— У меня сестра там, — сообщил Абрамов, — она замужем за
азербайджанцем и решила остаться в Баку. Даже после событий девяностого года.
— Говорят, что в Баку таких семей около двадцати тысяч, —
мрачно сказал Дронго, — и вообще нужно верить, что больше никогда не произойдет
подобных трагедий.
— Дай бог, — вздохнул Абрамов, — это самое важное, чтобы
никогда больше ничего подобного не повторялось.
В кабинет вошла Линовицкая. За несколько месяцев она почти
не изменилась. Может, чуть похудела. У нее уже не было прежней смешной челки,
волосы были подстрижены в каре. В светлых глазах появилось некое чувство
отчуждения. Линовицкая была в темно-сером костюме. Она взглянула на Дронго и
кивнула ему, не протягивая руки.
— Здравствуйте, — чужим голосом сказала она.
— Добрый день, — он поднялся со стула.
Она прошла к столу и села рядом с Абрамовым. Несмотря на
показную попытку сохранить отстраненное отношение к гостю, она явно нервничала.
К тому же Дронго знал, что она уже говорила о нем с Абрамовым.
— Вот, Валентина Олеговна, пришел тот самый известный эксперт
Дронго, о котором мы с вами говорили, — начал Сурен Степанович.
— Головин дал свои показания, рассказав, что к убитой
приходили сестра ее мужа и господин Дронго, — сообщила Линовицкая. Она,
очевидно, хотела пояснить, почему они вспоминали о Дронго, чтобы сразу
расставить все акценты в их разговоре.
— Вот поэтому господин Дронго и приехал к нам, — кивнул
Абрамов, — я думаю, будет правильно, если вы сами поговорите с ним. Можете
оформить протокол допроса свидетеля. Или не оформлять, это на ваше усмотрение.
В общем побеседуйте с нашим гостем. Может, его информация вам пригодится. Он
проводит самостоятельное расследование по факту убийства Салима Мурсаева. Его
попросила об этом сестра убитого. В общем, поговорите обо всем.
Она поднялась первой. Взглянула наконец на Дронго и кивнула.
Затем пошла к выходу. Дронго обошел стол, скороговоркой поблагодарил Абрамова и
вышел следом за Линовицкой. Они шли по коридорам молча. Впереди шагала
Валентина Олеговна, и стук ее каблуков отзывался по всему коридору. Следом
мягко ступал Дронго. Наконец они дошли до ее кабинета. Линовицкая открыла дверь
и взглянула на Дронго.
— Входите, — разрешила она, пропуская своего гостя. Он вошел
в небольшой кабинет. Два стола, стоявшие перпендикулярно друг к другу, стулья,
массивный сейф, находившийся в дальнем углу кабинета. Очевидно, его не могли
отсюда убрать, и он оставался здесь еще с пятидесятых годов. Книжный шкаф.
Дронго прошел к гостевому столу и сел лицом к дверям. В
отличие от Абрамова она не стала садиться рядом с ним, а обошла свой стол,
усаживаясь в кресло. После чего достала две папки. Одна — большая, набитая
бумагами. Вторая значительнее меньше.
— Вы хотели со мной поговорить?
Она вела себя так, словно они были незнакомы. Несколько
месяцев назад они вместе проводили расследование, и она неожиданно пригласила
его к себе домой. Тогда между ними возникло некое чувство. Но тогда очень
некстати прозвенел внезапный телефонный звонок, после которого они были
вынуждены уехать, и больше между ними ничего не было. Женщина, очевидно,
чувствовала себя глубоко уязвленной. Нужно было хорошо знать характер Дронго,
чтобы понимать, почему он не позвонил.
— Да, — ответил Дронго на ее вопрос, — мне казалось важным
сообщить следователю, который будет вести расследование, некоторые свои наблюдения.
Но я не знал, что следователем являетесь вы.
Она быстро посмотрела на него, отвела глаза.
— Что именно вы хотели мне сообщить?
— Если мы сохраним такой тон, то боюсь, что разговора у нас
не получится, — мягко заметил Дронго, — или, может, вам лучше меня официально
допросить как свидетеля?
Она посмотрела на свои папки, потом в окно. Потом наконец на
Дронго.
— Нет, — ответила она, — я могу побеседовать с вами без
оформления документов. Скажите, зачем вы к ней пошли?
— Сестра погибшего Мурсаева попросила меня провести частное
расследование, — начал Дронго, — и мне показалось важным побеседовать с вдовой
погибшего. Когда мы приехали к ней домой, там оказался и Павел Головин,
которого вы задержали.
— Вы были ночью или днем? — спросила она.
— Поздно вечером, — кивнул Дронго, понимая, почему она
спрашивает. Ее интересовала степень близости между погибшей и Головиным. — Она
рассказала мне, что в последние дни перед поездкой в Париж ее муж сильно
нервничал, был не в себе. Вообще-то разговора не получилось. Она очень
эмоционально реагировала на появление сестры мужа. Дело в том, что после
убийства Мурсаева выяснилось, что на его личных счетах почти нет денег. Все
было вложено в фирму «Прометей», в которой погибший владел контрольным пакетом
акций. Кажется, погибшая и Головин был заняты тем, что искали его деньги. И
заодно пытались продать дачу, чтобы получить средства. Кстати, нужно проверить,
успели ли они это сделать.
— Успели, — мрачно кивнула Линовицкая. — Головин дал
показания, что вчера они были в нотариальной конторе и подписали необходимые
документы. Получили сто тысяч долларов наличными.
— И денег дома не оказалось, — закончил за нее Дронго.
— Вот именно. Поэтому мы сразу и задержали Головина. Я
успела провести только первый допрос, который длился три часа. Но он рассказал
все, что знает. И о вашем визите, и о том, как ему угрожали, и о продаже дачи.
— В таком случае нужно найти людей, которые покупали дачу
Мурсаевых.
— Уже нашли. Сегодня в пять часов ко мне должен приехать на
допрос известный пианист Иосиф Гольштейн. Он и купил эту дачу. Вряд ли такой
человек станет нанимать киллеров, чтобы задушить хозяйку и отнять деньги.
— Да, — усмехнулся Дронго, — он не станет. Но Головин не
убийца, я в этом убежден.
— Его знали охранники в лицо и всегда пропускали, —
напомнила она, — кроме того, ему было известно о деньгах. У него есть алиби, но
он мог нанять убийцу.
— В таком случае убийцу мог нанять кто угодно. В городе
многие знали, что погибшая хочет продать свою дачу. Это не доказательство его
вины.
— Вы пришли сюда как защитник Головина? — поинтересовалась
она.
— Нет. Как защитник истины. Мне кажется, вы поторопились с
его арестом.
— В любом случае мы должны были его задержать, — сухо
сказала она, — хотя бы потому, что часть денег была найдена у него.
— Как у него? Вы нашли у него часть денег за дачу?
— Вот именно, — ответила Линовицкая, — теперь, я думаю, вы
понимаете наши мотивы?
— Нет, — упрямо сказал Дронго вопреки очевидному, — все
равно нет. Она могла дать ему часть денег на какие-нибудь расходы. Это ее
давний знакомый.
