— У меня ничего нет, — ответил Дронго.
— Не хотите говорить, — по-своему поняла она его колебания,
— как вам будет угодно. В любом случае мне нужно будет узнать, кто избил
Головина и с кем конкретно вы беседовали. Очевидно, эти люди, которые запрещали
вам вести свое расследование, могут иметь непосредственное отношение и к
убийству несчастной женщины.
Он хотел возразить, что она была не такая несчастная. Но
возражать имело смысл другому следователю. Вообще на тему «несчастливых женщин»
не следовало говорить в присутствии женщины, которая в двадцать девять лет все
еще одна…
— Если бы я знал, кто именно мне угрожал, — пожал он
плечами, — они просто предупредили меня, что мне не стоит проводить это
расследование. Кстати, и в этом случае пострадал только Головин. Это через него
мне угрожали.
— Опять эта фамилия, — усмехнулась она, — я думаю, что мы
будем с ним еще работать.
— Не сомневаюсь, — ответил он. И в этих словах снова был
намек на ее решительность. И на ее безжалостность. Она поняла их именно так. И
он понял, что она поняла совсем не то, что имел он в виду. Но ничего исправить
было невозможно.
— Дайте ваш пропуск, — невозмутимо сказала она, заканчивая
разговор.
Он протянул пропуск. Она поставила время, число,
расписалась.
— Нужно будет поставить печать, — напомнила она.
— Я знаю, — печально сказал Дронго.
Он поднялся. Разговора не получалось. И не могло получиться.
Но теперь он знал самое важное. Часть акций была у клуба «Орфей». Того самого
клуба, где познакомились Мурсаев и его будущая жена. Кажется, он давно должен
был побывать в этом клубе.
— До свидания, — сказал Дронго, не протягивая руки. Она
взглянула на него молча. Но когда он дошел до дверей, она вдруг спросила:
— Почему вы мне не позвонили тогда?
Он обернулся. Сейчас ее светлые глаза обретали прежний цвет.
— Не знаю, — растерянно ответил Дронго, — я вообще никогда
не звоню женщинам. Может быть, это мой самый большой недостаток.
Она нахмурилась:
— Вы всем так говорите?
— Только тем, перед кем чувствую необходимость
оправдываться, — честно ответил Дронго.
На этот раз она улыбнулась.
— Будьте осторожны, — напомнила Линовицкая, — это вам не
частные дела Халуповича. В эти преступления могут быть втянуты очень
влиятельные люди.
— Учту, — кивнул он.
— И еще, — сказала она на прощание, — вы, наверно, думаете, что
я отправила тогда девочку в колонию? Но я добилась, чтобы она осталась в
городе. Мы нашли ее родственницу, двоюродную сестру бабушки, у которой она
поселилась. А Халупович тогда выделил им деньги. Вы были обо мне слишком
плохого мнения.
— Я не сомневался, что вы так и сделаете, — сказал Дронго, —
полагаю, что вы не успели еще сменить номер своего телефона и после
расследования разрешите мне вам позвонить? До свидания.
Когда он закрыл дверь за собой, она улыбнулась. Ей нравился
этот независимый и такой не похожий ни на кого мужчина.
Глава 12
Клуб «Орфей» был одним из тех заведений, которые возникли в
Москве в начале девяностых, когда новая жизнь казалась такой заманчивой, а
богатые люди, появившиеся неизвестно откуда и не признававшие кредитных
карточек, расплачивались пачками наличных долларов. Тогда в клубе танцевали
голые стриптизерки, появлялись мордастые богачи в красных пиджаках с
лоснящимися лицами и вороватые чиновники, делавшие деньги, которые совсем
недавно им и не снились. На улице первых ждали бритоголовые охранники в
спортивных костюмах, а вторые садились в советские машины, которые довольно
скоро были заменены на «Мерседесы» и «БМВ» последних моделей.
Постепенно все менялось. Исчезли охранники в спортивных
костюмах, и их места заняли бывшие сотрудники спецслужб, одетые в традиционно
темные костюмы и отличавшиеся от прежних телохранителей одной важной
особенностью: гораздо более осмысленными взглядами. Затем постепенно исчезли
красные пиджаки. Чиновники исчезли еще раньше. На их местах появились молодые
люди, одетые в дорогие, но не очень эффектные костюмы. Вместо наличных денег
гости начали расплачиваться кредитными карточками. А вместо стриптизерок в
клубе начали появляться популярные певцы и певицы. В общем, из обычного ночного
притона начала девяностых с его атрибутами — паханами, новыми миллионерами,
голыми девушками, обычными разборками «Орфей» превратился в респектабельное
заведение, куда пускали лишь членов клуба, уже успевших внести достаточно
высокий взнос. Теперь здесь нельзя было увидеть обычных проституток с улицы,
которым платили от пятидесяти до ста долларов за час. Если проститутки и
появлялись в клубе, то только в сопровождении мужчин, а их «услуги» стоили
гораздо больше годовой зарплаты обычного российского служащего.
Дронго и Кружков приехали в клуб к семи часам вечера, когда
обычные клиенты только собирались. На входе их остановили двое охранников.
Гости любезно сообщили, что являются друзьями Павла Головина и хотят увидеться
с руководителем клуба. Дронго уже узнал от Кружкова, что
директором-распорядителем клуба был некто Юрий Мальгасаров, который работал в
«Орфее» уже больше четырех лет.
Имя Головина подействовало, и гостей пропустили в здание
клуба. Охранник провел их в кабинет директора. Мальгасаров оказался мужчиной
невысокого роста с непропорционально большой головой и длинными, вытянутыми
руками. Ему было чуть больше пятидесяти. Одетый в светло-синий костюм, он носил
широкие, весьма элегантные галстуки фирмы «Леонардо», которые стоили около
двухсот долларов и отличались буйной расцветкой. Энергично пожав руки гостям,
он пригласил их разместиться на синем кожаном диване, стоявшем в его кабинете,
а сам уселся в другое кресло, которое было немного выше дивана. И таким образом
Мальгасаров был на одном уровне со своими гостями.
Попросив секретаря принести гостям кофе, он любезно
улыбнулся. За годы, проведенные в клубе, он научился радоваться появлению любых
гостей, понимая, как важно поддерживать имидж респектабельного заведения, в
котором бывают политики, бизнесмены, журналисты и звезды шоу-бизнеса и где не
должно быть обычных бандитских разборок, продажи наркотиков и дешевых
проституток. Хотя вообще-то все это было, но в закамуфлированной форме. «Орфей»
часто посещали и некоторые руководители правоохранительных органов, в том числе
один заместитель министра обороны и один заместитель генерального прокурора
страны. А имея столь влиятельных клиентов, клуб мог работать, не опасаясь
милицейских проверок и облав. К тому же в местном управлении милиции прекрасно
знали, кто составляет основную массу клиентов клуба, и поэтому не старались
проявлять ретивость в отношении именно «Орфея».
