванием души у хеттов считались уста.

296

Имя первого бога из этой четверки утрачено.

297

Отнесение этих слов к богу Грозы предложено на том основании, что они сопоставимы с другим текстом, явно к нему относящимся, в котором бог Грозы говорит о себе, обращаясь к Ану.

298

Сравн. с греческим мифом о рождении Афины из головы Зевса, расколотой молотом Гефеста.

299

Идентификация бога, обозначенного идеограммой Кацал, вызывает споры в науке. В частности, Р. Верне и вслед за ним С. Пеккиоли Дадди и А. Польвани полагают, что речь идет об апеллятиве реки Аранцах, что подчеркивает необычность, как бы «перевернутость» происходящего — в противовес обычному восприятию богов, воплощенных в реках и горах. Река оказывается мужского рода, а гора женского, поскольку и роженицей оказывается бог, а не богиня.

300

Желание сожрать появившегося бога связано с угрозой, которую, прежде чем отправиться на небо, обрушил на Кумарби Ану. И это делает тем более явным влияние на греческий миф о Кроне, пожиравшем рождавшихся детей, чтобы не быть ими свергнутым с небесного трона.

301

Камень, врученный вместо ребенка, еще более сближает хеттский миф с мифом о Кроне, которому Рея передает вместо Зевса завернутый в пеленки камень. Согласно предположению В. В. Иванова, назначение камня — лишить Кумарби зубов, обезопасив таким образом жизнь родившегося бога.

302

Камень диорит — это также апеллятив Уллукумме, что подчеркивает связь рассказа о попытке Кумарби предотвратить потерю высшей власти с песней об Уллукумме.

303

Скорее всего, сам миф возник как объяснение древнего культа камня, засвидетельствованного как мифами, так и археологическими источниками.

304

Ганцура — гора на хурритской территории.

305

Шувалиаши — теоним неизвестного нам происхождения.

306

Что это за боги, неизвестно, поскольку непосредственно за сообщением об их появлении идет большая лакуна.

307

Текст сильно испорчен, и с приведенным его восстановлением, предложенным П. Мериджи, согласны не все хеттологи. Однако в изложении итальянского исследователя содержание речи бога Грозы представляется тем более убедительным, так как в свое время Ану, угрожая Кумарби рождением великих богов из его семени, особо выделял бога Грозы, что свидетельствует о наибольшей угрозе власти Кумарби прежде всего от этого бога.

308

Переводчики текста полагают, что слова Ану о том, что победой над Кумарби может воспользоваться кто-то другой, можно связать с такого рода попытками, изложенными в мифах об Улликумме, Хедамму и в других сходных сюжетах, показывающих, что такие претенденты были.

309

Было обращено внимание на близость названия города с местом пребывания Эа в аккадских мифах. Апсу — воды подземного Океана.

310

Эти новые персонажи появляются после лакуны в тексте, другая лакуна начинается сразу же после рассказа о них. Поэтому место этих богов в общей композиции не совсем ясно. Появление колесницы (обычного атрибута бога Грозы), союз ее с Землей, которому способствовал Эа, и последующее рождение двух новых богов может означать конец противоречий между богом Грозы и Эа, в пользу чего говорит радость Эа при рождении сыновей Земли и Колесницы, но можно предположить также и то, что Эа способствовал появлению сыновей Колесницы бога Грозы, чтобы использовать этих сыновей в борьбе с богом Грозы подобно тому, как Ану воспользовался сыновьями повергнутого им Кумарби для лишения его власти.

311

Изображение в «Песне об Улликумме» битвы двух поколений хурритских богов имеет сходные черты с греческим мифом о битве богов и титанов. В то же время в последнем отсутствует мотив роста каменного чудовища, угрожающего горе богов.

312

Уркиса — хурритский город Северной Месопотамии, в хурритской мифологии — место пребывания Кумарби.

313

Улликумме — дословно «Разрушитель Куммии», священного обиталища богов.

314

Упеллури — великан хурритской мифологии, несущий на себе небо, землю и море.

315

Кункунуцпи — какая-то твердая порода камня, возможно, базальт или диорит.

316

Хаззи — гора в устье Оронта, в Угарите известная под названием Цаффон и считавшаяся местом пребывания богов.

317

Аштаби — бог-воин хурритской мифологии, соответствующий шумеро-аккадскому Нинурте, греческому Аресу.

318

Хебат — великая богиня в хеттской и хурритской мифологиях, возможно, семитского происхождения; супруга бога Грозы Тешуба, мать бога Шаррума. В некоторых молитвах она асимиллируется с солнечной богиней города Аринны Вуруншему, имеющей дохеттское (хаттское) происхождение. Полагают, что культ ее пришел в Анатолию из сирийского города Халпи (современный Халеб в Сирии). На рельефах Язылыкая она изображена стоящей на пантере, в длинном одеянии, с круглой шапкой на голове.

319

Здесь обрыв в тексте. Но ясно, что чудовище было побеждено, поскольку, как явствует из других мифов, бог Грозы сохраняет верховную власть.

320

Миф о Хедамму, живущем в воде прожорливом змее-разрушителе, дошел в шести копиях, но все они настолько фрагментарны, что могут дать лишь общее представление о сюжете. Но ясно, что сюжет этот относится к циклу, связанному с Кумарби и его борьбой с богом Грозы. Исследователи полагают, что связь между мифами об Улликумме и о Хедамму проявляется в ряде точек соприкосновения: в обоих случаях декларируется союз Кумарби и бога Моря, многие из богов являются общими для обоих мифов (кроме Кумарби — Эа, Иштар), в обоих мифах Иштар пытается соблазнить чудовище, хотя в случае с глухим и слепым каменным истуканом Улликумме неудачно; прожорливость Хедамму сопоставима со способностью Улликумме поглотить огромное количество воды, но главное, центральная тема того и другого мифа — это создание Кумарби противников богу Грозы, при этом к обоим героям прилагается один и тот же хеттский эпитет, имеющий значение «мятежник». Это часть какого-то большого цикла, соединившего мотивы разных мифологических традиций — хурритской, месопотамской и анатолийской.

Хеттологи относят Хедамму к драконам, хотя в тексте он драконом не назван ни разу, на том основании, что миф постоянно подчеркивает его прожорливость, и само имя его содержит шумерский детерминатив, означающий змея, а Иштар, оплодотворенная им, должна родить змею Шавушку, которая была главной богиней хурритов, впоследствии слившейся с богиней Иштар.

321

Куммия и Дуддул — города Северной Месопотамии, мыслившиеся резиденцией бога Грозы и часто присутствующие в хеттских ритуалах.

322

Аккадская богиня Иштар — параллель хурритской богини Шаншуки, засвидетельствована в Анатолии со времен появления в Каппадокии ассирийских торговых колоний. Ее имя присутствует в договорах и анналах Шупилулиумы. Преемник Шупилулиумы Муршиль установил ее культ в ряде городов, особенно в Шамуне, где вплоть до времени Хаттушили она считалась покровительницей этого города. Соответственно и в хеттской мифологии она занимает почетное место.

323

По отдельным намекам исследователи этого текста полагают, что Кумарби стал говорить о непокорности людей, поднявших восстание, хотя сам возбудил какой-то мятеж против бога Грозы, в котором был замешан Хедамму. После лакуны мы видим Кумарби вновь встретившимся с Морем.

324

Речь Кумарби к визирю не сохранилась.

325

Предлагается и другое понимание этого сильно испорченного места: Иштар называет себя служанкой, посланной в горы приготовить жертвенные столы, и притворно просит помощи Хедамму.

326

Рассказ об Иллуянке вписывается в широко распространенную модель космогонического мифа об убийстве дракона божеством (или героем) с целью освобождения проглоченных им вод или людей. Рассказчиком мифа назван Келла, имя которого уводит в глубокую хаттскую древность, в эпоху, предшествующую созданию хеттской державы, а сам миф разыгрывался (или зачитывался) во время праздника пурулли, как полагают, связанного с началом весны и сельскохозяйственного года. Однако в названии праздника присутствует основа пур, имеющая параллели в этрусском спур, греческом полис, и можно думать, что это был праздник в честь божества — покровителя города, победителя дракона.

Текст мифа о борьбе Тешуба и Иллуянки дошел в двух версиях в девяти списках новохеттского времени, но восходит он к более древнему периоду — хеттологи отмечают следы архаического языка, но главное — наличие брачных обычаев, соответствующих древнему хеттскому празднику пурулли. Это характерный для восточных мифологий сюжет схватки с драконом, составляющий неотъемлемый элемент космогонии, защиты уже установившегося порядка от сил изначального хаоса. Иллуянка — даже не имя в собственном смысле слова, это имя нарицательное, означающее «дракон», «змей».

327

Тешуб — бог Грозы хурритов и урартов, местом почитания которого считалась Куммия.

328

Древняя версия делает его морским существом, как и другого противника бога Грозы — Хедамму.

329

Место битвы указывает на хаттскую среду возникновения мифа. Также и Циггаратта и Тарукка, упоминаемые ниже, связаны с расположенным севернее Хаттуши Нериком, главным центром культа бога Грозы на хаттской территории.

330

Инара, воплощающая воинственность и силу, — древняя анатолийская богиня, покровительница царской власти, засвидетельствованная еще в начале II тыс. до н. э. в текстах Каниша, в хеттской и хаттской мифологиях считалась дочерью бога Грозы Тару, отца Телепина.

331

Окно — важнейший мифологический символ в мифах Переднего Востока. На прорубке окна в доме Ваала настаивал его строитель Котар-ва-Хасис. Окно играет особую роль в мифологии этрусков, выходцев из Южной Анатолии. Окно в римском храме Мастарны (Сервия Туллия) использовалось для свидания с его покровительницей богиней Фортуной. Окном, соединяющим жилище с Верхним миром, мыслился имплювий этрусского дома-атрия.

332

В этой сцене характер Инары сближается с чертами, типичными для Иштар, что было отмечено Хоффнером и принято другими исследователями. Отмечалось также, что до нас дошел поздний текст, поэтому нельзя исключить, что поведение Иштар было внесено в древний оригинал копировавшим его писцом.

333

Пурулли — один из главных хеттских праздников, отмечавшихся весной. Ритуал, связанный с этим праздником, не в меньшей мере, чем место действия мифа и действующие в нем персонажи, показывает хаттское происхождение мифа.

334

Наряду с изложенным существовал и другой вариант мифа об Иллуянке, сохранившийся на той же табличке, что и первая версия, после значительной (в 40 строк) лакуны. Согласно этой второй версии, победитель захватил сердце и глаза Тешуба. Именно поэтому и покинули его боги, до того беспрекословно ему подчинявшиеся. Поняв, что спасти его сможет лишь помощь людей, Тешуб женится на дочери ничем не приметного бедняка.

Когда подрастает рожденный от нее сын, Тешуб повелевает ему взять в жены дочь дракона с тем, чтобы, проникнув в дом врага, добыть и вернуть ему похищенные Иллуянкой сердце и глаза. Как только это удается сделать, великий бог Грозы восстанавливает свою мощь и побеждает дракона в новой великой схватке, развернувшейся на берегу моря.

335

Сохранившийся в трех несколько отличающихся друг от друга версиях миф об исчезновении сына бога Грозы Телепина относится к типу мифов об исчезновении богов, о бедах, связанных с этими исчезновениями, поисках и обязательном возвращении. К этой же группе относятся приводимые ниже мифы об исчезновении бога Грозы и падении на землю бога Луны, покинувшего положенное ему место на небе, а также дошедший во фрагментах миф об исчезновении бога Солнца, из-за чего на Земле и даже на Небе воцарился холод, парализовавший весь мир.

В числе исчезавших богов оказываются почти все значимые боги хеттского пантеона: кроме названных выше, богиня-мать Ханнаханна, Инара, Анцили, Цукки. При этом часть их (бог Грозы, бог Солнца, Ханнаханна) до того, как исчезнуть самим, принимают деятельное участие в поисках других пропавших богов.

Все эти мифы имеют сходную композицию: исчезновение, которое в отличие от мифов земледельческих народов не связано с уходом в подземный мир, катастрофические последствия этого исчезновения, поиски и возвращение магическими обрядами, после чего в мире восстанавливается порядок.

336

Телепин в хаттской и хеттской мифологиях бог плодородия, сын бога Грозы Тару и богини-матери. Близость хеттского теонима Телепин с именем греческого героя Телефа — не случайное совпадение: греческий Телеф, считавшийся сыном Геракла и дочери аркадского царя, связан с Анатолией: он помогает царю Мизии в борьбе с его врагами и наследует царский престол. От раны, нанесенной пришельцем Ахиллом, его исцеляет бог-покровитель Трои Аполлон. У этрусков сын главного героя этрусских мифов Тархона — основатель большинства этрусских городов. Телепин почитался горцами Кавказа сванами, его имя присутствует в сванских ритуальных обрядах.

337

Исследователями текста отмечалось, что последствия исчезновения Телепина более катастрофичны, чем обычно они рисуются в мифах, связанных со сменой сезонов, что, скорее всего, они характеризуют чрезвычайные ситуации типа засух, эпидемий или землетрясений и сближаются с мифами об уничтожении человечества.

338

Ханнаханна — анатолийская богиня, связанная с плодородием земли и плодовитостью людей и животных; в хеттской версии мифа о Гильгамеше она имеет отношение к рождению Энкиду.

339

Видимо, появление пчелы не случайно. Как отмечает В. В. Иванов, пчела связана с ритуалами Малой Азии: пчелами называли вплоть до III в. до н. э. жриц богини-матери Кибелы, и с женскими богами связан культ пчел у сванов и абхазов, сохранивших следы культа Телепина.

340

Линцина — город хаттского происхождения на юге Анатолии, важнейший центр культа бога Грозы. Судя по частому его упоминанию в международных договорах хеттских царей, он играл значительную роль в политической жизни хеттской державы.

341

Камрушепа — хеттское и ливийское имя великой анатолийской богини магии, почитавшейся в разных районах Анатолии. Некоторые исследователи предлагают видеть в ее имени основу со значением «туман», «облака» и истолковывать как «гений облаков», другие — как «дух пчелиного роя», третьи — как «царица страны». В хаттской версии этого же мифа ей соответствует Каттахцифури — под этим именем анатолийская богиня почиталась на хаттском и палайском юге Анатолии.

В другом варианте мифа напуганные боги призывают для успокоения гнева Телепина смертного, именно ему и принадлежит честь успокоения Телепина с помощью орлиного крыла и даров.

342

Крыло (чаще всего орлиное) — атрибут жриц в хеттских обрядах.

343

Хапантали — богиня хаттов с функциями богини-покровительницы, культ которой был воспринят хеттами. Ряд исследователей считает ее принадлежащей кругу Инары. Имя ее встречается не только в ритуалах, но и в международных договорах.

344

Число 12 было священным у ряда малоазийских народов. Оно сохранило значение и у выходцев из Малой Азии этрусков, которые ввели его в свою политическую систему (двенадцатиградье).

345

Богини судьбы, часто связываемые с Папаей и Иштуштаей, относятся к числу хтонических божеств. Исследователи считают их богинями, отмеряющими границы человеческой судьбы, подобно греческим мойрам или римским паркам, на основании значения самих их имен, выраженных идеограммой со значением «писать», «вырезать», «делать насечки», «устанавливать».

346

Халки — в хеттской мифологии персонификация зерна.

347

Миятанципа — у хеттов божество произрастания, в основе имени которого лежит прилагательное, относящееся к обилию урожая.

348

Ламма — божество, связанное с созреванием урожая.

349

Человек бога Грозы — особый жрец в культе, осуществлявшемся в Нерике; в этом тексте трактуется как заклинатель.

350

Запечатленное в мифе исчезновение бога Грозы, главы пантеона, составляло часть магического ритуала, имевшего целью благополучие царской семьи, а следовательно, и всего народа. Ритуал этот совершался во всех храмах во время праздника возвращения бога, сходного с тем, который сопровождал праздник возвращения Телепина. И поскольку мифы, связанные с умирающими или исчезающими богами, сходны по заложенной в них идее, не удивительно, что миф об исчезновении бога Грозы в главной его версии и миф об исчезновении разгневанного Телепина близки по содержанию. Поскольку в храмах разных городов существовали свои версии, исходящие из установившейся мифологии, но варьировавшие в отдельных деталях, ряд текстов, до нас дошедших, в отдельных эпизодах отличается от главной версии. Так, одна из них включает странный эпизод со встречей отца пропавшего бога с его дедом, отнесенной к североанатолийскому городу Лицине.

351

Причина исчезновения бога Грозы, как и причина гнева Телепина, не названа. Для мифологического сознания хеттов она не имела значения — важны были только пути возвращения исчезнувшего бога и восстановление нарушенного в мире равновесия. И это равновесие восстанавливалось при помощи магии, составлявшей важнейшую часть ритуала.

352

Представление о собрании богов возникло у хеттов по ассоциации с политическим институтом — собранием (панкусом).

353

Описание поиска бога Грозы пчелой утрачено и восстанавливается комментаторами на основании отдельных сохранившихся слов по аналогичным мифам. Найден ею бог Грозы спящим в лесу близ Лицины. Эпизода с укусом, подобного эпизоду мифа о Телепине, судя по фрагментам, в мифе об исчезновении бога Грозы нет.

354

Подробности возвращения найденного бога неясны, но судя по тому, что для водворения его на место потребовалось проведение ритуала, найденный, он не соглашается вернуться.

355

После изложения самого мифа во всех версиях находились предписания по проведению ритуала с точным указанием порядка действий. Лучше всего сохранилась табличка с ритуалом из города Куливишны, дающая наиболее полное представление о ходе праздничного действа. На ведущей к храму дороге расстилалась ткань курешшар с разложенными на ней сухими хлебцами и произносились следующие слова: «О бог Грозы Куливишны, вступи на ткань курешшар. Ни колючки, ни булыжники не поранят больше твоих ног. Да будет гладок путь под твоими стопами».

Затем «владыка заклинаний» берет «боярышник, что растет в долинах», и стоя произносит весь текст рассказа об исчезновении, поисках и возвращении бога Грозы.

Как и в ритуале, сопровождавшем праздник возвращения Телепина, сообщается, что Камрушепа с помощью разбросанного из сита с тысячью отверстий зерна и обжаренных с двух сторон баранов выхватывает из тела бога Грозы гнев и злобу, ярость и неистовство. Смягчение гнева уподобляется вспыхнувшей и прогоревшей соломе, пылающему и угасшему огню, вытекшей из желоба воде. Сохраняя идею удаления гнева, злобы, неистовства и ярости бога навсегда из мира людей и богов, ритуал, связанный с богом Грозы, выражает ее несколько иными образами. О том, что гнев, злость, ярость и неистовство покинут дома людей, оставят дорогу царя и не двинутся ни в поля, ни в леса, пятки сообщают пальцам, пальцы — ногтям, ногти же — Нижнему миру, а Нижний мир — солнцу, которое все это относит в море, где располагаются те же самые бронзовые котлы со свинцовыми крышками, которые в мифе о Телепине отнесены к преисподней. В этом варианте в них, словно в ящике Пандоры, сосредоточены кровь и слезы, гной и краснота, всякого рода болезни и многие другие беды.

И как только ушло в море все недоброе, стали прежними и голова бога, и глаза, и белки глаз, и зрачки, и ресницы, и лоб, и брови.

Заклинания, произносимые в ритуале, близкие к включенным в ритуал Телепина, сохраняя главную идею, имеют некоторые отличия в отдельных образах и метафорах, и, кроме того, здесь ярче выражена направленность на благоденствие царского дома. В тексте заклинания говорится:

«Как расцветает цветок шанкуни, пусть расцветет цветок души твоей, о бог Грозы, и да внемлешь ты этой мольбе. Склони же ухо свое, выслушай, что говорят тебе царь и царица. Вот перед тобой фига. Оставь же печаль свою. И как фига имеет внутри тысячи семян, отбери из слов и сохрани в сердце своем лишь слова добрые и отринь злые слова. Как раскалывается сезам и отбрасывается шелуха его, так пусть внесут успокоение слова в сердце твое. Отбрось, о бог Грозы, злые слова и возьми себе одни добрые. Как сладчайший виноград содержит вино внутри, как внутри оливы — масло оливковое, да будут внутри царского дома жизнь, сила, долголетие, радость и царю, и царице, и их сыновьям. А кто скажет злое доброму богу Грозы, кто злое скажет против царя или против царицы, ничего не получит от бога Грозы, кроме кислых яблок лесных».

Несмотря на отсутствие в тексте имени бога, обозначаемого просто как бог Грозы, исследователи этого текста на основании ряда фонетических моментов считают, что речь идет о хеттском боге Грозы Тархунте.

356

Текст, записанный в период расцвета хеттской державы, но восходящий к более раннему времени, дошел в виде короткой билингвы на хаттском и хеттском языках. При этом левая колонка содержит хаттский оригинал, а хеттский перевод расположен справа. Это единственный текст, дошедший до нас и в дохеттском оригинале и в хеттском переводе. Миф включен в ритуальный текст на хеттском языке, произносившийся жрецом бога Грозы во время особенно сильных бурь и гроз для успокоения гнева бога Грозы. Включение мифологического рассказа в ритуал смягчения гнева бога Грозы показывает, что истоки мифа лежали в связи неблагоприятных атмосферных явлений с затмениями луны.

Текст дошел на трех табличках. В первой табличке сообщается, по какому случаю должен совершаться ритуал, и прилагается список всего необходимого для его исполнения. Это один или двое быков, пять овец, два сосуда определенного размера с разными сортами пива, девять хлебцев средних размеров, два горячих хлеба, кислый сыр точно указанного размера, фрукты, сосуд с медом, мера соли, какое-то количество меди и, кроме того, медные кинжал и топор, а также три копья, одно из которых из красной, второе — из белой, а третье — из черной шерсти. (Странный образ стрел из шерсти находит неожиданную параллель в представлениях римлян о Сатурновом веке, когда сам Юпитер «имел лишь скудельный перун».)

Вслед за этим дается указание жрецу бога Грозы, названному в тексте «человеком бога Грозы», взять пятьдесят хлебцев, кувшин вина, кувшин молока, сосуды с маслом, несколько сосудов серебряных и медный, один из лаврового дерева и, как только загремит бог Грозы, разломать хлебец, совершить возлияние молоком и зачитать содержание текста на хаттском языке.

Использование хаттского языка в самом начале ритуала для чтения мифа, тогда как ритуал произносится на хеттском языке, чрезвычайно интересно, поскольку удостоверяет хаттское происхождение мифа и его введение в хеттский религиозный праздник в период, когда хаттский язык вышел из употребления. За вводной частью следует само изложение мифа и затем описание ритуальных действий. Сначала предписывалось трижды выпить приготовленное в честь бога питье, затем вывести двух запряженных в колесницу быков, вынести копье, боевое оружие бога Грозы и разломать три хлебца. Затем, стоя, вновь трижды выпивали питье, и в это время то ли наблюдали за разбушевавшейся стихией, то ли воспроизводили гром, молнии, облака, дождь, имитируя действия бога Грозы, и разламывали еще три хлебца. В то время как жрец бога Грозы пил свою чашу, никто не должен был произносить ни единого слова. После того как выпивали свои чаши жрецы, изображавшие божеств с хеттским именем шеппиты, разламывалось еще одиннадцать хлебцев. И наконец, жрец бога Грозы совершал возлияние перед его статуей.

Сопоставление хаттского оригинала с хеттским переводом привело исследователей к утверждению, что миф об упавшей с неба Луне не может быть поставлен в один ряд с другими мифами, в которых, как в мифах о Телепине, о Солнце или об Иллуянке, действуют боги с хаттскими именами. Все перечисленные мифы, даже если и исходили из хаттских образцов, представляли собой хеттскую переработку, приспособленную к хеттскому менталитету, тогда как миф о Луне — не что иное, как простой перевод с хаттского. Он особенно ясно показывает, насколько зависима была хеттская мифология от предшествующей хаттской культуры.

357

Страх и Ужас — первоначально хаттские, а затем хеттские божества, мифологически связанные с богом Грозы. Видимо, справедливо полагает В. В. Иванов, что Страх и Ужас (Даймон и Фобос), носящиеся над полем брани, появляются в «Илиаде» под влиянием хеттской мифологии.

358

Многочисленные лакуны табличек и в хаттской и в хеттской версиях не позволяют с точностью установить конец, но переводчики текста по отдельным обрывкам полагают, что в конечном счете гнев бога Грозы удается смягчить и он разрешает Луне вернуться на небо. Благополучное завершение вытекает и из самого ритуала, цель которого (успокоение гнева бога Грозы) должна быть достигнута по самому замыслу предпринимаемых действий.

359

Мифы о превращении животных в людей и людей в животных распространены у многих народов. В греческих мифах рассказывается о принятии Зевсом облика быка, чтобы похитить и увезти за море красавицу Европу, ставшую матерью царя Миноса. Почитание быка как бога засвидетельствовано в Малой Азии в древнейшие времена. Изображение священного быка в окружении крошечных фигурок людей и животных встречается уже в VII тыс. до н. э. (поселение Чатал-Гуйюк). Рельефы из Чатал-Гуйюка показывают существование религиозного праздника, участниками которого были люди в бычьих масках. Такова религиозно-мифическая основа хеттского мифа о превращении человека в быка.

Хеттский миф дошел до нас в виде текста на обломке таблички, без начала и конца. В начале рассказа речь могла идти о тектонической катастрофе, виновником которой считался бог-бык. Горы, им передвинутые, назывались в греческой древности Таврами, т. е. «Бычьими горами». Ярмо, корзина и стрелы на голове человека в бычьей маске — детали неизвестного нам ритуала, с помощью которого в храме могло совершаться умилостивление и обуздание быка.

360

Миф призван объяснить наблюдаемое людьми Средиземноморья исчезновение солнца в море — заката. Море мыслилось одновременно и как царство мертвых. Тридцать сыновей и дочерей Океана — это боги царства мертвых. Сватовство Солнца напоминает неудачную попытку героя греческого мифа Египта сосватать своих сыновей к пятидесяти дочерям брата Даная.

361

Миф о сыне бога, вскормленном животными и воспитанном пастухом, сохранился среди надписей о военных походах хеттов к городам побережья Черного и Средиземного морей. Подобного рода мифы широко распространены как на всем Древнем Востоке (Месопотамия, Палестина, Иран, Китай), так и в Европе (Греция и Италия). Обычно они являются частью повествования о жизни великих царей и основателях городов.

362

Миф об охотнике, пренебрегшем положенными богам жертвами и понесшем за это наказание, — частый фольклорный мотив, встречающийся у многих народов. Подобный миф о сицилийском охотнике сохранил греческий историк Диодор. К сожалению, из-за отсутствия конца таблички, где раскрывался бы смысл приснившихся охотнику снов и наверняка сообщалось, чем завершился конфликт с богами, невозможно судить о месте, какое занимал в хеттской мифологии этот мотив.

Миф был восстановлен хеттологами из пяти фрагментов, один из которых, на хурритском языке, хотя и имеет значительный объем, настолько поврежден, что не поддается прочтению и используется лишь для внесения отдельных уточнений в тексты других фрагментов.

363

В хурритском варианте этого имени — Шентаминни имеется основа «шинта» — семь, поэтому некоторые исследователи предлагают связывать имя жены Кешши с числом снов, которые он впоследствии видит.

364

После пересказа героем сюжета последнего из снов в тексте большая лакуна, за которой следуют отдельные практически нечитаемые строки.

365

Текст дошел в единственной редакции XIII в. до н. э. Начинается он с гимна, прославляющего Иштар и ее иеродул. Связь гимна с последующей историей ребенка, родившегося от страсти Солнца, вспыхнувшей к корове, и о рыбаке, этого ребенка нашедшем, неясна из-за лакуны.

366

Перед нами типичный календарный и близнечный миф. Число «тридцать» связано с числом дней и ночей, шире — с троичностью строения космоса и мирового древа. Вступление в кровосмесительный брак братьев и сестер разрабатывается также в греческом мифе о Данаидах, где сестры, не желая вступать в кровосмесительный брак, убивают супругов в первую брачную ночь, кроме одной, нарушившей закон. Рождение близнецов у многих народов считалось сверхъестественным явлением. От них старались избавиться тем или иным путем. Мотив предания новорожденных реке является общим для греческих и этрусских мифов (миф о близнецах Ромуле и Реме, воспринятый римлянами).

367

Канеш — вариант названия города Неса, древней столицы хеттов на реке Хуланна. По имени этого города хетты называли свой язык несийским.

368

Черное море, куда впадала Хуланна.

369

Тамармара — город на севере Малой Азии, религиозный центр хеттов.

370

Осел у многих народов Древнего Востока был священным животным. Видимо, он привел юношей на родину, и поэтому его ожидал почет.

371

Речь идет о новом законе, отменившем древнюю практику кровнородственных браков.

Автор книги - Александр Немировский

Алекса́ндр Ио́сифович Немиро́вский (также Александр Осипович; 8 ноября 1919, Тирасполь — 8 февраля 2007, Москва) — российский историк Древнего Рима и этрусской культуры, педагог, поэт, прозаик и переводчик. Автор более пятидесяти книг поэзии, исторических романов, учебных пособий и научных монографий. Доктор исторических наук. Основатель (и первый заведующий) кафедры истории древнего мира и древних языков Воронежского государственного университета. Первым среди российских учёных исследовал нурагическую культуру Сардинии и её связь с этрусками

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация