И всё моё прекрасное настроение улетучивается в тот же миг.
13. Ярослав
Мгновенно подбираюсь и смотрю в упор на Туманову. Как же можно быть настолько беспечной?
– А с ним разделалась ты?
Наверно, она читает что-то по моей напряжённой позе, по холодному взгляду, потому что и сама меняется в лице.
– Нет, Ярослав. Нет! Ты веришь мне?
У неё настолько испуганный вид, что мне вдруг становится страшно. Мне всё равно. Даже если это сделала она, мне просто всё равно. Я найду тысячу оправданий, за что она убила Аркадия.
– Я не делала этого, ты должен мне верить. Не убивала. Честно. Меня подставили. Зачем мне убивать его, скажи? Он же даже не трогал меня! Как только я сообщила ему о беременности, он начисто потерял ко мне интерес. Да и до этого… Не могу сказать, что проявлял его часто и настойчиво. Он не творил со мной все те вещи, особенно, после известия о том, что у меня будет ребёнок. Я просто была его… трофейной женой. Молодая, красивая. Хорошее вложение средств и только. Он пил, Ярослав. Поэтому у нас никогда не было никого лишнего в доме. Иногда – я слышала – вызывал какую-то шлюху, но я ни разу не видела эту женщину.
– У Туманова была постоянная любовница? – уточняю я.
– Да, – с готовностью кивает Ритка, но тут же качает головой. – Точнее, я не знаю, одна и та же это была эскортница или ему присылали разных. Это важно?
– Пока не знаю, Рит. У меня слишком мало информации, а та, что имеется… направлена против тебя.
– Мне действительно мало чего известно об Аркадии, но я буду думать об этом, ладно? Может, мне удастся вспомнить что-то ещё.
– Подумай ещё о гибели своих родителей. Всё, что сможешь вспомнить: враги, долги, угрозы конкурентов… Пожалуйста, это очень важно. Для тебя важно.
– Хорошо, я подумаю, попытаюсь вспомнить всё, что мне известно, – Ритка заглядывает мне в глаза. – Я не убивала мужа, Ярослав. Ты веришь мне?
А верю ли я? Как человек, как мужчина, как влюблённый мужчина, я хочу верить в её непричастность. Но следователь во мне сомневается. Слишком часто я видел таких перепуганных девочек, которые с пеной у рта твердили о своей невиновности, а потом оказывалось, что они и есть безжалостные убийцы, без какой-либо нормы морали, с единственным желанием устроиться покомфортнее в этой жизни. И по долгу службы я обязан защищать общество от таких людей.
Но Рита? Меня штормит из стороны в сторону, когда я смотрю на неё. Я просто отказываюсь верить уликам, свидетелям и фактам. Она не хладнокровная убийца. Я верю в это. Даже если она убила Туманова, то только потому, что он заслуживал смерти. Она не поступила бы так из личной выгоды, в этом я уверен.
– Моё мнение не так уж и важно, главное, что я на твоей стороне и могу тебе помочь, особенно, если ты поможешь мне с этим.
– Не веришь, значит, – горько усмехается Ритка.
– Я привык доверять фактам, Рит. Сейчас мой разум отчаянно пытается сопротивляться и не идти на поводу у эмоций, и я вынужден принимать действительно тяжёлые и очень ответственные решения. Мне бы очень не хотелось, чтобы в конечном счёте всё это оказалось напрасно, потому что я поверил тебе, а не фактам, которые кричат об обратном. Ты должна понимать, что я рискую всем в своей жизни ради тебя, ставлю на карту всё, чтобы спасти тебя. Поэтому, Рита, я прошу у тебя правды. Ты понимаешь, что просто убьёшь меня, даже не причинив физического вреда, если окажется, что всё это время ты мне лгала?
– Я не вру, Ярослав. Я не убивала. Ни родителей, ни мужа. Меня подставили.
– Тогда не шути на эту тему. Никогда. Ты не знаешь, что за люди рядом. Ты сейчас не в том положении, чтобы так сильно рисковать. Одно неверное слово или одно неправильное действие, и я не смогу тебя вытащить, Рит. У следователя предостаточно улик против тебя, просто поверь мне, ладно?
– Хорошо, никаких больше шуток, – обещает Ритка. Стягивает рукавицу и тянет ко мне скрюченный мизинчик. – Мир?
Вместо того, чтобы воспользоваться милым способом примирения родом из далёкого детства, я притягиваю девушку к себе.
– Мы и не ссорились.
– Да? – всхлипывает она куда-то в центр моей груди.
– Конечно, матрёшка. Просто такие вопросы лучше решать сразу, чтобы не пришлось менять коней на переправе.
Ритка фыркает, поднимая на меня покрасневшие глаза:
– А ты, выходит, менять коней не планируешь?
– Выходит, так. А ты?
– Ну-у-у, даже не знаю, – улыбается мне девушка, – никогда не знаешь наперёд… Вдруг попадётся вариант получше? Хотя, я уверена, мне и так достался первокласснейший жеребец очень редкой и благородной масти…
– Пойдём уже речку смотреть, болтушка! – с усмешкой тяну её к калитке.
– Нет, ну разве я не права? – не успокаивается она. – Я тебя так боялась поначалу. Весь такой из себя строгий дяденька был. Как зыркнешь на меня, аж поджилки тряслись. А разговорчики твои бандитские? «Проваливай», «дальше ты идёшь одна», «ноги раздвигать по первому требованию», «глотку подставлять»… А сам – ну такая душка!
– Сейчас, чую, кто-то договорится! – с наигранной строгостью говорю Тумановой. – Придётся тебя, матрёшка, наказать.
– Плохих девочек, знаешь, как наказывают, Яр? Шлёпают животом по голой попе…
– Рит, провоцируешь, – с шипящим свистом вырывается из меня.
– Да я уже прямым текстом тебе говорю: нагулялась, – тормозит Ритка, потягивая меня за рукав. – К чёрту твою речку. Хочу в баню. С тобой. У меня гормоны требуют снять стресс.
А меня её гормоны вгоняют в стресс. Но не говорить же хорошенькой женщине, что я не могу найти в себе сил зачётно потрудиться над ней. Просто не могу! Страшно навредить, страшно испортить этот священный сосуд и бесценную ношу в нём.
Я слишком долго собираюсь с духом, чтобы войти в небольшую комнатушку, где в облаке пара под тусклым желтоватым светом лампы меня ждёт Рита. С весьма конкретной целью ждёт. Она только с виду такая маленькая и хрупкая, но внутри неё сидит стальная леди, которая добьётся своего любым из доступных способов.
