– Да, мэм.
Наполнив канистры, солдаты переправляются через ручей. На том берегу рядовой Скотт и Брайтвелл напряженно сжимают свои винтовки, в то время как два других солдата отсоединяют длинные ножи и штыри от своих рюкзаков. Они прикрепляют лезвия на жесткие пластиковые штыри, которые потом крепят в петлях на предплечьях. Острые, как бритва, и длинные мачете делают солдат похожими на монстров с мечами вместо рук.
Они рубят лозы и кустарники, расчищают дорогу, а остальные следуют за нами, наблюдая, нет ли хищников. Вскоре лес переходит в другую травянистую равнину, где впереди виднеются белые купола длинных казарм.
С орбиты дыры в казармах выглядели как отверстия от выстрелов или широкие порезы. Из некоторых торчат гниющие конечности, в других видны скелеты массивных животных, Э-рекса, судя по всему. Как будто в казармы врезалось стадо. Охотились ли они на колонистов? Судя по тому, что мы видели, это далеко за пределами естественной среды обитания Э-рекса.
Как и было видно на съемках, в лагере нет движения.
Два солдата отсоединяют лезвия от шестов и прикрепляют их к концу под прямым углом, снова превращая мачете в серпы для травы. Они идут медленнее через эту травянистую равнину. Колонисты с «Карфагена» могли разместить здесь мины, ловушки и автоматическую систему обороны. К тому времени, как мы подходим к первой казарме, мы ничего подобного не находим.
– Привет! – окликает Брайтвелл.
Ей отвечают только шум ветра и крики животных в дальнем лесу. Я обнаруживаю, что не только ничего не слышу – я не чувствую никаких запахов. Воздух чистый и свежий, ни намека на смерть и разложение. Нет и мертвых тел – по крайней мере, свежих.
При входе в ближайшую казарму солдаты убирают серпы, вытаскивают свои винтовки и целятся вперед, когда рядовой Скотт открывает дверь.
Длинный коридор, который проходит через всю казарму, пуст.
Мы идем по нему, распахиваем двери в комнаты и осматриваем их. Везде пусто. Белье на двухъярусных кроватях разворошено. Планшеты лежат на полу. Люди здесь жили. Судя по всему, они спешили. Из-за шторма, который разрушил лагерь? Или по другой причине?
В конце казармы рядовой Скотт поднимает игрушечную машинку, лежащую на полу.
– Они привезли это с собой?
– Нет, – отвечает Брайтвелл. – На «Карфагене» находился разобранный 3D– принтер. На «Иерихоне» тоже такой есть. Должно быть, они включили свой принтер и переработали материал посадочных капсул в игрушки и другие предметы.
Рядовой Скотт кивает.
– На сборку принтера ушел бы как минимум месяц, – замечаю я. – Вероятно, они сначала построили бараки. По крайней мере, они провели здесь месяцы. Давайте обыщем остальные казармы. И попытаемся найти их передатчик.
* * *
После нескольких часов поисков становится ясно, что все казармы пусты. Но в них жили люди. Идзуми проверила воду и поверхности во всем лагере. Она не обнаружила никаких патогенных микроорганизмов, которые являются известными нам угрозами, но, несомненно, есть ошибки, которые превратятся в проблему. Хорошая новость в том, что наш десант до сих пор здоров.
Не знаю точно, что я ожидала найти, но определенно что-то. Какой-то знак. Подсказки о том, что произошло. Никаких пояснений. На планшетах не осталось записей – все они были стерты. Как будто колонисты просто встали однажды утром и ушли навсегда, как будто они хотели оставить нам эту загадку.
Я стою с Идзуми и Брайтвелл на краю лагеря, готовясь уйти, когда рядовой Скотт зовет с опушки леса:
– Полковник! Мы что-то нашли.
Мы идем по тропинке в густой траве. На краю джунглей стоит Скотт и держит панель коммуникатора, на которой изображен странный символ. Мы подходим рассмотреть его поближе.
Брайтвелл поворачивается ко мне.
– Мэм, вы знаете, что это?
– Нет.
Брайтвелл поднимает свой планшет, помещая символ в объектив камеры.
– Это может быть один из символов для связи.
Она ждет, изучая экран; затем качает головой.
– Это непереводимо.
– Нет, – бормочу я. – Это выглядит слишком упорядоченно. Символы связи выглядят подобранными более случайным образом. Колонисты нарисовали это. Или… где-то нашли.
Рядовой Скотт берет другой планшет.
– На всех них одинаковый символ. Похоже, ветер сдул их сюда, к линии деревьев. Нам их оставить здесь?
– Нет, – быстро отвечаю я. – Возьмем их с собой.
Они – единственный ключ к тому, что здесь произошло.
* * *
Поездка обратно к модулю оказывается значительно быстрее, чем поход пешком. Четверо солдат молча едут в прицепе, с винтовками на изготовку.
Несмотря на более слабую гравитацию на Эосе, я очень устала к тому моменту, как мы возвращаемся к посадочному модулю. Мы делаем отчет с помощью панелей связи и составляем план: завтра мы будем обыскивать леса вокруг лагеря «Карфагена». Я сомневаюсь, что найдем там что-нибудь. Колонисты исчезли. Но не могу представить – куда.
Я смотрю на символ на планшете. Что он означает? Это ключ к тому, что случилось? Предупреждение?
Пока десантная бригада поднимается по трапу, торопясь к своим кроватям, я стою в море травы и смотрю на пылающую красную звезду за горными вершинами. Этот мир очень отличается от того, который мы оставили. Самым большим отличием является то, что здесь солнце никогда не заходит. Здесь нет ночи. Нет зимы. И я об этом не жалею.
Глава 75
Джеймс
На столах медотсека «Иерихона» лежат три маленьких рукава для стазиса. Сэм внутри самого большого, Элли посередине, и в рукаве, не длиннее моего предплечья, спит Карсон.
Я принес детей сюда не для того, чтобы разбудить их. Я бы не посмел. Я даже не представляю, насколько они будут напуганы. Я принес их, чтобы убедиться, что они в порядке. Я не доверяю корабельному компьютеру, уже нет. Зная, что Артур не спал во время этого путешествия, имел неограниченный контроль.
Я осторожно провожу рукой по голове Элли. Рукав плотно прилегает к ее телу, материал молочного цвета и слишком непрозрачный, чтобы я мог ее видеть. Но мне достаточно прикоснуться к ней, Сэму, Карсону и знать, что они живы и здоровы.
Я программирую роботизированную руку, чтобы она снова их убрала. Они спустятся на планету в отдельных капсулах, вместе с остальными колонистами и грузом.
На мостике обзорный экран показывает восточную долину и равнину, где находится наше новое поселение, которое мы креативно назвали «Иерихон-сити». Капсулы быстро соприкасаются, их парашюты опускаются вниз, закрывая выровненную сине-зеленую траву. Первое здание казармы растягивается, словно греющаяся на лужайке гусеница.
