Примечания книги Опимия. Автор книги Рафаэлло Джованьоли

1

Ферентарии — легковооружённые всадники, экипированные луками и пращами; их присылали римлянам союзники (Варрон. LLV. 57). (Здесь и далее примеч. авт.)

2

Тит Ливий. XXI, 63.

3

Аларии — так называли конников, набиравшихся среди римских союзников. Название своё они получили от латинского слова ала («крыло», «фланг»), так как обычно сражались на флангах легиона (Тит Ливий XI. 40; Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне, I, 51).

4

Плутарх. Фабий Максим.

5

Судьба этих двух матерей изложена исторически верно; о них пишет Тит Ливий (XXII, 7).

6

Сумма, довольно щедрая, если вспомнить о недостатке денег в Риме в то время и о ценах на продовольствие.

7

Тит Ливий. XXII. 1.

8

Тит Ливий (XX. 43) показывает Марка Ливия Салинатора человеком выдающимся, о чем свидетельствуют и позднейшие факты.

В 547 году от основания Рима, то есть через 10 лет после событий, описанных в этой повести, Марк Ливий вопреки своей воле был избран консулом вместе с Гаем Клавдием Нероном. Порывистый и бессильный забыть давнее оскорбление, он бегал по Риму, выкрикивая, что не примет дарованную ему должность, однако в конце концов поддался воле народа. Одержав победу над Газдрубалом у реки Метавр, в Умбрии, в чём ему очень помог его коллега Клавдий Нерон, известный в истории войн своим маршем с шеститысячным войском вдоль побережья Адриатики, когда он прошёл за семь дней более 280 итальянских миль, Ливий получил триумф вместе с Нероном. Два года спустя, выбранный вместе с Нероном цензором, он потребовал уплаты денежного штрафа от 34 триб, некогда одобривших осуждающее его решение, кроме Мециевой трибы, и это потому, что приговорили его безвинно, а потом, хотя униженного в их мнении, выбрали его своим консулом и цензором и не могли никогда опровергнуть, что однажды они допустили ошибку, неправедно приговорив его, или ошиблись дважды, выбирая его в комициях на высокие посты (Тит Ливий. XXVII. 35; XXIX. 37).

9

Хотя Тит Ливий открыто и не пишет о роли обвинителя, какую играл против М. Ливия Салинатора Клавдий Нерон (XXVII. 35 и XXIX. 37), но об этом недвусмысленно напоминает Валерий Максим (Книга IV, глава II, § 2).

10

Уже с молодых лет Публий Корнелий Сципион Африканский считался среди своих сограждан весьма любимым богами, да он и сам считался полубогом. Сципион не противился этой небесной параллели, как об этом свидетельствуют Тит Ливий (XXV. 19), Полибий (X. 3), Валерий Максим (1. 2), Силий Италик (XII, 613), Плиний (Естественная история. VII. 7).

11

Тит Ливий. XXXVIII. 35.

12

Тит Ливий. XXI. 46; Полибий. X. 4.

13

Тит Ливий. XXII. 9 (пер. М.Е. Сергеенко).

14

И великий человек так и поступал на деле. Тит Ливий. XXII. 11 и сл.; Полибий. III. 87 и сл.

15

Чтобы читатель не думал, что Агастабал выдуман автором, напомню известные строки Тита Ливия (ХХII. 33): «В эти же дни был схвачен карфагенский лазутчик, который два года таился в Риме…» (пер. М.Е. Сергеенко) и т. д.

16

Веллей Патеркул. 1.1.

17

Диодор Сицилийский. Фрагмент из XXV книги.

18

Тит Ливий. XXII. 11; Плутарх, Фабий Максим.

19

В обстоятельствах наиболее опасных, когда не было уже времени проводить набор по установленным нормам, отказывались от формальностей и набирали легионы в спешке (а тумульто); набранных таким образом солдат называли поспешными, или внезапными. — Вегеций. 1. 7; Тит Ливий. XXXV. 2 и 23.

20

Этим именем называли солдат, отличавшихся необыкновенной храбростью и отвагой, которых собирали в один манипул и располагали в битве перед значками легионов, чтобы эти воинские реликвии не попали в руки врагов (Тит Ливий. IX. 39; Юлий Цезарь. Записки о гражданской войне. 1. 57).

21

Скрытниками в римской армии называли сверхштатных солдат, которые сопровождали войска, чтобы встать на место раненых и убитых. Они не носили панциря, были одеты только в туники и не имея оружия — ни наступательного, ни оборонительного (Вегеций. III. 17).

22

Рорарии — категория солдат, которые сражались с неприятелем без доспехов, копий и мечей; они бросали в гущу врагов свинцовые снаряды, а защищались только одним щитом (Тит Ливий. VII. 8; Варрон. О латинском языке. VII. 58).

23

Возбудители относились к низшей категории воинов; у них не было ни щита, ни оружия, а сражались они камнями да кулаками (Тит Ливий. Т. 43; Варрон. О латинском языке. VII. 58).

24

Тит Ливий. XXII. 14; Плутарх. Фабий Максим.

25

Плутарх. Фабий Максим.

26

Намёк на такие наказания, как порка к смертная казне, которым подвергались, соответственно тяжести проступка, солдаты,

нарушавшие законы военного времени. Наказания эти приводили в исполнение ликторы (Тит Ливий. Я. 59; Полибий. VI. 35; Фронтин. I. 4).

27

Плутарх. Катон Старший.

28

Плутарх. Фабий Максим.

29

Медлитель (лат.).

30

Плутарх. Фабий Максим; Валерий Максим. IV. 7. § 1; Тит Ливий. XXII. 23.

31

Не все историки признают такой исход сражения между Минуцием и Ганнибалом; даже Полибий, весьма авторитетный историк, уверен в более значительной победе римлян; однако Ливий, Плутарх, Аппиан и Валерий Максим едины в утверждении, что победа была неубедительной, а раздули её значение только из ненависти к Фабию, а совсем не потому, что она того заслуживала.

32

Именно столько пленников оставалось во власти Ганнибала после совершения обмена (Плутарх, Ливий, Валерий Максим).

33

Именно по этой причине сенат не одобрил обмен пленными, о которой Фабий договорился с Ганнибалом (Плутарх, Тит Ливий, цитированные сочинения; Валерий Максим. IV. 7. § 1).

34

Тит Ливий. XXII. 25; Плутарх. Фабий Максим.

35

Только в 614 году римской эры, по закону Габиния был введён обычай голосовать письменно, с помощью бюллетеня (тессеро).

36

Тит Ливий. III. 33.

37

Так его назвал Юлий Цезарь (Записки о гражданской войне. I. 4).

38

За (лат.).

39

Против (пат.).

40

Тит Ливий. ХХII. 27 (пер. М.Е. Сергеенко).

41

Тит Ливий. ХХII. 29; Плутарх. Фабий Максим.

42

Плутарх. Катон Старший.

43

Плутарх. Катон Старший.

44

Плутарх. Фабий Максим; Тит Ливий. ХХII. 23; Валерий Максим. IV. 7. § 1. — Благороднейший пример величия души, не имеющий равных в истории.

45

Дионисий Галикарнасский. II. 66; Плутарх. Нума; Барром. О латинском языке. IV. 10; Овидий. Фасты. I. 6; Цицерон. О государстве. I. 14.

46

Совершив столь славные подвиги, он впоследствии ещё трижды был консулом, успешно сражался с Ганнибалом, отвоевал для римлян Тарант и оказал родине величайшие услуги. В дальнейшем он не раз был старейшиной сената и не постеснялся сделать своего сына консулом; сын же, увидев отца, приехавшего к нему на лошади, выслал ликтора, чтобы тот заставил сенатора покинуть седло и подвёл его пешим к консулу. Фабий великодушно проделал эту процедуру и, просияв лицом, обнял сына и похвалил его за то, что тот знает обычаи и умеет заставить уважать власть, которой он был наделён.

Дионисий Галикарнасский. II. 66; Плутарх. Пума;

47

Плиний. Естеств. история. XXXIV. 27.

48

Палладий, согласно самым достойным доверия писателям, из тех, кто признает его существование, хотя некоторые среди новейших авторов его отрицают, была маленькая мраморная статуя богини Паллады с традиционным копьём в правой руке; эту статую Эней будто бы привёз из Трои, и её ревностно берегли в храме Весты, поскольку палладий был одной из семи судьбоносных для Рима вещей. — Ditto Candicto, Darete Frigio Storia della goerra troiana; Луций Флор. 1.2; Сервий в «Энеиде», II, ст. 166. Лукан. Фарсэлы. IX. 993; Овидий. Фасты VI. 337; Валерий Максим. I. 4. § 4; Тит Ливий. I. 19; Сенека. Контроверсии. I. 4; Св. Августин III. 18; Варрон. О латинском языке. IV. 10.

49

Пенаты, как считали некоторые, были самыми древними римскими богами (Сервий. 11.166); другие верили в древность Паллады. Аполлона и Нептуна (Макробий. Сатурн. III.4), а многие полагали, что древнее всех s-русская триада с Капитолия: Юпитер, Юнона и Минерва (Сервий. Комментарий к «Энеиде» III. 119; Дионисий Галикарнасский. I.58; Плутарх. Камилл).

50

Полбу, необходимую для публичных жертвоприношений, приносили весталки, собственноручно размалывая её на своей священной мельнице, и хранили для нужного случая (Овидий. Фасты. I. 6).

51

Возле храма Весты до нашествия галлов существовал святой лес, в котором незадолго до этого нашествия один плебей по имени М. Цедиций услышал глубокой ночью голос, приказывавший ему предупредить городские власти, чтобы они защитили Рим от галлов. Что бы ни скрывалось за этим чудом, которое, возможно, было предостережением, сделанным столь необычный способом каким-нибудь жрецом или патрицием, уже пытавшимся предупредить город о грозящей опасности, но ему не поверили. Фактом остаётся, что после освобождения Рима Фурием Камиллом на этом месте был воздвигнут небольших размеров храм, к которому примыкала небольшая рощица; храм был посвящён Айю Локуцию, «Говорящему вещателю» (Тит Ливий. V. 32. 50. 52; Цицерон. О природе богов. I. 45 и II. 32).

52

Воды Лаутулы, тёплые и лечебные, выходят на поверхность по соседству с храмом Весты (Варрон. О латинском языке. V. 156; Сервий. Комментарий к «Энеиде». VIII. 361; Дионисий Галикарнасский. VI. 13).

53

Закон Оппия против женской роскоши был на самом деле принят трибунальными комициями в 539 г., то есть всего два года спустя после событий, описываемых нами в этой истории.

54

Валерий Максим. II.1.11.

55

Плутарх. Нума; Аппиан Александрийский. 1.106; Дионисий Галикарнасский. 11.67.

56

Эта формула сохранилась в нескольких Фрагментах (Gellio Rossini. Antiqint: Rom. 1V. 11). Имя Амата давали всем новым весталкам на церемонии посвящения в память о первой весталке, назначенной Нумой Помпилием, которая звалась Аматой (Фабий Питтор. История, фрагменты.I. G. Rossini).

57

Мать называет дочь уменьшительным именем.

58

Вход в храм Весты днём был открыт для всех, а ночью в него запрещалось входить мужчинам (Лукан. Фарсалы. I. 597; Лампридий. 6).

59

Продолжительность караульной службы составляла три часа (Вегеций. III, 8), поэтому можно предположить, поскольку историки молчат о продолжительности дежурств весталок, что и в этом случае применялся военный распорядок.

60

Дионисий Галикарнасский. III. 46.

61

Дионисий Галикарнасский. VIII. 89; Тит Ливий. II. 42.

62

Дионисий Галикарнасский. IX. 40.

63

Тит Ливий. VIII. 15.

64

Тит Ливий. XIV. 38.

65

Тит Ливий. XX. 16.

66

Полибий. X. 19.

67

Год у римлян начинался 1 марта.

68

Тит Ливий. XXII. 33. — Когда консулы не могли выехать из лагеря, или были слишком далеко, или связаны военными действиями с врагом, а следовательно, не могли прибыть в Рим, чтобы председательствовать на комициях. то на время, необходимое для созыва народного собрания и избрания новых магистратов, назначали диктатора с единственной целью: определить дату собрания и провести комиции (Дионисий Галикарнасский. XI. 20; Тит Ливий. IX. 7).

69

Вицио табернакулум каптум (неправильно вынутый грунт педиатром — лат.) — такое заявление иногда делали авгуры: в подобном случае народное собрание распускали и переносили на иной день: Тит Ливий. IV. 7: Цицерон. О предвидении. II. 34.).

70

О том, что трибун Квинт Бебий Геренний публично обвинял авгуров в пособничестве патрициям, противникам Теренция Бэррона, рассказывает Тит Ливий (XXII. 34.).

71

Бебий Геренний был родственником Варрона.

72

Мышиный писк или грызню римляне считали наихудшим предзнаменованием. Подобные события дважды повлияли на выбор магистратов и на роспуск народного собрания (Валерий Максим. 1.1. § 5: Плиний. Естеств. история. VIII. 82).

73

Интерросом назначался один из сенаторов, причём полномочия его продолжались пять дней; потом его сменял другой назначенец и т. д. Сначала их определяли выборным путём после смерти царей (Тит Ливий. I. 17.), потом — на народных собраниях в отсутствие диктатора и консулов (Дионисий Галикарнаский. I. 82.).

74

Тит Ливий. XXII. 24.

75

Авл Геллий. V. 8; Плиний. Естеств. история. XXII.

76

Травяной венок, или осадный венок, представлял собой гирлянду диких травянистых растений, собранных в том месте, где бывала окружена римская армия: им награждался полководец, который вывел армия из столь стеснённого положения. Эта награда была очень редкой (Тит Ливий. VII. 39).

77

Так назывались девяносто восемь центурий, принадлежащих к первому разряду римского народа (Авл Геллий. VII. 23).

78

Тит Ливий. XX. 50.

79

Тит Ливий. XXI. 53.

80

Тит Ливий. XX. 58.

81

Тит Ливий. XXI. 53.

82

Античные историки стали, в сущности, соавторами лживого утверждения, распространявшегося против Фламиния сторонниками олигархии. Консул этот открыто противостоял патрициям и смеялся над предрассудками, веру в которые авгуры в политических целях поддерживали в суеверном римском народе. В поражении у Тразименского озера Фламиний нисколько не виноват, потому что он вынужден был принять бой; второй консул, высланный в помощь ему, просто не подоспел вовремя.

83

Цицерон. О предвидении. II. 34.

84

Формула, приводимая Титом Ливием (XXIV. 8): см также Цицерон. О законах. II. 10.

85

Выбор центурии, отдававших равные голоса кандидатам, аннулировался (Цицерон. О законах. II. 14).

86

Тит Ливий. XX. 61.

87

Тит Ливий. XXII. 53.

88

Ауфид — современное название реки Офанто.

89

Этот ветер, пышущий горячим дыханием и бросающий пыль в лица римлян, Ливий (ХХII. 46} назвал волтурном. О нём упоминают Плутарх (Фабий Максим), Аппиан (VII. 20) и Луций Флор (II. 60).

90

Около 1125 миль.

91

Стадий был мерой длины, равной 1/8 римской мили, или 185 м. Полиций, историк аккуратнейший, определяет путь, пройденный Ганнибалом, в 8400 стадиев: 2600 — от Карфагена до Эбро. 1600 — от Эбро до Эмпория, 1600 — от Эмпория до устья Роны. 1400 — от Роны до Альп и 1200 — от савойских долин через Малый Сен-Бернар до Паданской низменности (Полибий. III. 39).

92

Таково мнение Полибия (III. 47-48), одного из немногих античных историков, проявивших себя верными и беспристрастными ценителями души и ума Ганнибала. Аппиан, Силий Италик. Луций Флор и Плутарх хвалят Ганнибала скупо, почти скрепя сердце; Ливий и Корнелий Непот немного справедливее к нему, но приписывает полководцу недостатки, которых у него либо вовсе не было, либо они были не столь сильно развиты, как нас пытается убедить римские историки. О Валерии Максиме вообще не стоит говорить: добросовестный историк видит в Ганнибале только чудовище. Диодор Сицилийский, историк серьёзнейший и глубокий, часто говорит с большим восхищением о Ганнибале (фрагменты книг XXVI и XXXI); и Юстин («Истории, почерпнутые у Трота Помпея») хвалит его и превозносит как одного из самых великих людей и полководцев мира. Однако среди современных историков, освобождённых от пристрастий, критически рассматривающих людей и события в исторической перспективе, Ганнибал по праву считается одним из самых мудрых и доблестных полководцев, одним из немногих воистину гениальных людей, которые когда-либо украшали род человеческий. Таксе мнение о великом полководце высказали в числе многих-многих других (Felix dе Beauvoir. Dе l'expedition d'Annibal; Whitaker. Course of Annibal over the Alps аsсеrtained; De La Barne Duparq. Annribal en Italie; Hennebert. Histoire d'Annibal; Liddel. Storia di Roma; Arnold, Hist of Rome; Rollin. Storia antica). Великий Наполеон, написавший о Ганнибале слова, пропитанные самым глубоким восхищением, назвал его «самым смелым из всех, самым, может быть, удивительным, таким отважным, таким уверенным, таким щедрым во всех делах, совершившим в 26 лет то, что казалось немыслимым, выполнившим то, что должно было быть невозможным и т. д., и т. д.» и закончил, вопрошая себя, возможно ли, чтобы такой человек «обязан был своей карьерой и столькими великими действиями только капризам случая и благосклонности фортуны?» («Дневник с острова Св. Елены», 14 ноября 1816). Впрочем, и римляне в последующие времена с восхищением чтили Ганнибала, воздвигнув ему три статуи в пределах городской черты, потому что он был единственным из врагов Рима, кто бросил своё копьё за городские стены (Плиний, Естественная история, XXXIV. 6).

93

Тит Ливий. ХХII. 45; Полибий. III. 117.

94

Тит Ливий. XXII. 44 (пер. М.Е. Сергеенко).

95

Тит Ливий. XXII. 41.

96

Тит Ливий. XXI. 4.

97

Тит Ливий. ХХII. 2; Полибий. III. 78. 80; Корнелий Непот. Жизнь Ганнибала.

98

Visconti. Е.О. Iconografia Greca. — Р. II. § 8.

99

Тит Ливий. XXI. 4 (пер. 0.9. Зелинского).

100

Тит Ливий. XXXVIII. 42; Корнелий Непот. Жизнь Ганнибала; Юстин. XXXII. 4.

101

Полибий. III. 22 и св. Диодор Сицилийский, фрагменты кн. XXVI. 35.

102

Согласно традиции, Геркулес явился Ганнибалу во сне, когда тот находился в Испании, и вдохновил его на итальянский поход, пообещав карфагенянину победу (Тит Ливий. XXI. 22; Валерий Максим. 1. 7. § 1.)

103

Полибий. III. 111.

104

Ганнибал часто спал на голой земле, под открытым небом, укрывшись одним плащом, среди часовых и солдатских караулов, как об этой свидетельствует Т. Ливий (XXI. 4).

105

Юстин. ХХХII. 4.

106

Здесь: сосуд, вмещающий секстарий, меру жидкостей, равноценную полулитру.

107

«Он никогда не пил больше секстария вина» (Юстин. ХХХII. 4).

108

Полибий III. 111.

109

Этот анекдот верно передаёт Плутарх (Фабий Максин).

110

Тит Ливий. ХХII. 49.

111

Тит Ливий. XXII. 51; Валерий Максим. III. 2. § 11.

112

Тит Ливий. XXII. 49.

113

Из-за расхождений историков, некоторые из которых доводят число погибших под Каннами римлян до семидесяти или до шестидесяти тысяч, мы принимаем подсчёт Тита Ливия (ХХII. 49), который нам кажется белее точным.

114

Тит Ливий. XXII. 49; Плутарх. Фабий Максим; Плутарх. Павел Эмилий.

115

Тит Ливий. XXII. 49 (пер. М.Е. Сергеенко).

116

Тит Ливий. XXII. 51.

117

Тит Ливий. XXII. 53.

118

Тит Ливий. XXII. 53 (пер. М.Е. Сергеенко).

119

Полибий. VI. 55; Тит Ливий. XXII. 5; Аппиан Александрийский. VII. 27; Плутарх. Фабий Максим.

120

Плутарх. Фабий Максим; Луций Флор. II. 6.

121

Тит Ливий. XXII. 55 (пер. М.Е. Сергеенко); Плутарх. Фабий Максим.

122

Валерий Максим. V. 6. § 4.

123

Валерий Максим. V. 1. § 6. — Здесь интересно посмотреть, как этот историк, один из тех, кто больше всего обсуждал верность слухов о зверской жестокости Ганнибала, вынужден рассказать о том, как карфагенянин устроил почётные похороны трём консулам, погибшим в сражениях с ним: Луцию Павлу Эмилию, Титу Сектронию Гракху и Марку Клавдию Марцеллу, что подтверждают Тит Ливий, Корнелий Непот и Плутарх. Такую же повесть он собирался оказать и Гаю Фламинию Непоту, погибшему у Тразименского озера, но труп этого консула не был найден (Тит Ливий. XX2I. 7). Совсем по иному вели себя милостивые римляне против этого бесчеловечного варвара. Убив в битве при Метавре, в 547 году, его брата Газдрубала, они отделили голову от тела и с утончённой жестокостью бросили её за ограду карфагенского лагеря.

124

Тит Ливий. XXII. 60; Валерий Максим. II. 7. § 5: Полибий. VI. 55; Аппиан Александрийский. VII. 28.

125

Тит Ливий, XXII. 61.

126

В том же году наряду с диктатором Марком Юнием Порой, избранным для ведения войны, был одновременно выдвинут и другой диктатор, Марк Фабий Бутеон, единственной задачей которого было замещение вакантных мест в сенате вследствие гибели многочисленных сенаторов при Тицине и под Каннами (Тит Ливий. ХХIII. 22).

127

Тит Ливий. XXII, 58-61; Луций Флор. II. 6; Полибий. VI. 58; Аппиан Александрийский. VII. 27-28; Плутарх. Фабий Максим; Валерий Максим. II. 7. § 5.

128

Тит Ливий. XXII. 61; Полибий. VI. 58.

129

Такое название она получила по карфагенским пленникам, поселённым на ней в ходе Первой пунической войны (Варрон. О латинском языке. 159).

130

Тит Ливий. XX. 21: Валерий Максим II § 5. Это случилось к 524 году от основания Рима.

131

Полибий. III. 110, 117.

132

Плутарх, Фабий Максим; Тит Ливий. XXII. 61; Валерий Максим. III. 4. § 4; Лукий Флор. II. 6.

133

Как поняли наши читатели из всего контекста нашего повествования, мы склонны отстаивать правду от застарелых предрассудков, пристрастных и предвзятых мнений, господствовавших у большей части латинских историков, сочинения которых дошли до нас и которые, следуя близкой им традиции и будучи не с состоянии полностью освободиться от политических пристрастий своей эпохи, часто были только эхом неверных взглядов и не совсем независимых суждений. Одним из самых выдающихся политических и военных деятелей той эпохи, во время которой разворачивается действие нашего рассказа, был, без сомнения, Гай Теренций Варрон. Сколько о нём понаписали лжи и бранных слов те современные историки, которые всего лишь переписывают сочинения античных авторов, рабски и подражательски, не проверяя их подлинности, не сравнивая между собой суждения Ливия, Плутарха, Полибия и Аппиана! Теперь, судя по отрывкам из Полибия, Ливия, Плутарха и Аппиана, процитированным нами, становится ясно, что Гай Теренций Варрон был избран консулом волей народа, потому что он обещал дать сражение, чего громко требовали от него все, за исключением немногочисленных поклонников и последователей Фабия Максима. Следовательно, ответственность за принятие решения о сражении с врагом падает не на Варрона, а на Рим, на Италию, на легионы, которые громко требовали этого. Что же касается обстоятельств выбора места и времени сражения (единственный Фактор, в котором можно винить Варрона), то надо принять во внимание, что консул сопротивлялся с первого марта до второго августа, то есть пять месяцев, крикам в легионах и среди союзников, которые требовали сражения, и выбор более благоприятных обстоятельств был просто не в его власти, так как он и другой консул, Павел Эмилий, командовали армией через день, то Варрон, если хотел начать сражение, должен был это сделать в день своего командования, когда вынужден был принять навязанные ему Ганнибалом условия. Что же касается обвинений в мнимой его трусости на поле боя, то эта ложь обязана исключительно частному мнению; их опровергает неоспоримый факт; крыло, которым командовал Варрон, было опрокинуто последним, как это утверждает Полибий (III. 110-117), тот самый Полибий, который не только был самым серьёзным историком античности среди писавших об этой войне, но и был современником людей и событий той эпохи. Ещё больше эти обвинения опровергает Луций Флор, так написавший о Варроне и Эмилии (II. 6); «Павел устыдился, Варрон, однако, не потерял надежду». В этой фразе большое значение имеет олово «однако», которое в понимании историка должно оказывать величайшую честь Варрону, который — в то время как другой консул устыдился поражения и стал искать смерти, хотя и славной, но для Республики бесполезной — нисколько не растерялся, когда Павел Эмилий и другие пришли в отчаяние. Впрочем, Ливий, не проявлявший особой нежности к Варрону, не осмелился открыто написать, что он трусливо бежал; он только упоминает: «Второй консул, не присоединившись — то ли случайно, то ли намеренно — ни к какому отряду беглецов, с пятьюдесятью примерно всадниками добрался до Венузии» (XXII. 49; пер. М.Е. Сергеенко).

Что же до того, что сенаторы и прочий народ вышли встречать Варрона и воздали ему почести, дабы в чисто политических целях показать врагам величие своей души и неукротимую стойкость, а также избежать раскола среди горожан, то в это нельзя поверить, потому что, кроме предложения диктатуры Варрону (Валерий Максим. 111.4. § 5; Фронтин. IV.5. § 6), ему были предложены многие магистратские посты спустя много лет после каннской трагедии, как свидетельствует Ливий (XXIII.25; XXIII.32; XXIV.10; XXIV. 11; XXV.3; XXV.6; XXVII.24; XXVII.35; XXXI.11; XXXI.46).

Конечно, и сенат, и народ в политических целях могли устроить почётный приём трусу и негодному человеку, но после того как опасность миновала, они не обвинили и не осудили его, а, наоборот, наделяли его высокими постами проконсула, претора, посла. И это со всей очевидностью доказывает, что они не считали Варрона ни трусом, ни подлецом.

Для нас, следовательно, Варрон — человек, наделённый достойными качествами и вполне соответствующий своей должности, но под Каннами он проявил легкомысленность и неосторожность скорее по вине других, чем по своей собственной, и он никогда не был ни трусом, ни предателем, каким его до сих пор ошибочно считает большинство.

134

Тит Ливий. ХХII. 57: Плутарх. Фабий Максим; Аппиан Александрийский VII. 27.

135

Тит Ливий. ХХII. 57.

136

Тит Ливий. ХХII. 57.

137

Тит Ливий. ХХII. 57.

138

Тит Ливий. ХХII. 57.

139

Историческая правда о смерти Флоронии, Опимии и Луция Кантилия основана на том, что об этом написали Тит Ливий (ХХII. 57), Аппиан (VII. 27) и Плутарх (Фабий Максим).