Ярослав сминает пальцами подбородок, усиленно соображая, но не торопится делиться со мной своими мыслями и догадками.
– Мне по делам нужно отъехать, – наконец говорит он.
Смотрит на меня привычным взглядом, в котором смесь острого желания и невесомой нежности.
– Я должна оставаться дома? – с пониманием киваю ему. – Ты уверен, что тот человек не придёт?
– Нет, матрёшка, дома я тебя одну не оставлю. Завезу по дороге в одно место. Там будет безопасно.
– Ты что, надолго уезжаешь? – я продвигаюсь вперёд, ближе к мужчине. Беру его руку и переплетаю наши пальцы. – Надолго?
– Я точно не уверен. Надо пошуршать, проверить кое-что. Но я не могу раскатывать с тобой через три губернии.
– Так далеко? – разочарованно выдыхаю, сжимая его пальцы.
– Не расставайся, ладно? Чем быстрее я разберусь, кто желает тебе зла, тем быстрее всё для нас закончится.
Видимо, я меняюсь в лице, и он понимает, что брякнул, не подумав.
– Рит, не придирайся к словам, – журит меня, – ты поняла, что я имею в виду. Все кошмары для нас закончатся. Кошмары. Не отношения.
Неуверенно киваю ему и спрашиваю из чистого любопытства:
– И куда ты едешь?
– В Нагорск, – отвечает он, – это в…
Я не могу сдержать удивления:
– Я знаю, где это! Представляешь, мы переехали оттуда, когда мне было… лет семь-восемь. Да, пожалуй, где-то так.
Ярослав внимательно смотрит на меня, сжимая челюсть. Не понимаю, что я снова не так сказала? Почему он злится?
Но только я решаюсь заговорить с ним на эту тему, как Ярослав заговаривает первым:
– Возьми с собой побольше вещей. Не уверен, на сколько мне придётся задержаться.
Всю дорогу туда, незнамо куда, Ярослав молчит. Его лицо хмурое. Поза напряжённая. Мне кажется, что он уже с трудом выносит боль, но я не знаю, как ему помочь.
– Примешь ещё одну таблетку обезболивающего? – спрашиваю, хотя знаю ответ.
Яр бросает на меня беглый взгляд, суровое выражение смягчается. Он покачивает головой и снова возвращает взгляд на дорогу. На сгущающиеся над трассой, проходящей через густой и тёмный лес, сумерки. На опускающуюся к вечеру прохладу.
– Куда мы едем? – снова не могу сохранить тяготящую тишину я.
– Я тебя заброшу к своей троюродной тётке, – как ни в чём не бывало отзывается Ярослав.
– Что? К тётке? Ты с ума сошёл?
Он лишь усмехается:
– Тёть Нюра живёт в такой глуши, что там не ловит ни радио, ни телевидение, не приносят газет. Скажем, что мне нужно съездить в командировку, а ты на сносях боишься одна дома оставаться. Делов-то!
– Ну знаешь! – И как у него всё просто! Неужели сам не понимает? – Она задаст резонный вопрос и будет права. Кто я тебе?
– Ты – моя женщина, в тебе – мой ребёнок, – резко, почти грубо бросает Ярослав, стискивая руки на руле до побеления.
Я прикусываю язык и поворачиваюсь к окну. Уверена, моё лицо сейчас полыхает как алое знамя на ветру, но я ничего не могу поделать с собственной реакцией на слова мужчины. Во мне бурлит желание завести тот разговор, который меня интересует на самом деле. Но я не решаюсь.
Возможно, я всё ещё не доверяю ему. Возможно, я боюсь, что он не доверяет мне. Но в любом случае обсуждать туманные перспективы будущего, пока мы находимся в таком шатком положении, крайне бесперспективно.
– Ты обиделась? – прерывает мои мысли Ярослав. – Надеюсь, ты не решила, что это хоть на сотую долю ложь? Рит, я действительно так думаю. Хочу думать. Я не стал бы давать тебе пустых обещаний.
– Мне очень хочется тебе верить, Яр. Правда. Но иногда у меня возникает такое чувство, что ты держишь меня при себе… чтобы присмотреться что ли…
– Не начинай, пожалуйста. Рит, это не сработает между нами, если ты не попробуешь довериться мне. Ты понимаешь это?
Я понимаю, да. Но легко ли доверять мужчине, который говорит так гладко и красиво? Можно ли вообще доверять мужчинам? Особенно, когда сомневаешься в искренности его слов?
Как, скажите, может возникнуть такая привязанность за столь короткий срок?
– Это нормально, что ты испытываешь некоторые сомнения, матрёшка. Просто поверь, сейчас я пытаюсь максимально облегчить ситуацию для тебя, смягчить последствия, минимизировать их, искоренить полностью. С моей тёткой ты будешь в безопасности и под присмотром.
Он поворачивается и лихо подмигивает мне. Неприятный холодок пробегает вдоль позвоночника. Я уверена, что Ярослав ведёт какую-то игру. А вдруг он знает?
– Ты нашёл нотариуса Туманова? – спрашиваю у него.
– Он в больнице, но скоро я получу текст завещания.
– Ты же поделишься со мной? – я закусываю губу, испытывая волнение.
– Да, конечно. Не сомневайся, как только я узнаю подробности завещания, я расскажу тебе условия. А тебе придётся пораскинуть мозгами и попытаться отыскать среди своего окружения тех, кто может иметь виды на твоё наследство, исходя из тумановских условий.
И снова Ярослав смотрит так, словно уже разгадал все мои тайны. Этот короткий серьёзный взгляд пробирается внутрь и свербит ещё долгое время. Но я выдавливаю улыбочку и опять ничего не говорю.
Вскоре мы приезжаем к маленькую деревеньку. С одной стороны большое озеро, с другой – густой и мрачный лес. Снега здесь больше, чем в городе. Кажется, что весна решила обойти это место стороной.
Ярослав не загоняет машину во двор. Я понимаю, что он не собирается задерживаться здесь, и меня накрывает волной тоски.
– Обещай, что вернёшься ко мне, – всхлипываю, разворачиваясь к нему.
– Матрёшка, не реви, – строго говорит Яр. – Я вернусь в максимально короткий срок. А ты тут не геройствуй. Отдыхай, ешь, гуляй. Здесь ты в безопасности. Поняла?
– Ты уверен?
– Если бы я не был уверен, я не оставил бы тебя одну. Но у меня и правда нет выхода. Ехать на четыре сотни километров крайне рискованно, а нам не нужны лишние проблемы.
