Онлайн книга
Примечания книги
1
Уже попав в труппу Театра имени Кирова, перед тем как приступить к новой роли, он часто ходил на вокзал и смотрел на составы, «пока не чувствовал, как движение входит в меня и я не становлюсь частью поезда».
2
Метод назван по фамилии знаменитого педагога, определившей развитие русского балета в XX в. Ваганова учила разрабатывать все тело в гармонии, подчеркивая выразительность глаз, головы, рук и плеч, одновременно укрепляя икры и стопы.
3
В своей автобиографии Рудольф пишет, что такой разговор состоялся у него с Шелковым, а не Ивановским – возможно, потому, что это придает истории драматичности.
4
В документальном фильме Радика Кудоярова «Рудольф Нуреев. Украденное бессмертие» Дудинская утверждает, что все было иначе: «Это не я его просила, а он просил меня».
5
Рудольфа очень осуждали на Западе из-за его антисемитских высказываний.
6
Техника давалась Сизовой настолько легко, что ей почти не нужно было работать. Когда они танцевали вместе, Рудольф часто нарочно испытывал ее, заставляя, например, в вариации из «Дон Кихота» заменять обычные одинарные фуэте итальянскими двойными.
7
По словам Алисии Алонсо, кубинцы с радостью приняли бы Рудольфа в свою труппу и даже обратились с соответствующей просьбой в дирекцию Театра имени Кирова, но им ответили: «Это невозможно. Он еще не готов».
8
По странному совпадению, они оба рано умерли не своей смертью; в обоих случаях убийство имело непосредственное отношение к их сексуальной ориентации.
9
На фасаде Большого театра восемь колонн.
10
Рено, кроме того, был первым танцовщиком, которого Рудольф видел в короткой куртке.
11
Пассивность Рудольфа почти наверняка унаследована от Нижинского, который «стоял задумчиво и грыз ногти», когда Карсавина исполняла сцену безумия. Как она написала в своих мемуарах, «я была, к сожалению, застигнута врасплох, когда оказалось, что я танцевала, жестикулировала, сходила с ума и умирала от разбитого сердца без какого-либо отклика со стороны Нижинского».
12
Он назвал цикл стихов, посвященных ей, «Двенадцать лет спустя».
13
К тому времени, как Тейя окончил училище, он снял на пленку упражнения из книги А. Я. Вагановой «Основы классического танца», используя Барышникова в качестве модели. Кроме того, он сделал фотографии для иллюстрированной истории Кировского балета, которую написала Мариэтта Франгопуло (так как книга вышла через шесть лет после того, как Рудольф остался на Западе, о нем там нет ни слова).
14
Он передал Эгону Бишоффу 800 дойчмарок, чтобы тот купил ему пианино.
15
Тогда тема покорения космоса Советским Союзом была очень популярна: 12 апреля 1961 г. состоялся первый в истории полет Юрия Гагарина.
16
«Я хотел учить и английский, и французский, – признался однажды Рудольф журналистке Линн Барбер. – В Ленинграде была одна старушка, которая говорила по-французски, и она сказала: «Да, я тебя научу. Только тебе придется каждое утро выносить ведро с отходами» – у нее в доме не было туалета. И я подумал: «Нет, я выше этого. Я танцовщик…» Поэтому французский я так и не выучил. Но теперь я говорю молодым людям: «Если хотите чего-то добиться, если хотите чему-то научиться, вам придется выносить ведра с отходами».
17
«Сергеев предложил мне исполнить другую сольную партию, но не сказал какую, – говорил Рудольф Джону Персивалю (Nureyev: Aspect of the Dancer). – В первый вечер я исполнил соло из «Корсара» и имел большой успех. Но потом я взял партию Солора из предыдущего действия балета [вариацию сцены свадьбы]». В словах Рудольфа есть некоторое противоречие. И Ирина Колпакова, и Ольга Моисеева, которая в тот вечер была его партнершей, утверждают, что он мог исполнять только соло из второго действия «Баядерки». «Это нелепо. Невозможно было включить в «Баядерку» вариацию из «Корсара», – настаивает Колпакова. Но зачем, спрашивает Персиваль, «Рудольфу было это выдумывать?» В интервью с режиссером документального фильма Джоном Бридкатом Пьер Лакотт подтверждает: Рудольф действительно в тот вечер исполнил сольную партию из «Корсара». «Это было из другого балета – из «Корсара», который мы тоже до того не видели. Когда потом он сказал мне об этом, я ответил: «Боже мой, никогда ничего подобного не слышал!»
Критик Оливье Мерлен написал в своем обозрении: «Сольная партия воина Солора вызвала оглушительную овацию на премьере молодого советского артиста. Он, по сути, создал собственную вариацию и исполнил па, невиданное прежде: двойной tour en l’air grand saut du chat, подложив под себя одну ногу» (Le Monde, 24 мая 1961 г.).
18
По словам Хьюго Виккерса, редактора книги Alexis: The Memoirs of the Baron de Redé, утверждение Раймундо де Ларрена, будто он племянник Куэваса, сомнительно. «Ларрен на самом деле был чилийцем-жиголо, одним из приятелей Куэваса… нервным созданием с длинным носом и еще более длинными холеными пальцами».
19
Это подтверждается признанием его жены, Татьяны Легат, которое она сделала в беседе с Дианой Солуэй. По ее словам, Соловьев «был так потрясен приставанием Рудика, что ударил его по лицу и до конца пребывания в Париже избегал его». Сам Соловьев признавался общему знакомому, Теренсу Бен-тону: «Рудольф всегда пытался залезть ко мне в постель. И я сказал: «Если не прекратишь, я заявлю на тебя». Когда Бентон спросил об этом Рудольфа, тот рассмеялся и сказал: «Да, так все и было. Он донес на меня». Но этой версии противоречат показания одного сотрудника театра, данные после того, как Рудольф остался на Западе. Данный сотрудник недвусмысленно утверждает, что «в то время, когда Нуреев служил в Театре имени Кирова, никаких признаков аморального поведения он не проявлял».
20
Когда лондонским критикам стало известно, что эта пара не будет танцевать, они направили письмо Коркину на адрес Ковент-Гардена, где уже выступал Кировский балет, и попросили выпустить пару на сцену в «Жизели». Эта просьба, по воспоминаниям Клемента Криспа, была вполне искренней. «Ввиду их возраста и т. д. я думаю, что представление разочаровало бы публику, хотя за год до того Надя Нерина танцевала «Жизель» в Театре имени Кирова с Сергеевым и рассказывала, что он как партнер сенсационно хорош… Возможно, их появление на сцене могло бы стать триумфом. Мы этого так и не узнаем, потому что нам ответили: «Нет».
21
В своей автобиографии Рудольф уверяет, что «улыбающийся Сергеев» сказал ему: «Руди, сейчас ты с нами не полетишь. Присоединишься к нам в Лондоне через пару дней» (он всегда ошибочно полагал, что Сергеев «стал орудием. Это он»). Пьер Лакотт тоже вспоминает, как Сергеев «вдруг подозвал Рудольфа для разговора», но, судя по описанию этого эпизода в досье КГБ, известие о том, что Рудольф возвращается на родину, должен был передать ему Коркин как руководитель гастрольной группы.
22
Раньше, когда Рудольф умолял его помочь, Пьер с переводчиком подошли к Сергееву и стали его уговаривать. В аэропорту Сергеев держался очень дружелюбно, пригласил французов выпить кофе с ним и с Дудинской. «Я сказал: «Если Рудольфа наказали за то, что он ходил с нами в Париже, уверяю вас – я могу даже подписать письмо, – что он никогда ничего не говорил против вас и мы никогда не говорили о политике. Беру на себя ответственность за все, потому что не хочу, чтобы его наказывали». Сергеев в ответ твердил одно и то же: «Его не наказывают. У него заболела мать, он летит в Москву, а потом вернется».
23
Исследуя биографию Нуреева, Диана Солуэй обнаружила, что комиссар был бывшим белогвардейцем, но, боясь, что Советы заподозрят заговор, он решил утаить, что он русский.
24
Нет! Не трогайте его – мы во Франции (фр.).
25
Вы с ума сошли! (фр.)
26
Танцовщики Кировского театра, завербованные КГБ. «Они были заодно», – сказала Алла Осипенко.
27
Он исполнитель, а не творец! (фр.)
28
В статье в The New York Post, опубликованной 17 марта 1975 г., приводятся слова Анатолия Голицына, бывшего майора КГБ, который в начале 1960-х остался в Соединенных Штатах. Он рассказал агентам ЦРУ, что Хрущев говорил об «устранении Рудольфа Нуреева».
29
Froideur (холодность) Рудольфа, возможно, была попыткой замаскировать неловкость, которую он ощущал в присутствии образованных белоэмигрантов. Когда однажды Клара повела его в «Доминик», где собирались русские эмигранты, он настоял, чтобы она заказывала для него, лишь бы самому не обращаться к элегантным седовласым официантам. Сначала она не понимала, в чем дело, а потом осознала: наверное, он стыдился своего провинциального выговора.
30
Многие заметили, что в коде Рудольф без предупреждения отказался от хореографии Петипа, подменив ее эффектной вариацией из «Тараса Бульбы», чтобы конец стал более напряженным. Нина Вырубова, нисколько не удивившись, сделала Рудольфу выговор: «C’est un crime de lèsemajesté!» («Ты повинен в оскорблении величества!»)
31
Снимок, либо тайно вынесенный из студии, либо скопированный с одного из отпечатков, унесенных Рудольфом, в самом деле появился в конце 1960-х гг. в журнале американской организации за права геев. В 1970-х гг. один нью-йоркский балетный критик также разглядел зернистый снимок работы Аведона, который увеличили для плаката в натуральную величину – «копия копии копии» – у входа в кинотеатр мужского порно на Бродвее.
32
Награжденный орденом Почетного легиона за храбрость (он служил пилотом самолета-разведчика во время Первой мировой войны), Вейлер был пионером авиационной промышленности; он создал авиалинию, которая впоследствии стала называться «Эр-Франс».
33
Нинетт де Валуа всегда уверяла, что Рудольф несправедливо критичен к Шелкову. Сама она считала его «славным старичком» (письмо к Найджелу Гослингу, 10 октября 1962 г.).
34
Хотя редактор прекратил переписку, дискуссия продолжалась несколько месяцев; Хаскелл нападал на Гослинга в личных письмах, излагая свои взгляды на «дело Нуреева»: «Дорогой Найджел!
Разумеется, ничего личного… [но], по-моему, многочисленные обстоятельства свидетельствуют о том, что побег был крайне эгоистическим поступком, а никоим образом не героическим жестом. Считаю, что необходимо хранить верность своей родине… Хотя я испытываю негодование по поводу дела Пастернака, беру на себя смелость утверждать, что Нуреев поступил неправильно».
35
Столкнувшись с различными противоречивыми отзывами о первом вечере Рудольфа в Лондоне, я решила в своей книге опираться на статью Александра Бланда в журнале The Observer за 1961 г., а также на моих беседах с Мод Гослинг – хотя бы потому, что ее версия показалась мне самой правдоподобной. Рудольф в ту ночь не мог пойти на «Жизель» танцевальной труппы «Рамбер», как утверждается в его «Автобиографии»: в сентябре ее еще не было в репертуаре. Марго Фонтейн, живо описавшая их первую встречу, вполне могла спутать тот раз с его следующим приездом в Лондон. Мод убеждена, что к тому времени, когда приехал Рудольф, балерина уже уехала в театр. Воспоминания Колетт Кларк о том дне также неясны, но в утешительном письме Мод после смерти Рудольфа в январе 1993 г. она написала: «Я первая встретила его на английской земле (потому что он опоздал на машину в аэропорт, приехал поздно, а Марго нужно было уезжать на другую встречу!!)».
36
Фонтейн всю жизнь питала слабость к переворотам. За два года до того она помогала своему мужу и группе кубинских коммунистов устроить революцию в Панаме (попытка провалилась, и в прессе ее назвали «одним из самых смешных фиаско в современной истории»).
37
Давая интервью Энн-Мэри Уэлч для своей будущей биографии, Соня Арова сказала: «Мы никогда не спали вместе, потому что, когда мы познакомились, мы были очень молоды и невероятно невинны. Наша сексуальность подавлялась нашей любовью к балету».
38
Книга вышла в феврале 1962 г., но первые четыре отрывка, «Баллон и стиль Бурнонвиля», были напечатаны в The Dancing Times в ноябре 1961 г.
39
Заявления «Я Бог» в швейцарском дневнике Скрябина 1905 г. сокращены до простого «Я есмь» (Faubion Bowers. The New Scriabin / Фаубен Боуэрс. Новый Скрябин).
40
Покойный Вадим Киселев, которого не всегда можно считать надежным источником, настаивал, что пристрастие Рудольфа к «случайным знакомствам» началось еще в Ленинграде. «Конечно, все началось здесь. Его очень привлекали молодые блондины с хорошими фигурами, и связей у него было множество. Не нужно обвинять его в ветрености. Если бы у него был постоянный роман с кем-то одним, это вызвало бы большой скандал».
41
Хотя Скрябин жаловался на старомодный подбор музыки у Айседоры Дункан, он признавал, что ее язык освобожденного танца с выразительными символическими жестами близок по духу «к пластической магии ритмов», которой он восхищался в хореографии (Faubion Bowers. The New Scriabin).
42
Джон Ланчбери, который аранжировал «Трагическую поэму» к концерту, порадовал Рудольфа, рассказав ему о высказанном кем-то предположении, будто фортиссимо для пяти труб в кульминации «Поэмы экстаза» приводило композитора в состоянии эрекции. «Говорят, что Скрябин возбуждал себя порнографией, сочиняя музыку».
43
В последнюю минуту им заменили па-де-де из «Дон Кихота», заявленное в программе, «потому что с этим мы имели гораздо больше успеха в Израиле».
44
У них также имелась запись той ночи, которую он и его последняя подружка провели вместе в гостинице «Европейская».
45
Сразу после побега Тамара, как и Пушкин, написала Рудольфу письмо. Незапечатанный конверт она оставила у Александра Ивановича, а тот передал свое письмо и письмо Тамары сотруднику КГБ, приехавшему за ними в училище на следующий день. Не зная, что сказать, Тамара переписала несколько строк из Некрасова, в чьем творчестве за сатирическим фасадом часто прослеживается настоящая глубина чувства:
(«Внимая ужасам войны»).
46
Более взвешенный и профессиональный отзыв появился в Dance and Dancers, где отдали дань и потрясающим качествам всех четырех исполнителей, но камня на камне не оставили от самой хореографии программы.
47
Хильду Хукем, властную мать актрисы, прозвали Черной Королевой (ЧК). Это прозвище в балетных кругах ассоциируется с наводящей страх героиней балета де Валуа «Шахматы»; правда, кое-кто считал, что прозвище больше связано с деятельностью Хильды на черном рынке во время войны. «Если вам нужен был фунт масла или штука шелка, вы шли к ЧК – королеве черного рынка». Хотя она совсем не была похожа на тех по-матерински добрых женщин, к которым влекло Рудольфа, он восхищался жесткостью Черной Королевы и тому, что она посвятила жизнь карьере дочери. Кроме того, она была необычно храброй для женщины своего возраста: «Ее невозможно было ничем удивить; она просто закатывала черные глаза». По словам Теренса Бентона, как только она научилась готовить мясо по вкусу Рудольфа, он регулярно заходил на обед в ее квартиру-студию в мансарде в нескольких шагах от здания труппы на Талгарт-Роуд.
48
Вопреки тому, что можно подумать, здесь не высмеивается английский танцовщик Джон Гилпин (которому в то время было всего семь лет). Так иронизирует герой, Ричард Гилпин, который пытается развеселить нравящуюся ему девушку. Rez-de-chaussé («нижний этаж») в данном случае – каламбур с термином «скользящий шаг» (chassé).
49
Данилова вспоминает, как Баланчин это подтвердил. «Меня всегда спрашивают: «Почему вы не приглашаете таких больших звезд, как Нуреев?» Мистер Б. ответил: «Хорошо. Допустим, я его приглашу. Он станцует один балет. Все придут посмотреть на него. Потом он уйдет, и люди скажут: «Он ушел. Без него балет – ничто». А так быть не должно. Все было бы по-другому, если бы он захотел стать участником и разучивал все роли, как другие» (цит. в интервью Дэвида Дэниела для Nureyev Observed).
50
Но замечание, на которое ссылается Рудольф, появилось почти через три года после его нью-йоркского дебюта. В лондонской The Sunday Times от 27 декабря 1964 г. ему приписываются следующие слова: «Во всяком случае, я знаю, что Баланчин – который, в конце концов, остается величайшим современным хореографом, – никогда не создаст балета для мужчины. Его никогда не интересовали танцовщики-мужчины – он склонен принижать и даже выхолащивать их».
51
Родившийся на год раньше Рудольфа, Мануэль Бенитес Перес, по прозвищу Эль Кордобес, также оставил бедную жизнь в провинции и уехал на север, в большой город, «как будто его тянули на веревке». В 1957 г., ведомый тем же фанатичным порывом, он предвосхитил так называемый прыжок Рудольфа к славе, запрыгнув на арену в Лас-Вентасе, после чего его имя появилось на первых полосах газет.
52
Баланчин возразил бы, что «душевность» часто путают с «духовностью». «Музыка Чайковского не душевна, она духовна» (Соломон Волков. Страсти по Чайковскому).
53
По предложению Сони Аровой Эрик по возвращении потребовал вскрытия тела матери. «Это… наконец его успокоило» (расшифровка интервью Джону Грюэну для его книги «Эрик Брун»).
54
Рассказ в голливудском стиле, который Рудольф поведал Киту Мани о попытке похищения в каирском аэропорту, скорее всего, был фантазией, которая пришла в голову Рудольфу, чем воспоминанием о том, что произошло на самом деле. В рассказе, «который каким-то образом так и не достиг ушей журналистов» – что непременно потребовало бы сговора с властями египетского аэропорта, – участвовала пара агентов КГБ, которые обыскивали самолет в поисках танцовщика, в то время как другие пассажиры ждали в транзитном отсеке. После того как Рудольф спрятался в одном из туалетов, «двух головорезов» спровадила сообразительная стюардесса, оставшаяся на борту. Мани уверяет, что тогда в правдивости Нуреева его убедила именно живость «воспроизведения себя» Рудольфом (Кит Мани. Фонтейн и Нуреев).
55
Настолько реальной и «пророщенной» была атмосфера, которую Бернар создала в сцене смерти, что, когда старый семейный врач критика Джеймса Эгейта увидел спектакль на Манчестерском ипподроме, он все сокрушался, насколько преступно и безумно позволять больной туберкулезом принимать гостей. «Все, к чему она прикасается, заражено», – повторял он. (Герда Тара-ноу. Сара Бернар).
56
Это не отражено в трактовке Сильви Гийем, несмотря на то, что она настолько отождествляла себя с Маргаритой, что плакала настоящими слезами.
57
Рудольфа ужасала уклончивая утонченность камеры режиссера Пьера Журдена. Он признался Элизабет Кей: «Как же мне все не нравилось… Объектив, замазанный вазелином, – о боже! Ну, я ему устроил веселую жизнь».
58
Аштон читал Иоанна Креста, чья доктрина тишины послужила главным источником мотива стазиса в балете. «Душа ждет во внутреннем мире, тишине и покое».
59
Однако Рудольф назначил себя туда сам. В том же году на гастролях, куда он отправился в обществе Марго и небольшой группой других танцовщиков, он попытался участвовать еще в одном представлении (о котором Аштон, несомненно, слышал, так как Александр Грант, его ближайший друг и конфидент, также участвовал в представлении). «Оно едва не убило Рудольфа, – вспоминает третий солист, Рональд Хайнд. – Он почти сразу же ушел, и его заменил Ройес Фернандес [из «Американского театра балета»]».
60
Грете Гарбо повезло больше. Хотя она не была балетоманкой, ей хотелось увидеть новую постановку «Камиллы». После знакомства они с Рудольфом сразу же подружились, признав друг в друге то, что Сесил Битон называл «той же неприрученностью гения, невозможностью вписаться в рамки» (Диана Солуэй. Nureyev: His Life).
61
«Мое восхищение им возникло и развивалось лишь постепенно, – как он признался бывшему соученику по училищу Эгону Бишоффу. – «Правда, [тогда] тот человек меня ошеломил; я постарался посмотреть все фильмы, в которых он снимался».
62
Чьим самым известным творением было платье, расшитое блестками, которое надевала Мэрилин Монро летом предыдущего года, когда исполнила знаменитое «С днем рождения» президенту Кеннеди.
63
В 1966 г. он все же купил недвижимость в Монако, имея в виду налоговые послабления. «Лотус Блю» на бульваре Жардан Экзотик – это квартира с одной спальней на четвертом этаже, с двумя террасами и хорошими видами, но там Рудольф провел не больше двух ночей. «И это ничего для него не изменило, – говорит Марика. – Потому что он просил политического убежища во Франции».
64
Когда в Було-сюр-Мер жила Мэри Гарден, сопрано из Шотландии (первая Мелисанда Дебюсси), она давала сольные концерты в «Аркадии», перестроенном амбаре с превосходной акустикой.
65
В «Письме из Москвы», опубликованном в журнале New Yorker 15 сентября 2003 г., Виктор Ерофеев исчерпывающе пишет о русском мате, происходящем от слова «мать». До последнего времени матерные ругательства воспринимались настолько серьезно, что нередко становились причиной драк, доходящих и до убийства.
66
Не приходится и говорить, что «русский капиталист номер один» в тот вечер танцевал.
67
Благодарственное письмо Дани написал из тюрьмы: «Здесь у меня есть много времени для того, чтобы думать, и я думаю о чудесном времени, которое у нас было и которое могло бы быть» (архив Рудольфа Нуреева).
68
Его слова перекликались с фразой из последнего письма Эрика: «Иногда я кричу, чтобы забыть о своем одиночестве».
69
Именно «Змеиной шкуре» Уильямс подарил одну из своих любимых строк: «Никто никогда не узнает никого. Все мы приговорены к пожизненному одиночному заключению в собственных шкурах!» Много лет спустя в США, когда Рудольф и Уильямс отправились гулять, на Рудольфе была куртка из змеиной кожи. «Я вспомнил Нижинского и то, что, исполняя «Послеполуденный отдых фавна», он одевался как животное» (цит. в интервью Дэвида Дэниела для Nureyev Observed).
70
Главным изменением, которое внес Рудольф, стала новая кода, позаимствованная из другой части балета. «Не думаю, что это очень большое преступление, потому что оно все же было в стиле Петипа, с его подлинными элементами и хореографией». Но Марго, следуя его рекомендациям, ввела в вариацию Никии диагональ с быстрыми, накладывающимися друг на друга па и игрой верхней части туловища, а соло Рудольфа расцвечено его собственной импровизацией: элементами, навеянными Бурнонвилем.
71
Тейя оказался заложником властей. Он еще надеялся на их воссоединение, написав Рудольфу, что, после того, как он завершит образование в Ленинграде, «останется совсем недолго до тебя. В этом я даже уверен». Но Рудольф больше никогда не пытался связаться с Тейей, которому до конца жизни запретили выезжать за пределы «железного занавеса», даже для того, чтобы ставить балеты, например, в Японии. Его семья тоже пострадала. Его дочь Юрико, от рождения обладавшую идеальными физическими данными для того, чтобы стать великой балериной, не приняли в Государственную академию балета из-за связи ее отца с предателем, телефон сестры прослушивался, племянник служил в армии в Сибири. Погрузившись в глубокую депрессию, Тейя запил и в 1979 г. утонул при загадочных обстоятельствах. Его вторая жена Ютта, также танцовщица, которая унаследовала его архив, состоящий из фильмов и фотографий, знала о его опасной связи с русской звездой. С другой стороны, даже самые близкие друзья Рудольфа на Западе ни разу не слышали, чтобы он произносил имя Тейи. «Тейя всегда его помнил, – утверждает Ютта. – Но он сидел за Берлинской стеной, а Рудольф находился в другом мире».
72
Более того, Марго в самом деле считала Рудольфа «очень зрелым с художественной, но незрелым с эмоциональной точки зрения» (Dance Magazine, январь 1964 г.).
73
«Водный», как объясняет Саймон Блу Робинсон в своей книге «Год с Рудольфом Нуреевым», означает «мокрый». «Он считал, что я всегда кладу в салат слишком много заправки».
74
Кроме того, против романа говорит замечание Рудольфа Найджелу Гослингу, когда они обсуждали сотрудничество над балетом по «Кавалеру роз» Штрауса. Марго, сказал он, «наверное, будет шокирована» ролью Маршальши, пожилой женщины, которая изменяет мужу с молодым человеком.
75
23 октября Рудольф представил значительно пересмотренную версию 2-го действия: «Ушли все фейерверки!» – производя эффект с бруновской сдержанностью и мастерским самообладанием. «Нурееву, – писал критик Ферно Холл, – каким-то образом удалось делать повороты медленными и элегическими, слегка наклоняясь вперед, и выражая растущую усталость, а также нежные чувства к Жизели. Только танцовщик, полностью владеющий техникой элемента, способен настолько изменить его стиль и воздействие, в гармонии с драматической ситуацией» (Ballet Today, декабрь 1964 г.).
76
Только в небольшой партии из «Гамлета» Роберта Хелпмана у Рудольфа была главная роль, которая, по мнению критика из Ballet Today, стала его самым ярким достижением того времени. «Он был особенно хорош в дуэте с Офелией [Линн Сеймур], которую он пригибал к земле с ужасающей, но выстраданной жестокостью» (Ballet Today, май – июнь 1964 г.).
77
Сейчас хорошо известно: Хименес обнаружил, что у Тито интрижка с его женой. Позже Рудольф с удовольствием пересказывал эту историю, изображая стрелка, дрожащего от ярости. «Знаете, почему его подстрелили? Потому что он изменял Марго. Она собиралась развестись с ним, а его друзья… его застрелили. Они промазали, потому что были в бешенстве» (Саймон Робинсон. Год с Нуреевым). Марго, по словам Джоан Тринг, никогда не позволяла себе верить в измену мужа. «Все годы брака она прятала голову в песок. Она обычно нападала на послов за зваными ужинами и спрашивала: «Почему вы не арестовали человека, который стрелял в Тито?» У них был закон, оправдывавший преступления, совершенные в порыве страсти, вот почему».
78
Происшествие обросло легендами, как и тот случай, когда Рудольф заявил: «Нуреев сам себя не обслуживает». У этой истории несколько версий. В одной в стену полетела тарелка со спагетти; в другой (также принадлежащей Полу Тейлору) Рудольф «щедро дает всем дополнительное представление, разбив о стену несколько бокалов». Сам Рудольф объяснял: он согласился приехать на прием у Менотти, «только если я смогу сесть – потому что я устал, ведь весь день провел в театре… Поэтому я не обслуживал себя, вот и все. Я не хотел стоять в очереди. Я устал» («Интервью Линн Барбер: Танцевать вопреки времени», The Independent on Sunday, 19 августа 1990 г.).
79
Роза звонила Рудольфу в Лондон и «возмущалась» из-за того, что брат решил, будто их мама может ходить по Уфе в западной шубе.
80
Это Джоан Тринг «слегка преувеличила» опасность, разговаривая с властями, и не без причины: она помнила, что случилось в Сиднее в апреле 1954 г., когда агенты КГБ силой посадили жену советского шпиона-перебежчика Евдокию Петрову в самолет компании BOAC и «сопроводили» в Москву.
81
Увидев созданные Георгиадисом эскизы для «Дафниса и Хлои» Кранко и «Приглашения» Кеннета Макмиллана, Рудольф захотел, чтобы грек делал декорации и для «Раймонды», но дизайнер отказался из-за мизерного, по его мнению, гонорара.
82
Когда Рудольф уехал из Вены, Биркмейера повысили, переведя в солисты; он начал появляться в роли Принца. В 1972 г. его назначили главным солистом.
83
Героем той версии 1976 г. был Людвиг II Баварский, одержимый образом лебедя и мучимый своей гомосексуальностью. Подобно Зигфриду, сам Людвиг умер, утонув в озере.
84
В первое действие «Лебединого озера» балета Торонто, премьера которого состоялась 27 марта 1967 г., также входила лирическая и «убийственно трудная» новая сольная партия, которая подчеркивала задумчивый, замкнутый характер Принца. Но, хотя Рудольф утверждал, будто Эрик украл «всё» из его постановки, в данном случае ни о чем подобном не было и речи. В своей версии Брун объединил балет в двух действиях и, переработав собственные сложные отношения с матерью, превратил Ротбарта в женщину. «Я назвал ее Черной королевой. Мне хотелось уравнять отношения Принца с фон Ротбартом с его отношениями с матерью, королевой… все, включая Рудика, очень расстроились из-за этого главного изменения, потому что теперь весь балет читался в фрейдистском ключе» (Джон Грюэн. Эрик Брун).
85
Танцовщица кордебалета, в конце карьеры Дзампони начала писать о балете. Ей поручали обзоры всех венских постановок Рудольфа для журнала Dance Magazine; она была одной из многих критиков, с которыми он изо всех сил старался подружиться. Дзампони не только исполняла роль его личного секретаря, грамотно выражая его мысли на письме и помогая ему добиться желаемого. Кроме того, эта хорошо образованная дама, прекрасно говорившая по-английски, владела в Вене несколькими квартирами и была полезна для него еще и поэтому. «Рудольф использовал ее как личную секретаршу, – вспоминает директор труппы Трауде Клокл. – Она, например, возила его в аэропорт и из аэропорта, потому что поистине боготворила его». К большой досаде Рудольфа, Дзампони, как и многие до нее, влюбилась в него. «Угрюмый, – пишет она в одном из писем. – Возможно, ты предпочитаешь спать с мальчиками, но именно женщина оставляет отметину на твоем творчестве. Почему ты закрываешься от меня? Неужели не понимаешь, что я на все для тебя готова? Как можно идти на компромисс и жить среди КАРЛИКОВ – после того, как узнаешь тебя?»
86
Мередит Данеман, биограф Марго, указывает, как этот эпизод оказал пагубное влияние на совесть балерины почти до конца ее жизни. На одном частном ужине, устроенном после благотворительного гала-представления, подслушали, как она просит Линн Сеймур простить ее. «Линн, со своим обычным великодушием, держалась так, как будто ей нечего прощать». И Сеймур была права. Кит Мани присутствовал на обеде с Марго и Солом Юроком в Нью-Йорке в январе 1965 г., когда Марго очень старалась убедить импресарио поставить на премьеру Сеймур и Гейбла. «Марго хотела сделать балет в свое время, – говорит Кит Мани. – Осторожно ввести его в нью-йоркский сезон на второй-третьей неделе гастролей. Меньше давления; меньше стресса… Когда мы вышли после обеда, мне показалось, что ей удалось настоять на своем». Тогда Юрок через час позвонил в Лондон и сказал: «Фонтейн, иначе…» Остальное – уже история, за исключением того, что все трактуют ее неверно. Гораздо удобнее считать, что влиятельная дива наступает на слабовольное руководство и «выхватывает» балет для себя. На самом деле Марго, за кулисами, была, возможно, самой большой сторонницей Линн. В свое время она сделала все возможное, чтобы не отнимать у Линн балет; кроме того, она буквально обожала Линн.
87
Она взяла за образец Галину Уланову – по словам Рудольфа, единственную балерину, кроме Марго, которая была ранимой на сцене. От Улановой она унаследовала сценическое долголетие, умение преобразиться, даже без макияжа или костюма, в сияющую 14-летнюю девочку.
88
Александер Грант из труппы «Королевский балет», который тоже был в «Артуре», был застигнут врасплох тем, насколько в тот вечер по-собственнически вел себя с Рудольфом Роберт Кеннеди. Два танцовщика стояли рядом, прислонившись к стене, и разговаривали, склоняясь друг к другу, когда к ним подошел сенатор и сказал: «Эй! Ну-ка, что между вами происходит? Немедленно прекратите!» «Все было очень странно, потому что он говорил только отчасти в шутку, и я подумал: «Ему-то какое дело?» По словам самого Рудольфа, сказанным Гору Видалу, он ответил: «Ничего». Но, если он в самом деле стал мишенью «гомосексуальных устремлений» Кеннеди (Гор Видал, «Палимпсест»), похоже, он не склонен был развивать отношения дальше. Когда они группой отправились ужинать после того, как Рудольф и Марго побывали на «Шоу Эда Салливана» 16 мая, Мария Толчиф удивилась, когда Рудольф «нарочито» пошел провожать ее. «Это было очень на него не похоже. Но потом до меня дошло: он расчищает Бобби поле для Марго».
89
Только после того, как Рудольф прислал своему педагогу фильм «Ромео и Джульетта» (Джоанна Вудворд помогла ему напечатать копию на 16-миллиметровой пленке), он получил от Пушкина письмо с его благословением. «Теперь он говорит, что я добился успеха на Западе» (Цит. Джин Бэтти Льюис, The Washington Post. 9 июня 1974 г.).
90
В фильме, который так и остался на стадии замысла, Уэллс хотел, чтобы Рудольф снялся в роли ангела, который борется с Иаковом (его должен был играть Кит Бакстер). Эпизод предполагалось снимать против солнца. «Я буду много говорить?» – поинтересовался Рудольф. Уэллс объяснил, что у него важная роль, но без слов, и добавил, что сниматься придется обнаженным. «Согласен. Но не говорить? Вы хотите, чтобы я только играл мускулами?»
91
29 июля 1964 г. Хенце написал, как он жалеет о том, что они разминулись, но вспоминает о другой, более ранней, встрече в романтических тонах: «Мой дражайший Рудольф… Прошу, скорее напишите и дайте знать, где вы и где я могу с вами встретиться. Для меня то была случайная встреча роскоши и красоты: слышать ваш голос, видеть ваши глаза и впитывать ощущение энергии и изящества, которые поддерживают душу, которая должна быть глубокой – и очень далекой, – как вся Азия! Для вас я слышу музыку. С любовью – Ханс».
92
Приятельница Барышникова и Ксении Алла Бор вспоминает, какие усилия предпринимались на улице Зодчего Росси, чтобы помочь «фабрике постановок» Рудольфа. И Александр Иванович, и Ксения от руки переписывали партии. Одни па описаны по-русски, другие по-французски. В одном случае Ксения, не уверенная в подробностях, специально пошла посмотреть балет, чтобы точно описать элемент.
93
В Вене постановка, премьера которой состоялась в декабре, окончилась провалом. Хотя сам Рудольф танцевал с электризующей искренностью, его Китри (Улли Вурер) не обладала ни обаянием, ни зажигательностью Нинель Кургапкиной. Тем не менее Хорст Кеглер в журнале Dance and Dancers (февраль 1967 г.) отдал должное потенциалу балета. «Каким мощным мог бы стать финал, если бы его исполнили в нужном ритме, чего, к сожалению, не произошло».
94
2 Хореограф был поражен страстью как исполнителей, так и зрителей, когда смотрел испанские национальные танцы во время гастролей по Андалусии в 1840-х гг.
95
Приспосабливаясь к Сильфиде в исполнении Фраччи – «кокетливой, ужасно милой и безмозглой», – Рудольф намеренно приглушил романтизм. По мнению Фреды Питт (The Dancing Times), его «практически безупречный» Джеймс стал гораздо ближе к Джеймсу Эрика Бруна, хотя он еще привносил достаточно блеска, чтобы оправдать «безумие счастливого свободного создания лесов, которое предпочитает любовь смертной радостям мира сверхчеловека».
96
Настаивая на том, чтобы в исполнении не было и следа яркости, Рудольф просил Фраччи делать всего два пируэта в большом па-де-де. Однажды, находясь в особенно хорошей форме, она собиралась сделать третий пируэт. Когда она находилась лицом к Рудольфу, он вдруг остановил ее и, глядя ей в глаза, нарочно раскрутил против часовой стрелки, чтобы все зрители поняли, что произошла ошибка.
97
Нико Георгиадис говорил Найджелу Гослингу (1 июля 1981 г., запись в дневнике), что Фраччи «не пришла на репетицию, на которой Рудольф должен был поставить для нее сольную партию в антракте второго действия. Прождав ее полчаса, он сказал: «Что ж, забираю себе». И так и поступил».
98
По одной из версий, появившихся после убийства Джона Кеннеди, участником заговора против него был Фидель Кастро.
99
В конце того сезона в Париже стали невозвращенцами восемь артистов кордебалета – не по политическим причинам, как считает Мения, а потому, что все они были гомосексуалистами, «против чего выступала Алисия Алонсо».
100
BMB, Bureau de Musique de Mario Bois, отвечало за контракты постановок Нуреева.
101
В первую очередь шикарный, а потом уже модный (фр.).
102
Приехав на обед в ее лондонский дом, стоящий на набережной Темзы и когда-то принадлежавший Россетти, Рудольф узнал от дворецкого, что миссис Гетти задерживается по важному делу и просила, чтобы обедали без нее. Лишь позже художник Майкл Уишарт, также бывший в тот день гостем, узнал, что в то утро Талиту срочно отвезли в больницу – она была без сознания после передозировки героина. В июне 1971 г. она умерла.
103
В залог своей привязанности Ли подарила Рудольфу российского двуглавого орла из золота, украшенного бриллиантами и рубинами; он прятал его в тайной нише в своем огромном камине в Ла-Тюрби.
104
Рудольф уверял Ли, что он «разорвал все их письма», и она пришла к выводу, что он уничтожил собственные письма (как на самом деле и произошло). «Будучи очень подозрительным по натуре, он думал, что Эрик каким-то образом может воспользоваться его письмами против него. Может быть, он стыдился своей страсти. Он считал, что она разоблачит его большую слабость, а такой своей стороной он не желал делиться с широкой публикой».
105
Через двадцать лет Рудольф утверждал то же самое. Когда Нинель Кур-гапкина показала ему фотографии Михаила Барышникова с детьми и спросила, почему у Рудольфа нет своих детей, он ответил: «Потому что женщины дуры. Первая – Ксения – боялась; вторая – американка – тоже боялась. Они думали, что я не буду заниматься ребенком».
106
Жена сюрреалиста Ролана Туаля, она снимала документальные фильмы о Луи Бунюэле (ее предыдущий муж, Пьер Батчефф, снимался в фильме Бунюэля «Андалузский пес»), а также о съемках «Сладкой жизни» Феллини. Туаль, работавшая со Стравинским и Кокто, отвечала за возобновление постановок «Царя Эдипа».
107
По словам Кита Мани, который в Афинах сфотографировал Рудольфа в роли Джеймса из «Сильфиды», Рудольф начал делать «ужасно портивший брови макияж – большие пятна, похожие на черные бананы», – уже в 1963 г. Стесняясь своих редеющих волос, он также начал зачесывать их и покрывать лаком для волос – в результате, в сочетании с глазами, подведенными яркими бирюзовыми тенями, на первом крупном плане в фильме «Лебединое озеро», снятом в Вене, он производит шокирующее впечатление. «С зачесанными волосами он напоминал нечто среднее между Джун Эллисон и Дорис Дей, – замечает Мани. – Я обратил на это внимание Марго, но та ответила: «Я просто не смею упоминать об этом».
108
В 1975 г., когда они начали работать над «Юношей и смертью», Пети говорил Барышникову, что он хочет, чтобы это была его версия. «Ролан, который пребывал в постоянном конфликте с Бабиле, не хотел, чтобы я даже смотрел на какой-либо из более ранних фильмов».
109
Такой же, как у смерти (фр.).
110
Этот красивый мужик (фр.).
111
«У этого парня необычайные губы… Они свисают с лица, как потроха… губы расползаются в самую томную, уверенную, влажную, губную, похотливую улыбку, какую только можно себе представить. Нирвана!»
112
Коллекция Лусии Уэйн, снятая на 8-миллиметровую пленку, сейчас хранится в Балетной секции Джерома Роббинса в Нью-Йоркской публичной библиотеке в Линкольн-центре.
113
Сегерстрём говорит: именно Рудольф первым объяснил ему, что такое «апломб». Он обладал особым даром работать с детьми и, как заметила Линн Сеймур, понаблюдав за тем, как он занимается с детьми для постановки лондонской версии балета, умел добиваться того, что «маленькие неуклюжие мальчики чувствовали себя принцами».
114
Рудольф впервые попытался поработать хореографом в 1961 г., когда на гастролях в Хайфе с труппой де Куэваса захотел воссоздать па-де-де Вайнонена. Розелла Хайтауэр «позволила с собой экспериментировать», и они исполнили па-де-де для передачи BBC и для концертной группы, которую они создали с Эриком и Соней Аровой в Каннах и Париже в январе 1962 г.
115
Очевидно, так же считал ее муж. Проведя несколько дней в Стокгольме в конце августа, Монахан вернулся и сказал новозеландской танцовщице Гейл Томас, их опасно красивой 22-летней квартирантке (с которой у него начался роман): «Между ними что-то есть». Рудольф позже снова заявит, что их роман окончился беременностью, что сама Мерл энергично отрицает. Ее брак с Монаханом распался два года спустя, а Гейл, корифейка «Королевского балета», впоследствии стала третьей женой критика.
116
Свальберг, который слышал каждое слово, сказал репортеру, что он хотел бы ответить на жалобы г-на Нуреева. «Я привел в пример одну из наших балерин, которая значительно выросла как артистка после того, как родила детей». Считая важным поддержать Свальберга, которого Бетти Олифант выбрала в качестве нового директора школы, позже к нему подошел Эрик и поблагодарил за его слова.
117
Невозможно понять, почему Аштон не хотел, чтобы Монджардино создавал декорации для лондонской постановки, и представить, на что они были похожи. Нико Георгиадис, которому заказали декорации в Лондоне вместо Монджардино, был занят новой постановкой «Аиды», поэтому лондонская премьера «Щелкунчика», запланированная на Рождество, была отложена до конца февраля 1968 г.
118
Потратив почти все наследство и поняв, что ей придется искать работу, она предложила Берже – «Я и подумать не мог, чтобы Клара работала», – что она займется освещением в прессе готовящейся к выходу коллекции готовой одежды «Рив Гош».
119
Рудольф попросил кухарку-экономку приготовить Жилю завтрак. «Мои слезы капали в яйца». (В 1995 г. он купил серебряные подставки для яиц на распродаже имущества Нуреева.)
120
Когда у Нуреевых появился свой телефон, Рудольф иногда слышал, как отец кашляет на заднем плане, но они ни разу не позвали друг друга к телефону.
121
Правда, в апреле 1972 г., как будто желая отомстить, Макмиллан поставил гротескный балет «Интермедия», грубую пародию для Линн Сеймур и Рудольфа, который играл циркового силача.
122
Моника стала спонсором мюзикла «Волосы» после того, как кто-то другой отказался. В качестве ответной любезности Майкл Батлер согласился посмотреть Хирама. Когда труппа уезжала на гастроли, Моника репетировала с Хирамом по телефону, напевая Lucy in the Sky with Diamonds, но после прослушивания ей позвонил Батлер и пожаловался: «Твой приятель не умеет ни петь, ни играть». – «Да, – возразила Моника, – зато он такой красивый, что все о нем заговорят». Так и оказалось. На следующий год после того, как Франко Дзеффирелли увидел Хирама в хоре, красавец получил главную роль в «Сатириконе» Феллини.
123
В мае 1970 г. Рудольф сказал репортеру Newsweek: «Я разработал ряд приемов, позволяющих мне сохранить силы. Я понял, например, что я лучше всего танцую, когда ко мне приходит второе дыхание. Поэтому перед спектаклем я подолгу изнуряю себя, повторяя каждый элемент, который исполняю на сцене… почти до изнеможения. Потом, когда тело находится под большим напряжением, оно будет двигаться, несмотря ни на какие мысленные барьеры».
124
В 1973 г. Тони Ричардсон поставил фильм по пьесе Олби «Неустойчивое равновесие», получившей Пулитцеровскую премию. Главную мужскую роль сыграл Пол Скофилд, главную женскую – Кэтрин Хепберн.
125
Кристоферу Хэмптону, которого позже привлекли для написания более приемлемого сценария фильма о Нижинском, Рудольф, несмотря на дружбу с драматургом, жаловался, что версия Олби «ужасна». Он аргументировал это тем, что в сценарии было «слишком много Дягилева». Когда они встретились в Нью-Йорке, чтобы обсудить сценарий, Хэмптон обещал Рудольфу, что Нижинский будет на экране с начала до конца. Однако из их планов снова ничего не вышло.
126
Ровно через десять лет Герберт Росс снял собственный фильм о Нижинском, продюсером выступила его жена Нора Кей. Дягилева сыграл Алан Бейтс, а Нижинского – Джордж де ла Пенья. Фильм сочли «смелой попыткой показать историю любви геев, но недостаточно смелой, чтобы она имела успех».
127
Конечно, после того, как Люба провела выходные с иностранцами, в понедельник ее вызвали в Первый отдел, где ее допросил сотрудник КГБ. «Он начал спрашивать о спутниках Ли, о чем мы разговаривали, задавал много разных вопросов. Но я снова и снова повторяла, что мы говорили о балете и об искусстве в целом. Потом меня попросили все написать. Они злились, но ничего не могли мне сделать. Меня не наказали, но много лет меня не повышали по службе и не пускали на международные конференции, потому что я считалась «неблагонадежной».
128
Несколько лет спустя Барнума арестовали по обвинению в убийстве. Обнаружив, что в одну из принадлежащих ему квартир самовольно вселился какой-то парень, он заявил, что застрелил его из самозащиты, и его освободили, не предъявив обвинения. Он скоропостижно умер после пожара в одном из его домов (следствие настаивало на поджоге). Это был викторианский особняк на холме, «немного напоминающий дом из фильма «Психо», – вспоминает Уоллес. – Эд был в спальне на втором этаже с каким-то мальчиком. Выпроводив своего любовника, он вернулся и сгорел в огне. Настоящая южная готика».
129
Однако вечером накануне премьеры между хореографом и звездой все же произошла стычка. Рудольф настаивал на том, что выйдет на сцену в белом трико, потому что, как выразился дизайнер Джо Юла, «вены на его члене и очертания ягодиц лучше проступали на белом». Роббинс, который требовал, чтобы Рудольф надел трико, которое сшил ему Юла («земляного цвета, в том и было дело – ведь он был частью земли»), зашел в гримерку танцовщика перед самым его выходом на сцену. «Неизвестно, что там произошло, но Ну-реев танцевал в коричневом трико» (Грег Лоуренс. Dance with Demons).
130
Когда труппа Бежара приехала в Лондон, Рудольф пригласил Мению, Хорхе и Сюзанну Фаррелл на Файф-Роуд, где Марго, которая много слышала о Мении, встретила ее с особой теплотой. «Она была чудесна и говорила со мной и Хорхе по-испански».
131
Представление, которое, как вспоминает Бари, было «как представление дикого зверя. Это было противоположностью того, что он делал с Малером».
132
Вскоре Уоллу предстояло достичь величайшей цели Рудольфа: исполнения классических ролей, «заточенных» под его талант. Кеннет Макмиллан первым задействовал силу танцовщика как актера, разглядев под его от природы светлым сценическим образом темное подводное течение и позволив ему полностью самовыразиться в «Майерлинге» – первом западном балете в трех действиях, когда-либо созданном для мужчины.
133
На его 35-летие танцоры в отместку приготовили ему шуточный подарок, который с трудом вынесли на сцену – украшенный драгоценными камнями и отороченный мехом танцевальный пояс, изготовленный главным костюмером.
134
Рудольф попросил Юрока включить в программу гастролей что-нибудь современное и собирался устроить пробный дебют в Балтиморе в октябре до премьеры в Нью-Йорке.
135
На самом деле они довольно быстро нашли общий язык: оба были умны и обладали незаурядным чувством юмора. «На самом деле они были больше связаны внутренне», – считает Алдоус. И хотя Хелпман, бывший благородный танцовщик труппы «Сэдлерс-Уэллс», олицетворял старомодного кавалера и мима, тип, который Рудольф презирал, у двух протеже де Валуа и самых знаменитых партнеров Марго было много общего. Они больше, чем другие танцовщики того времени, сделали для популяризации искусства балета.
136
Сток отомстила. В то время как она находилась на съемочной площадке, пропали ее дорогие часы, и она заявила о пропаже в полицию. Рано утром следующего дня ей позвонили из полиции домой. «Я еще не проснулась, и когда они спросили, не подозреваю ли я кого-нибудь, я полушутя ответила: «Рудольфа Нуреева». Позже я слышала, что на съемочную площадку приехали два полицейских, чтобы допросить его». Сток, которая подала заявку на вступление в труппу «Национальный балет Канады», следующего «порта назначения» Рудольфа, слышала также, что, когда директор, Селия Франка, спросила Рудольфа, знает ли он Сток, он, ни секунды не колеблясь, ответил: «Бери ее». – «Я подумала, что это фантастика».
137
По словам Джона Персивала, Рудольф совсем не радовался тому, что озвучание провели в его отсутствие. «В следующий раз буду знать, – сказал он. – Недостаточно снести яйца, надо еще их высидеть».
138
Настроение Рудольфа не улучшилось после анонимной записки, в котором его предупреждали, что скоро он получит бомбу в конверте. Через несколько дней ему действительно доставили пакет, но там были всего лишь фотографии и записка. Снимки прислала одна особа, которую Рудольф потом называл «сумасшедшей ирландкой». Эта поклонница, как и многие другие, убедила себя в том, что Рудольф влюблен в нее. Она причиняла звезде больше всего хлопот из-за способности всюду находить Рудольфа, и как бы часто он ни менял номер телефона, ей каким-то образом всегда удавалось узнать новый номер. Звонки резко прекратились после того, как к женщине пришли представители Скотленд-Ярда, встревоженные угрозой бомбы, «и напугали ее до полусмерти».
139
Комната очень кстати носила название Голубой из-за голубого ковра и обоев с рисунком «турецкие огурцы». У анимированных фигурок были головы мужских кинозвезд, наложенные на фотографии голых силачей – «как бумажные куклы, которые трахают друг друга». Когда Уоллес как-то утром спустился к завтраку, он увидел вырезку на кухонном шкафчике. «Должно быть, она вылетела из окна и ее подобрала Клер. Она не сказала ни слова. А когда я рассказал об этом Найджелу и Мод, они ответили: «Ни о чем не беспокойся. Клер раньше служила горничной в «Георге V» – она навидалась всякого!» После ужина на Файф-Роуд Уоллес показывал Гослингам законченный фильм на фильмоконтрольном аппарате в проекционном зале, который он взял напрокат, сочтя, что работать над ним дальше слишком «неприятно». Как написал в дневнике Найджел, мультфильм Уоллеса был «оч. оригинальным, в нем чувствовался настоящий стиль, но он был откровенно гомосексуальным порно. Я боюсь, что использование головы Брандо станет настоящим камнем преткновения».
140
Шубу Рудольф называл «отступными»; он получил ее как компенсацию за то, что его не пригласили участвовать в гала-концерте к юбилею Юрока, где вместо него выступали танцоры Большого театра.
141
Па-де-де из «Манон» никогда не исполнялось так взволнованно. Рудольф и Мерл Парк изображали двух ненасытных любовников; они долго целовались уже после того, как прекращалась музыка. Во время кульминации он помогал ей сделать два полных оборота, поднимая ее вверх по диагонали, а затем отпускал, но ловил за секунду до того, как она должна была упасть на сцену. «Мы переигрывали! Но так было нужно, – со смехом вспоминает Парк. – Мы оба крестьяне и оба умеем переигрывать».
142
Симпатичный и типично дерзкий англичанин, в черной куртке, очень дружелюбный, за фиксированную плату в 100 франков с двоих готов на все (фр.).
143
Мальчик потребовал за свои услуги 400 франков, которые Рудольф отказался платить.
144
Импортные товары из магазинов «Интурист» – «все, что угодно, от автомобильных покрышек до конфет» (Армен Бали) – были доступны только иностранцам. Власти, кроме того, запретили передавать родным Рудольфа посылки, которые отправлялись через контору Горлински. Правда, проходили денежные переводы через Barclays Bank (300 фунтов стерлингов Фариде в Уфу и еще 300 – Розе в Ленинград), но государство забирало 40 процентов, а остаток выплачивало в рублях по грабительскому официальному обменному курсу, составлявшему 66 копеек за доллар.
145
Один нью-йоркский агент прислал Рудольфу черновик новой пьесы Теннесси Уильямса «Вот оно (развлечение)», режиссером постановки должен был стать Фрэнк Данлоп. Ему предложили двойную роль шофера, который в первом действии затевает интрижку с графиней, а также командующего революционной армией, который становится любовником графини во втором действии. Уильямс говорил Дэвиду Дэниелу, что создал две части, «чтобы выявить то, что он считал противоречивыми и дополняющими сторонами сексуальной привлекательности Рудольфа». Но, найдя пьесу «слишком туманной и неестественной», Найджел написал Рудольфу, очертив «ПЛЮСЫ (например, хороший автор и режиссер для дебюта); МИНУСЫ (стиль требует великолепной речевой техники…) и ОБЩЕЕ (не представляю, чтобы пьеса шла долго, пользовалась популярностью и приносила прибыль)». В конце концов Рудольф отказался от предложения.
146
Историк искусства Дэвид Скрейз живо вспоминает, как Рудольф пародировал Грэм в гримерке Марго. «Он вышел голым, если не считать пластикового мешка для прачечной, и «говорил и говорил», а Марго его бранила».
147
Рудольф обрадовался, услышав, что, когда Марго попросила танцевать с ней восходящую звезду Фернандо Бухонеса, тот торжественно ответил: «Боюсь, моя мать скажет, что ты слишком стара для меня».
148
Хотя, когда лорд Сноудон, которому поручили фотографировать съемочную площадку, послал одного из своих ассистентов к Рудольфу, чтобы тот одобрил снимки, танцовщик взял один диапозитив и проткнул его насквозь шариковой ручкой, презрительно заметив: «Глаза как задницы у слона».
149
Элуэс в самом деле покончил с собой в сентябре 1975 г.
150
«Буря», действие 1, сцена 2.
151
Рудольф никогда не придавал большого значения культу Энди Уорхола. Хотя в 1972 г. он согласился позировать для журнала «Интервью» и сняться у Роберта Мэпплторпа, его так раздражала бессодержательность вопросов Уорхола, что он прервал беседу. «После этого Энди внезапно сделал снимок «Поляроидом». И еще один. И еще. Руди… потребовал показать результаты. Первый, красивый портрет, он подписал. Второй – тоже. Но третий, крупный план самого знаменитого паха в мире балета, вызвал презрительный смешок. Выругавшись, он швырнул оскорбительный снимок на пол. Энди, которого не так просто было остановить, опустился на колени, чтобы поднять его. Руди, такой же неукротимый, поставил ногу в тапочке прямо на фото. Сообразительный Роберт Мэпплторп нацелил свой «Поляроид» на эту властную ногу. Руди выхватил камеру, вытащил оттуда непроявленную фотографию и смял ее в комок. «Разве тебе не нравится твоя нога?» – осведомился Роберт. «Моя нога – да…» – ответил Руди» (Энди Уорхол. Интервью. Июнь 1972 г.).
152
В августе 1975 г. представители 35 стран, включая Советский Союз, встретились в Хельсинки. Среди вопросов, касавшихся прав человека, которые рассматривались на Хельсинкской конференции, был призыв к большей свободе передвижения, особенно для русских, желавших навестить родственников за границей или воссоединиться с ними.
153
Активисты собирались начать большую кампанию, как во время «дела Пановых». В Нью-Йорке, Лондоне, Вене, Женеве и Париже создали комитеты, в которые входили Беверли Силлс, Эдвард Олби, Пол Тейлор и Фредерик Аштон. В результате удалось собрать более 56 тысяч подписей.
154
Пер. Б. Л. Пастернака.
155
В тогдашних театральных постановках Терри Хэндса (1973), Тревора Нанна и Барри Кайла (1976) также подчеркивалась «потрясающая жестокость» пьесы.
156
Сохранилось едкое письмо Киры Нижинской Рудольфу от 24 августа 1973 г., в котором она выражала надежду, что он или кто-нибудь из его «богатеньких друзей» захочет купить письмо Марии Тальони за 1500 долларов. «Простите меня, – пишет она, – мне нужно как-то выживать… Я тоскую по сыну и внукам… и даже по старушке матери». Кроме того, она предлагала на продажу партитуру Вебера «Призрак розы» и несколько «замечательных фотографий» отца. Подписавшись «ваш друг во Христе Кира Нижинская», она рассказывает Рудольфу о небольшом эскизе, который она скопировала из программы, когда он танцевал в «Сильфиде». «Я храню его в своем молитвеннике».
157
Такое было вполне возможно. Сьюзи Хендл рассказывает, как Баланчин отомстил после того, как Эдвард Виллелла нарушил неписаное правило «Нью-Йорк Сити балета», исполнив номер на бис во время гастролей труппы в России в 1962 г. «Через несколько дней он позвал Эдди в гардеробную на примерку костюма. Эдди довольно невысокого роста, но оказалось, что м-р Б. одел его во все разные цвета». «Хорошо, – сказал Баланчин, злорадно улыбаясь. – Знаешь, теперь похоже, будто ты танцуешь на коленях».
158
Книга «Балерины Баланчина: разговоры с музами» написана Робертом Трейси в сотрудничестве с Шерон Делано и вышла в 1983 г. в издательстве Linden Press/Simon & Schuster.
159
Желая еще больше капитализировать выигрыш в налогах, Рудольф 8 октября 1975 г. подал князю Монако Ренье просьбу предоставить ему монакское гражданство. Ему посоветовали написать «как можно сентиментальнее», упомянув уже принадлежащую ему квартиру в Монте-Карло и подчеркнув то, что он хочет жить «в стране, которая славится своим отношением к искусству» и продолжит великую традицию, начатую Дягилевым и продолженную полковником де Базилем (В. В. Воскресенским) и маркизом де Куэвасом. 27 октября пришел ответ от самого князя; он положительно отнессся к просьбе Рудольфа и разрешил ему подать соответствующее заявление.
160
Судя по записи в дневнике Хобхауса от 5 октября 1809 г., «Педерастия… тайно распространена у греков, но открыто совершается у турок».
161
Это подтверждает история с выходом книги Моники ван Вурен «Ночное святилище» (в США книга вышла в 1981 г., в Великобритании – в 1987 г.), главный герой которой списан с Рудольфа. Даже мотив бегства Владимира Володина тот же самый – попытка обмана в аэропорту, что танцовщик должен вернуться якобы для того, чтобы выступить в Кремле. Но если пятнадцать лет назад Рудольфа могла лишь позабавить дерзость Моники, в его тогдашнем состоянии духа он расценил книгу как очередное предательство, особенно потому, что актриса призналась: она получила за роман «шестизначный аванс». «Не хочу быть бедной» (Women’s Wear Daily, 22 октября 1981). В дальнейшем он отказывался от общения с ней.
162
Поскольку все три произведения датируются 1917–1918 гг., Декстер использовал тему Первой мировой войны, чтобы связать их.
163
Позже Рудольф воспользовался возможностью заново поставить «Манфреда». Весной 1981 г. он обратился к Патрише Нири, бывшей танцовщице «Нью-Йорк Сити балета», которая была тогда директором «Цюрихского балета» – «Европейской компании Джорджа Баланчина». «Почему бы вашей труппе не сделать «Манфреда»?» – настаивал Рудольф, но Нири, помня историю, колебалась. «М-р Б. в самом деле не хотел, чтобы мы этим занимались. Нам пришлось бы выдержать настоящий бой, а потом он снял бы свое имя» (Ballet News, май 1983 г.). В конце она решила, что игра стоит свеч; «Цюрихскому балету» никогда не удавалось поехать на гастроли в Америку («В Метрополитен больше не хотели, чтобы Рудольф возил с собой второразрядные труппы» [Найджел Гослинг, запись в дневнике от 13 октября 1981 г.]), и «Манфред», как казалось Нири, мог стать пропуском, в котором они так нуждались.
Чувствуя, что нужно прояснить балет, Рудольф предварял каждую сцену цитатой из Байрона, которую должны были читать вслух, а костюмы он поручил Нико Георгиадису, чтобы легче было отличать одного персонажа от другого. В конце концов, хотя между двумя версиями не было существенной разницы, Рудольф решил, что стоит заняться цюрихским «Манфредом». Притом, что 80 процентов танцоров труппы учились у Баланчина, труппа сумела придать его хореографии удовлетворительную гладкость и скорость в духе «НЙСБ» – что, во всяком случае, стало утешением за неудачу с Фестивалем Чайковского. Осталось добиться одобрения Баланчина. В ожидании декабря, когда он должен был приехать в Швейцарию, Пат Нири твердо сказала Баланчину, что балет вошел в репертуар труппы. Не видя другого выхода и находясь в благосклонном настроении, Баланчин признал, что Патриша Нири прекрасно поработала, и даже нехотя одобрил постановку: «Неплохо, но слишком много элементов» (Ballet News, май 1983 г.).
164
Рудольфу очень нравился культовый триллер Джеймса Тобэка 1978 г. «Пальцы», фильм, который вдохновил Жака Одиара на блестящий ремейк 2005 г. «Мое сердце биться перестало». Главный герой «Пальцев», которого играет Харви Кейтель, городской партизан и талантливый концертирующий пианист, одержимый Бахом, был еще одним примером мужчины, который постоянно мечется между противоборствующими сторонами характера. Герой «На виду», музыкант с короткостволом, казался почти таким же. Тобэк предложил Рудольфу роль виолончелиста, вовлеченного в международную террористическую ячейку. Так как Кейтель играл злодея, а девушку из Висконсина, ставшую топ-моделью, играла Настасья Кински, главные роли отдали профессиональным актерам, и таким же подходящим было назначение оператором Анри Декаэ, работавшего с Трюффо. Главной трудностью оказались диалоги. Рудольф уверял, что Тобэк сочинял для него реплики по утрам, пока добирался на такси до съемочной площадки. В результате его слова казались такими напыщенными и претенциозными, что зрители взрывались от хохота всякий раз, как он открывал рот. Он умолял «маэстро», как он называл Декаэ, снимать его так, чтобы он выглядел молодым и красивым, но на экране доминирует 22-летняя Кински, практически затмившая своего партнера среднего возраста. «Рудольф не видел фильма ни разу и не собирается, – сказала Мод Уоллесу. – Он всегда говорил это, даже когда снимался».
165
В середине 1980-х гг., когда в труппу вернулась Антуанетт Сибли, начав славное «бабье лето» в завершение своей карьеры, именно Рудольф настоял, чтобы она танцевала «Баядерку», чтобы вернуть ей уверенность в себе. «Он сказал: «Если сумеешь это сделать, ты сможешь все». Но надо было обладать истинной верой, чтобы поручить мне такую партию в 45 лет – вернуть мне то, что он впервые дал мне много лет назад. Это был поступок друга. Друга-артиста».
166
Непоколебимая Мюриэль Монкхаус, волонтер Красного Креста, приехала в Англию, чтобы стать подружкой невесты Мод, да так и осталась, став своего рода компаньонкой-жиличкой. Рудольф любил ее, потому что она всегда записывала на видео фильмы и программы, которые, по ее мнению, должны были его заинтересовать.
167
Роберт Трейси считает, что ярость Рудольфа была вызвана тем, что Дзеффирелли предпочел снять в фильме «Травиата» не его, а Васильева, что, впрочем, сам Дзеффирелли пылко отрицает.
168
Желая сохранить связь с миром балета, Франк открыл предприятие по пошиву балетных туфель. В наши дни это компания «Санша» по производству балетных аксессуаров, завоевавшая всемирный успех.
169
Когда директором стал Роберт Денверс, Рудольф посоветовал ему первые несколько лет не ставить никого, кроме Петипа, Бурнонвиля и Баланчина, добавив: «Если они сделают это, они готовы ко всему. Такой должна быть твоя программа, и только потом можешь приступать к модерну».
170
Иветт Шовире, муза Лифаря, создавала роли более чем в двенадцати его произведениях. Клод Бесси, директор школы Парижской оперы, продолжал считать Лифаря «моим наставником, моим духовным отцом», а Клер Мотт принадлежала к числу его «обожательниц».
171
Это «вечернее происшествие» произошло после гастролей «Национального балета Марселя» в Метрополитен в июле 1983 г. Рудольф, который был приглашенной звездой вместе с Натальей Макаровой, приехал в последнюю минуту, не оставив себе достаточно времени для того, чтобы выучить роль Квазимодо. Сам спектакль оказался плачевным – «Рудольф импровизировал», говорит Рене Сирвен, подразумевая, что танцовщик издевался над ролью. «Он не любил, когда его уродовали». Усугубив оскорбление, Рудольф затем отказался вывести Пети на сцену на поклон. («На самом деле об этом забыла Наташа, – говорит Джейн Херманн. – Но Ролан во всем обвинил Рудольфа. Он сказал, что Рудольф изгибался в поклонах, что было совершенно неверно».) После спектакля, на приеме у Херманн, Рудольф, сидевший рядом с Мартой Грэм, громко окликнул Пети, приказав ему подойти и поздороваться с ней. «Обозленный и надутый» Пети отказался. «Наконец Рудольф встает. Он говорит: «Мать твою, иди сюда, или…» – и Ролан отвечает: «Раз ты так говоришь со мной, я забираю все свои балеты из Парижской оперы».
172
Что ново, то мило (фр.).
173
В 1929 г., вскоре после того, как Баланчина выбрали балетмейстером Парижской оперы, он заболел пневмонией, и возглавить труппу попросили Лифаря. «Когда он вернулся, дверь оказалась закрыта, – сказал Рудольф. – Его не хотели пускать». В 1947 г. Баланчина приглашали туда балетмейстером; он бы задержался в Париже, если бы мог делить время между Парижем и Нью-Йорком. Но, по мнению Бернара Тапера, «Баланчин очутился в центре интриги, сплетения многочисленных заговоров. Приверженцы Лифаря не теряли бдительности».
174
La vie est une maladie sexuellement transmissible constamment mortelle («Жизнь – болезнь, которая передается половым путем и оканчивается смертью») (Paris: Editions Stock, 1999).
175
Показанная в одной программе с «Миражами» Лифаря, «Буря» была прохладно принята французами; она вызвала шумную враждебную реакцию со стороны части зрителей, а критики сочли ее напыщенной и претенциозной. По сравнению с «Бурей», писал один критик, балет Лифаря 40-летней давности кажется подлинно современным произведением. Джон Персивал искренне удивлялся: почему зрители, которые отвергли балет Нуреева, с такой теплотой принимают устаревшие, «монументально глупые» «Миражи»?
176
Гаргуйадами, ронд-де-жамбами, пти батманами на полупальцах (фр.).
177
Когда Платель танцевала «Лебединое озеро» с «Королевским балетом», она хотела исполнить па-де-де Бурмейстера, но Рудольф настоял, чтобы Мерл Парк научила ее английской версии (Николая Сергеева). «Он сказал, тебе нужно только учиться – учиться, учиться, учиться. А когда станешь старше, будешь выбирать».
178
Директриса невзлюбила Рудольфа с их первой встречи в 1961 г. Когда они ужинали у нее дома с Клер Мотт и Пьером Лакоттом, ее разозлила его самоуверенность, что позже усугубилось тем, что одним из премьеров труппы де Куэваса, которого совершенно затмил Рудольф, был ее будущий муж Сергей Головин. «За одну ночь он как будто устарел», – говорит Роберт Денверс.
179
Когда Руди решил вернуться в Париж, Рудольф по-медвежьи обнял его в знак благодарности, и премьера «Ничейной земли» состоялась 16 апреля 1984 г.
180
Рудольф подозревал, что за подобными отзывами стоит Лифарь, который не имел успеха ни в Англии, ни в Америке. «Все французские балетные критики были его большими друзьями».
181
Александер Грант был у Аштона, когда Рудольф пришел к нему, чтобы спросить, можно ли ему поставить «Тщетную предосторожность». Фредди ничего не ответил, и Рудольф принял его молчание за знак согласия. Он объявил об этом в прессе, Фредди узнал и страшно разозлился. Он запретил Рудольфу ставить «Тщетную предосторожность», и Рудольфу пришлось взять другую версию (Джозефа Ладзини).
182
2 Рудольф должен был танцевать партию Будды в «Игре теней», но, видимо, из-за дурных предчувствий Тюдора замысел не осуществился. «Бог знает, что они собираются сделать с «Игрой теней» и безмятежным спокойствием Будды, если его будет исполнять Рудольф со своим искаженным лицом, – сказал хореограф Мод. – И вот, раз во Франции мной всегда пренебрегали, намного хуже уже не будет».
183
Старый мошенник (фр.).
184
В апреле 1986 г. Роза согласилась принять французское гражданство – это было первым шагом к согласию на развод.
185
Через три месяца на сцене Метрополитен-оперы в Нью-Йорке Рудольф торжественно объявил, что повышает Легри в звезды. Однако Эрик Вю-Ан, которого так и не повысили из вторых солистов, решил уйти.
186
В числе других замечаний, какие он выдвигает в письме в свою защиту, Рудольф пишет: «Ролан Пети притворяется, что забрал свои балеты из репертуара Оперы, потому что «я его оскорбил». На самом деле Пети изъял свои балеты после ссоры с Бернаром Лефортом в 1981 или 1982 г. – меня тогда там еще не было… [И] как можно верить, что я «ненавижу» танцовщика Эрика Вю-Ана, когда я сам повысил его, послав его в Венскую оперу танцевать «Дон К.»?»
187
Исключением был «Хрустальный дворец», шедевр в четырех элементах на музыку Бизе («Симфония до мажор» – теперь балет называется именно так), который Баланчин создал для Парижской оперы в июле 1947 г. Включив его в программу нью-йоркских гастролей, Рудольф добился оваций публики.
188
Позже в интервью он отвечал не так уклончиво: «По-моему, не только России, но и всему миру повезло в том, что лидером этой страны стал Горбачев. По-моему, он заслуживает Нобелевской премии или чего-нибудь в этом роде» (Интервью нидерландскому телевидению). А Линн Барбер Рудольф сказал: «К сожалению, он [Горбачев] не всегда был последовательным, но это была большая веха. Русские не готовы, они совершенно не образованны, они не умеют думать сами».
189
И не только для Рудольфа. Ростропович, которому Луиджи сказал, что Рудольф едет в Уфу, не мог в это поверить. «Не может быть! – повторял он. – Нет, нет! Не может быть!» (Диана Солуэй. Нуреев).
190
Теперь там балетное училище имени Рудольфа Нуреева.
191
Властям понадобилось 18 дней для того, чтобы признать аварию на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г., и даже после признания размер аварии значительно преуменьшался.
192
Желая покончить с прошлыми обидами, Рудольф с порога спросил Кирстейна: «За что вы так меня ненавидели?» «Прошло столько лет, но Рудольфу казалось, что ему нужно об этом узнать», – говорит Роберт Трейси, который помнит, как Кирстейн, не ответив, вдруг встал и ушел. Больше они с Рудольфом никогда не виделись.
193
«Золотой петушок» и другие сказки» А. С. Пушкина с иллюстрациями Бориса Зворыкина (Нью-Йорк, Doubleday, 1989).
194
Программа, которую вел Джеймс Ливайн, включала новый балет Уильяма Форсайта In the middle somewhat elevated и «Песни странствующего подмастерья», где партию сопрано исполняла Джесси Норман.
195
Евдокимова стала любимой партнершей Рудольфа на поздних стадиях его карьеры. Заслужившая его высокую оценку благодаря своей гибкости (ее многосторонняя подготовка сочетала в себе стили «Королевского балета», Бурнонвиля и Вагановой), Евдокимова, как и Нуреев, умела приспособиться к требованиям многочисленных трупп и самому разному репертуару, от Петипа до Глена Тетли.
196
Выбрав ее своей партнершей в «Жизели» – на спектакле в январе 1988 г. в честь его 50-летия.
197
На самом деле «старая туфля».
198
Приглашенная во Флоренцию французскими друзьями из дипломатических кругов, Алла впервые за двадцать восемь лет встретилась с Рудольфом. Они часто виделись, и перед отъездом Рудольф попросил ее поехать с ним в Париж. Балерина, которая давно сошла со сцены, переживала трудные времена (билет в Европу стал подарком от Макаровой), и Рудольф решил помочь, предложив ей работу в Опере. «Мы можем отпраздновать годовщину 16 июня и твой день рождения одновременно. Хочешь?» – «Именно так он и сказал, как будто это пустяк. Простая, чистая человеческая благожелательность». Алла пробыла в Париже недолго – она заранее предупреждала Рудольфа, что она «никуда не годный педагог» – но, не желая отказываться от нее, он попросил Марику взять ее на летний сезон в академию в Монте-Карло. «Этот опыт оказался одной из самых интересных глав в моей жизни. А Рудик ни разу не намекнул, что за всем стоит он».
199
«В городе говорят всякое, – сказала Тамара. – Нуреев купил дворец Людовика XVI и поселился там со своими любовниками, устроил гарем; у него есть личный оператор, который снимает все его романы» (Радик Кудояров, «Легенда о Рудольфе», документальный фильм).
200
Предыдущие десять лет Жаннет владела и руководила «Тоской», легендарным баром по адресу Коламбус, 242, где музыкальный автомат по сей день исполняет арии из опер. Рудольф всегда советовал ей купить его, и в 1980 г., когда прежний владелец отошел от дел, Жаннет убедила его продать ей бар, обещав сохранить все как было. Когда-то любимое заведение поэтов-битников и, выражаясь словами Жаннет, «людей, которые приходили, переливаясь, из оперы», «Тоска», с красными кожаными банкетками и пропитанными никотином стенами, сохранила уникальную атмосферу и колорит, хотя, наверное, при ней там чаще, чем раньше, собирались киношники: среди завсегдатаев можно назвать Джорджа Лукаса, Фрэнсиса Форда Копполу и Шона Пенна, которые стали и друзьями Жаннет.
201
Рудольф, страдавший аэрофобией, едва ли мог выбрать более мучительное для себя место, чем взлетная полоса острова, стиснутая с трех сторон горами и морем – с четвертой. Добравшись до острова, двадцатиместный самолет ныряет вниз, вниз, вниз к воде, выравнивается, а затем совершает головокружительную посадку, пролетая над машинами на горной дороге и со скрипом останавливаясь в нескольких шагах от загорающих на белом песке.
202
С Тадзио у его ног Ашенбах Рудольфа умирает на сцене – исполнение его собственного желания и увековечивание недавних ролей – Марко Спада, Меркуцио, доктор Слоупер и Акакий Акакиевич.
203
Больше не исполнять (фр.).
204
Йогурт немного облегчал боль от кандидоза полости рта, одного из осложнений ВИЧ.
205
Поскольку роль Солора, созданная Петипа для Гердта, состояла в основном из пантомимы и поддержек, Чабукиани добавил собственные вариации. Учитывая этот прецедент, Рудольф, несмотря на неодобрение Сергеева, в 1958 г., когда сам танцевал эту партию, ввел в вариацию Солора манеж двойных ассамбле. В свою полномасштабную редакцию балета для труппы Гранд-опера, по-прежнему считая, что в балете мало возможностей для танцовщиков-мужчин, он добавил новые вариации для друзей Солора.
206
«Поскольку старый художник рисовал только по фотографиям, [Джулс] подумал: «Может быть… может быть», но Бэкон вернул снимок за неделю до своей смерти, сказав: «Получай. Я знаю, что никогда его не нарисую». Однако в архиве художника есть ранние фотографии Рудольфа, которые художник «бэконизировал» мазками и пятнами краски.
207
Собчак укрепил свою репутацию в августе 1991 г., когда выступил против командующего Ленинградским военным округом и почти в одиночку не позволил войскам оккупировать город во время путча. После неудавшегося путча в августе 1991 г. ленинградцы подавляющим большинством проголосовали за то, чтобы вернуть городу прежнее имя – Санкт-Петербург.
208
Во время короткой поездки в Россию в 1987 г. Рудольф пытался через Любу помириться с Григоровичем, который тогда был директором Большого театра, но у него оказалось слишком мало времени. По-прежнему веря, что Григорович может оказаться ему полезным, Рудольф пригласил его на парижскую премьеру «Баядерки».
209
Название взято из песни «Миллион песен о любви потом, вот я сам». Ее исполнял по телевизору некий юноша, который, по мнению ван Данцига, обращал свои грубоватые, отчаянные стихи прямо к умирающей звезде. «Звуки, слова и детская сосредоточенность Рудольфа разрывают меня на части… и я едва могу сдержать чувства».
210
На самом деле иск так и не был подан. Вопрос был решен после смерти Рудольфа.
211
Этот ужасный натюрморт оказался прообразом надгробия, которое три года спустя создал Эцио Фриджерио на могиле Рудольфа. Надгробный памятник, напоминающий о его предках-кочевниках, представляет собой дорожный сундук, покрытый поразительно «живым», в мягких складках, восточным ковром, выполненным из бронзы и стеклянной мозаики в башкирских национальных цветах: бирюзовом и коралловом.
212
Фонд Рудольфа Нуреева (в прошлом Фонд развития балета) был основан в 1975 г. для сбора средств для поощрения и развития балета и танцовщиков и для пересылки денег родственникам Рудольфа в России. Зарегистрированный в Лихтенштейне, с корреспондентским офисом в Соединенном Королевстве, он занимается инвестициями и управляет порученными ему средствами. После смерти Рудольфа ФРН стал выплачивать наследство членам семьи и немногим близким друзьям по его завещанию, а также исполнять другие распоряжения, связанные с увековечением его памяти и его балетного наследия. ФРН поощряет и финансирует обмены танцовщиками и хореографами между Россией и Европой; назначает ежегодные стипендии имени Рудольфа главным балетным школам в европейских городах, с которыми он тесно сотрудничал. Чаще всего стипендии назначаются выходцам из России и стран Восточной Европы. Украинской звезде «Королевского балета» Ивану Путрову Фонд помогал начиная с 1996 г., а будущей украинской звезде Сергею Полунину, получившему множество наград студенту школы «Королевского балета», который сейчас принят в труппу, получал поддержку Фонда с 2003 г. Вдобавок ФРН помогает финансировать Международную ассоциацию балетной медицины и науки и руководит медицинским веб-сайтом, учрежденным и возглавляемым Мишелем Канеси. Сайт предназначен для танцовщиков и врачей и связан с основным сайтом Нуреева, организованным Катей Горчаковой. ФРН выдает лицензии на спектакли Рудольфа и продвигает экранизации и выставки. Фонд собрал обширный архив фотографий, писем и документов Нуреева в своем офисе в Бате (студенты балетных школ могут попасть туда по предварительной записи).
После своего создания в 1992 г. Балетный фонд имени Рудольфа Нуреева (БФРН) внес более 4 миллионов долларов на стипендии для развития балета в Соединенных Штатах (в 2006 г. Фонд получил награду Career Transitions for Dancers’ за выдающийся вклад в балет). Фонд назначает много стипендий, особенно в сотрудничестве со Школой американского балета, которая с 1994 г. выделила стипендии БФРН 31 перспективным танцовщикам за успехи в учебе. Фонд помогает различным американским балетным труппам восстанавливать произведения, связанные с Рудольфом: «Павану Мавра» Хосе Лимона; «Послеполуденный отдых фавна», который возродила труппа «Джеффри балет»; новую постановку «Раймонды», осуществленную «Балетом Сан-Франциско»; целый сезон представления «Ореола» балетной труппы Пола Тейлора. В 1997 г. «Корсар», который ранее не показывали в Соединенных Штатах, был поставлен «Бостонским балетом» при поддержке БФРН; спектакль снят компанией WNET также при основной поддержке БФРН. Теперь он входит в постоянный репертуар «Американского театра балета». БФРН помогал финансировать и продавать английские издания двух книг, которые проливают свет на ленинградский период жизни Рудольфа: «Три года на Кировской сцене» и разбор уроков Пушкина, проведенный Геннадием Альбертом «Александр Пушкин: маэстро, учитель танцев». В 2004 г. БФРН спонсировал выставку в Центре Линкольна, организованную в честь Марго Фонтейн, и предоставил средства для завершения фильма, снимаемого международной группой «Русский балет».