– И последний вопрос: семья Данфорта здесь, в укрытии?
Солдат смотрит в сторону, его тело деревенеет. Это и есть ответ, который мне нужен. Смотрю на список. Фамилия «Данфорт» стоит напротив комнаты F14.
– Не волнуйтесь, мы не причиним им зла, – говорю я солдату.
В этот момент солдаты, ушедшие в арсенал, возвращаются с полуавтоматическими винтовками, бронежилетами и ручными гранатами. Они раздают оружие, мы с Григорием берем тоже.
– Знаете, как этим пользоваться? – спрашивает Брайтвелл.
Я изучаю тяжелую, черную, холодную штуковину.
– В детстве у меня была охотничья винтовка.
– Эта не сильно отличается. – Она показывает Григорию и мне, как загружать магазин и гнездо барабана. – Вы просто направляете и нажимаете на курок. Только думайте о том, куда направляете.
Один из солдат передает винтовку Идзуми, но она морщится и качает головой.
– Я не могу.
– Вы можете остаться здесь, мэм, – обращается к ней Брайтвелл.
– Я хочу осмотреть людей в здешнем убежище. Они могут нуждаться в помощи, – отвечает Идзуми.
– Очень хорошо, – реагирует Брайтвелл. – Но нужно подождать, пока мы не возьмем ситуацию под контроль.
Идзуми начинает было спорить, но я прерываю ее:
– Надо прислушаться к ней, Идзуми. Это ее профессия.
Идзуми кивает.
Звучат выстрелы, близко, прямо снаружи убежища. Я слышу, как пули проходят через стены из твердого пластика, пока Брайтвелл рявкает в рацию: «Доложить!»
Один из двух солдат, которых она послала к выходу, немедленно отвечает. На заднем плане слышится стрельба.
– Я насчитал семерых нападающих, капитан.
Эхо от взрыва разносится по убежищу, а рация даже усиливает этот звук.
– Их осталось четверо, мэм.
– Могу я взять одного из ваших людей? – спрашиваю я у Брайтвелл.
Она кивает капралу в коридоре.
Григорий идет следом за мной. Когда я выхожу из комнаты, капрал идет впереди.
– Куда вы? – окликает меня Брайтвелл.
– Получить рычаг влияния.
Сверяясь с планом убежища, я спешу по коридорам, останавливаясь на каждой развилке, заглядывая за угол и пытаясь уловить признаки, что что-то не так. В одной из кладовок я нахожу то, что нужно: скотч. Все удачные планы, в конечном счете, сводятся к скотчу.
Несколько недель назад я бы не смог представить, что сделаю то, что собираюсь. Но я никогда и не думал, что окажусь в ситуации наподобие этой. Это вопрос выживания. То, что я должен сделать – для всеобщего блага. Но мне это все также не нравится.
Мы с Григорием останавливаемся по обе стороны от двери в F14. Капрал поворачивает ручку, направив дул оружия в камеру. Маленькая комната пуста, за исключением трех раскладушек, груды пайков в углу и двух обитателей: женщины моего возраста и мальчика лет двенадцати, оба уткнувшихся в свои планшеты; по лицу женщины текут слезы.
– Собирайтесь, нам нужно идти, – командую я.
– Кто вы?
– Это не имеет значения. Мы здесь, чтобы помочь. Это пока все, что я могу сейчас сказать. Мы собираемся закончить битву в этом лагере. Но нам нужна ваша помощь. Пожалуйста.
Она переводит взгляд с меня на стоящего рядом солдата, которого она, конечно, не узнает.
– Заберите только меня, не Ноя.
– Вы нужны оба, и прямо сейчас. Нужно идти.
Мы даем им несколько секунд на сборы и затем быстро ведем по коридорам в отсек Е. Я поворачиваю ручку и открываю дверь комнаты Е9. На раскладушке сидит Ричард Чендлер в одиночестве и внимательно слушает рацию. Его глаза расширяются, когда он видит меня, с винтовкой в руках.
Я быстро вхожу в комнату и вырываю рацию прежде, чем он успевает хоть что-то сказать.
– А я думал, ты на передовой, Ричард.
Он смотрит на меня, в глазах вспыхивает гнев.
– Джеймс, сдавайся прямо сейчас. Вы в меньшинстве. Враг снаружи гораздо хуже любого из нас здесь.
– Кто это?
– Лагерь № 5. Вернулся мстить. Кто, как вы думали, стрелял в тех солдат, которых вы лечили?
– Кому мстить?
Впервые он отводит взгляд.
– Вот почему ты здесь прячешься? Вы думаете, что они взломают склад? Что произошло? Ты устроил им ту же ловушку, в которую поймали нас? За исключением того, что они пробились.
Его молчание подтверждает мою теорию.
– Вы были очень самодовольны, когда держали нас под ногтем. Поэтому ты и прячешься здесь, слушаешь рацию? Готов бежать, если они прорвутся внутрь?
Он смотрит в пол.
– Все вы болтаете, пока дела не пойдут плохо. А потом первые сбегаете.
– Я спас этих людей, – выплевывает Чендлер, уставившись в пол.
– Сомневаюсь.
– Это правда.
– Почему ты вообще здесь, Ричард? В лагере № 4?
– Оказался здесь для восстания.
– Восстания эмигрантов?
– Да. Оно было назначено на день после падения астероида. Я был с начальником аппарата губернатора. Она заранее узнала о падении астероида. Я принял быстрое решение. Верное решение, должен добавить, которое спасло многие жизни. Я понял, что оружейная и крупнейший склад, находящиеся близко друг к другу, станут вероятной целью астероида. Собрал здесь самый близкий круг – в самом дальнем складе. – Он смотрит на меня. – Говори, что хочешь, Джеймс, но я спас этих людей. Вот почему они доверяют мне.
– А что с людьми снаружи? Включая женщину в ночной рубахе, с примерзшим к груди ребенком и раной от выстрела?
Он с отвращением отшатывается.
– О, избавь меня от всех этих высокопарных слов. Мы приняли тяжелое решение – ради нашего выживания. Это полный продовольствия склад на мертвой планете. Не башня из слоновой кости.
– И ты превратил его в поле боя. И сейчас этот бой закончится.
В тот же момент мне приходит одна идея. Это идеально – справедливость, которая бывает редко.
Он щурится:
– Что?
Я не могу удержаться от смеха.
– Все будет хорошо, Ричард. Не могу дождаться. Но сначала сделаю то, чего очень-очень долго ждал.
Протягиваю руку и забираю у Григория скотч. Чендлер встает, готовый драться, но я отрываю кусочек скотча и быстро заклеиваю ему рот. Капрал удерживает его, пока я оборачиваю скотч вокруг его головы и связываю его запястья. Шепчу женщине и ребенку:
– Мне правда, правда жаль.
И это действительно так. Но дело нужно сделать.
