– Хорошо.
* * *
Я нахожу Фаулера за письменным столом в офисном уголке двухъярусных комнат, том же самом уголке, который Джеймс занимал перед тем, как уйти.
– Что вы делаете? – спрашиваю я, прислонившись к дверному проему.
– Пытаюсь выяснить, над чем работал Джеймс. Думал, что это может быть ключом к тому, что с ним случилось.
Он держит набросок, который мне кажется маленьким беспилотником с импровизированной буровой головкой на нем. Вокруг пометки и цифры – похоже, на санскрите – обрамляют древний рисунок.
– Для меня все это абракадабра, – говорит Фаулер. – Если бы Гарри был здесь, возможно, он смог бы понять, что здесь написано, но сейчас мы мало что можем с этим поделать.
В своей жизни я никогда не чувствовала себя настолько пойманной в ловушку, как сейчас. Даже когда МКС была разорвана на части и я оказалась в этом модуле, я все еще надеялась. Сейчас все воспринимается намного хуже. Может быть, дело в нехватке еды или в том факте, что мы буквально погребены в мире, который только что был разрушен. Мне кажется, что я смотрю в пропасть, и все, что я вижу, – это тупик. Если я чувствую это, значит, и другие тоже. Я тренировалась по таким сценариям и пережила некоторые из них за последние несколько лет. И мне интересно: достаточно ли я квалифицирована, способна ли что-то предпринять? Может быть, и так. Возможно, именно эту роль я могу сыграть здесь, и я думаю, что это так же важно, как то, что Джеймс делает на поверхности.
– Есть кое-что, что мы можем сделать.
Фаулер смотрит на меня.
– Джеймс явно столкнулся с какими-то проблемами на поверхности. У нас здесь наша собственная борьба.
– Которая заключается в…?
– В том, чтобы сохранить надежду.
Фаулер кивает с серьезным лицом.
– Если мы этого не сделаем, здесь все станет гораздо хуже. Мы уже голодны и напуганы.
Фаулер отводит взгляд.
– Мы выживем, – говорит он. Его слова звучат пусто, как будто он едва верит в них.
– Да. Но выживание – это не только быть живым. Речь идет о сохранении того, ради чего ты выживаешь. Это вы сказали мне час назад на кухне.
– Что ты предлагаешь?
– Вы когда-нибудь читали «Право первородства»?
Он щурится, как будто пытается вспомнить название.
– Книга по психологии? Конечно. Двадцать лет назад она была на пике популярности.
– Я хочу сформировать учебную группу для ее изучения.
– Зачем?
– Я думаю, она предлагает то, что нужно нам именно сейчас.
На его губах появляется легкая улыбка.
– А как же еда?
– Нет, это гораздо важнее, чем еда. Книга отвлечет нас и, может быть, даже станет тем, во что можно верить.
* * *
В тот день, когда дети собрались в столовой на занятия, я провожу взрослых в подвал. Темное, похожее на пещеру пространство – единственное место, достаточно большое, чтобы провести встречу. Общие комнаты между спальнями были бы слишком переполнены.
Так или иначе, подвал идеально подходит для этого мероприятия. Я поставила светодиодные фонари по кругу и разложила одеяла и подушки, чтобы люди могли на них сидеть. Бетонные колонны, поднимающиеся то тут, то там по всей комнате, создают ощущение пещеры или какой-то древней катакомбы, где мы встречаемся тайно, словно секта, собравшаяся обсудить какое-то великое откровение.
Присутствуют почти все взрослые, кто есть в Цитадели, в том числе Фаулер, Мин, Эрлс и большинство солдат. Мэдисон, Шарлотта и Эбби наверху ведут занятия в школе, а несколько других взрослых следят за младшими детьми.
Последние два года я учила начинающих астронавтов выживать в космосе. Это удивительным образом похоже – как будто я преподаю, но у меня другая аудитория, и среда, в которой мы пытаемся выжить, возможно, намного жестче, чем космос: это наш собственный разум.
«Право первородства» – книга по психологии, которая предлагает теории, горячо обсуждавшиеся двадцать лет назад. Я не совсем квалифицирована, чтобы вести дискуссию об этих идеях, но сделаю все возможное, потому что думаю, что все здесь присутствующие могут извлечь из этого пользу.
– Я бы хотела начать с чтения «Право первородства», – мой голос, хотя и тихий, все еще отдается эхом в огромном помещении.
На своем планшете я переворачиваю первую страницу книги.
– Каждый человек рождается с правом первородства. Первородство – это счастье. Наша самая большая проблема в достижении счастья – это не препятствия, с которыми мы сталкиваемся в нашей жизни. Истинный барьер для счастья лежит внутри нас – и это единственное, чего мы никогда не сможем избежать: наш собственный разум.
С самого рождения мы получили образование по бесчисленным аспектам жизни на земле, от личной гигиены до личных финансов, но нет общепринятой учебной программы для понимания и управления нашим собственным умом. Действительно, почти каждый человек остается жертвой своего разума на протяжении всей своей жизни, никогда не учась овладеть им, или управлять, или просто понимать его. «Право первородства» было написано, чтобы изменить это. Эта книга является руководством для человеческого разума. Если вы прочитаете его и проработаете приемы, которые там рекомендуются, ваш мозг будет меньше тормозить, заработает с новой силой и, в конце концов, приведет вас к собственному праву первородства. Ведь хорошо настроенный разум – это единственный путь к истинному и длительному счастью.
Глава 23
Джеймс
Я недоверчиво смотрю на Артура.
– Зачем вести с нами переговоры? Почему бы просто не убить нас? Вы явно уже начали работу.
– Я полагаю, что вы можете догадаться, почему я веду переговоры, Джеймс. В конце концов, вы на шаг впереди всего своего вида. И всегда были.
– Сохранение энергии.
– Именно. Золотая Звезда.
Артур говорит снисходительным тоном. Выражения его лица отличаются от тех, что демонстрировал Художник, – аватар, который Сеть ранее показала нам на Церере. Интересно, почему. Более того, я хочу знать, что Артур сделал с Оскаром, как «сборщик» смог захватить его тело. Это может раскрыть способ победить Артура.
– Что ты сделал с Оскаром?
– Не важно. Просто упаковал свою примитивную маленькую AI– программу в темный угол.
– Вы послали что-то с астероидами. Черное вещество.
– Да, – говорит Артур, как будто ему становится скучно. – Среда – посредник для физического ввода информации. Используется для развертывания моего кода. Варварские штучки. Не приходилось использовать их в течение восьми тысяч лет.
– Вы, безусловно, изменили свое отношение со времен Цереры.
– Мы Сеть, Джеймс. Мы адаптируемся. Тогда другой «сборщик» пытался с тобой спорить. Бесстрастно. С фактами. Он предложил вам мир, а вы выбрали войну. – Артур переводит взгляд на груду мусора, которая раньше была домом семьи. – И чем это обернулось для вас?
