— Здравствуйте, — раздался голос с характерным грузинским
акцентом, — это говорит Георгий Шенгелия. Вы хотели со мной переговорить?
— Да, — ответил Дронго. Шенгелия позвонил так не вовремя. И
уйти из гостиной нельзя, иначе этот тип чего доброго оставит «жучок» в его
комнате.
— Я вас слушаю, — сказал Шенгелия.
Черт возьми, нужно говорить в присутствии Кузнецова.
— Мне нужно с вами встретиться, — предложил Дронго, — это
очень важно.
— Я не имею никакого отношения к убийству, — раздраженно
сказал Шенгелия, — и вообще не понимаю, почему вы мне звоните. Вы же уже
встречались сегодня с Мальгасаровым.
«Вот почему он перезвонил, — понял Дронго, — очевидно,
Мальгаеаров успел рассказать о нашем разговоре своему боссу. И тот теперь начал
волноваться».
— Мне нужно переговорить лично с вами, — снова попросил
Дронго. Он все время смотрел на Кузнецова. Тот молча ждал окончания разговора.
«Надеюсь, они не прослушивают мой телефон», — подумал Дронго.
— Хорошо, — согласился Шенгелия, — завтра днем я жду вас в
своем офисе на Арбате. В два часа дня вас устроит?
— Вполне, — ответил Дронго, — до свидания.
Он положил трубку, взглянул на своего гостя.
— Вы все-таки не хотите успокоиться, — с укором сказал
Кузнецов.
— Меня интересует, как вы сможете прервать официальное
расследование? Ведь прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийства
Салима Мурсаева и его жены.
— Пусть ищут, — кивнул гость, — разве мало у нас «висяков»?
Это дело будет одно из тысячи нераскрытых.
— Может, потому они и не раскрыты, что за каждым из них
стояли государственные интересы, как в данном случае. Может, каждый раз к
прокурору приезжал очередной «господин Кузнецов», который советовал не
раскрывать данного дела, чтобы не повредить интересам различных государственных
компаний или не испортить имидж кого-нибудь из ведущих бизнесменов страны.
Такое возможно?
— Вполне, — согласился гость. — Так мы договорились?
— Нет, — ответил Дронго, — мы сделаем по-другому. Я
постараюсь довести свое расследование до конца и установить, кто и почему убил
сначала Салима Мурсаева, затем его компаньона и его жену. Но обещаю вам при
этом не выносить результаты своего расследования на всеобщее обсуждение. Я
стараюсь помочь сестре убитого установить истину. И мне совсем не обязательно
вредить интересам такой крупной компании, как ОНК. Единственное, что я могу вам
твердо пообещать, это не вмешиваться в ваши дела.
Гость внимательно выслушал слова Дронго. Несколько секунд
молчал. Затем поднялся и пошел к выходу. Снял свой плащ и кивнул на прощание.
— Мы примем во внимание вашу позицию, — сказал он, — и
учтите, что мы не допустим нарушения нашего контракта. В случае любого
обнародования каких-либо деталей вашего расследования мы сделаем все, чтобы
опровергнуть эту информацию и «закрыть» источник, откуда она поступила. Вы меня
поняли?
— Не нужно мне угрожать, — ответил Дронго. Он подождал, пока
гость наденет плащ и выйдет из квартиры. Гость прошел к лифту, так и не
обернувшись. Дронго закрыл дверь и бросился к микрофону, чтобы услышать
возможный разговор гостя с пославшими его людьми. Он услышал, как гость достал
телефон, набрал номер и сказал всего четыре слова:
— Мы закончили, я выхожу.
А затем отключил телефон. Дронго весело улыбнулся. Теперь он
не сомневался, что гость раньше работал в одной из спецслужб. Они не будут ему
мешать до тех пор, пока его расследование проводится тихо. Кажется, больше всех
не повезло Валентине Линовицкой. В отличие от него, ей просто не разрешат
довести расследование до конца. На часах было уже двенадцать. Он прошел в
кабинет, сел за стол. И вспомнил про пистолет. Разрядил оружие, почистил его и
снова положил в коробку. Он не любил пользоваться оружием. Главным средством
профессионального аналитика во всех случаях должна быть голова, искренне считал
Дронго. Кажется, он наконец понял, кто и зачем угрожал Головину. Теперь
остается выяснить, кто стоял за этими загадочными убийствами.
Глава 14
Утром ему позвонил Кружков. Дронго услышал звонок, лежа в
постели, и с неудовольствием взглянул на часы. Пятнадцать минут десятого.
Включился автоответчик, и раздался громкий голос Леонида Кружкова:
— Извините, что позвонил так рано…
Дронго взял трубку, усмехнулся.
— Еще одно важное правило. Можешь звонить мне до четырех
утра, но не звони раньше одиннадцати, если ничего чрезвычайного не случилось.
Теперь докладывай.
— Я приехал на место и все проверил. Никто за ней не следит.
Там все нормально. Ваш водитель отвез ее на работу.
— Спасибо. — Дронго отключил телефон и, повернувшись на
другой бок, заснул.
В одиннадцать часов он проснулся и, приняв душ, прошел в
кабинет, набрал номер Владимира Владимировича:
— У меня опять к вам просьба. Нужно проверить досье некоего
Юрия Мальгасарова, директора клуба «Орфей». В конце восьмидесятых он был
привлечен к уголовной ответственности, и я бы хотел знать, по какой статье.
— Факс у тебя включен?
— Да, конечно.
— Тогда подожди немного. Я свяжусь с информационным центром
МВД.
Через сорок минут заработал факс. Дронго быстро пробежал
сообщение. Мальгасаров был привлечен за контрабанду золотых изделий в
Финляндию. А своим знакомым он говорил, что участвовал в драке. Дронго
отправился завтракать. Сегодня ему нужно встретиться с Георгием Шенгелия,
фактическим руководителем клуба «Орфей», офис которого был на Арбате. Очевидно,
Шенгелия понимал, что сидеть в клубе совсем не обязательно. Он лишь появлялся
там иногда по вечерам, как обычный клиент. Ровно в два часа Дронго был в офисе
Георгия Шенгелия. Секретарь проводила его в просторный кабинет, обставленный в
ультрамодном стиле. Спрятанные в нишах лампы создавали причудливый
перекрещивающийся свет, стеклянный стол был идеально чист. Несколько высоких
кресел, повсюду железо, стекло, дерево.
В конце комнаты стояла стереосистема знаменитой компании
«Бэнг оф Олафсон», которая была известна во всем мире производством своей
особой теле — и радиоаппаратуры. По краям стояли высокие динамики, похожие на
телевизионные вышки. Необычайный дизайн фирмы особенно подходил к стилю
кабинета.
Хозяина в кабинете не было. Он появился ровно через минуту,
когда Дронго уже успели принести чашечку кофе. Шенгелия оказался высоким,
красивым мужчиной, чуть лысеющим, с красиво подстриженными короткими усиками,
внимательными темными глазами, твердым волевым подбородком. Энергично пожав
руку гостю, он сел напротив него в высоком кресле и почти мгновенно получил
свою порцию кофе в изысканной чашке мейсенского фарфора.
