Смотрю на Гелю. Она хоть и кривит лицо, но с готовностью кивает.
Я тихо отворяю дверцу чулана и выхожу в комнату. А потом и в коридор. Рядом бесшумно ступает Ангелина.
Мы сразу видим преступника. Он стоит в соседней спальне, у комода, и перебирает детские вещички. Показываю Ангелине, чтобы спускалась по лестнице. Уйдём тихо, он и не заметит.
Но неожиданно он оборачивается и смотрит прямо на меня. Парень в чёрной толстовке. В капюшоне. В руках какие-то розовые вещички. Я снова не могу как следует разглядеть его лицо!
– Ярослав! – качает он головой. – Вижу, в прошлый раз ты так ничего и не понял? Я могу повторить!
Он молниеносно откидывает розовые ползунки и стреляет. А Ангелина резко подаётся вправо, прикрывая меня своим телом.
Её глаза удивлённо распахиваются, когда она падает на меня. Я крепко держу женщину, не позволяя упасть, краем глаза вижу, что фигура в чёрном исчезает в оконном проёме.
– Догони… – хрипит Геля. Её рот наполняется кровью.
Я медленно опускаю её на пол, вызываю неотложку.
– Догони… – прикладывая неимоверные усилия, шепчет она.
– Потом, – говорю ей. – Соня будет в порядке. Сейчас я должен позаботиться о тебе.
– Прикрыла тебя… Ты… должен… спасти… дочь… Власов… – выплёвывает Ангелина. С каждым звуком вырываются хрипы и кровавые брызги.
Я качаю головой, стараясь не шевелиться лишний раз. Она истекает кровью на моих руках, и я чувствую себя беспомощным. Все краски сходят с лица бывшей жены, пока я молюсь всем богам, чтобы врачи успели вовремя. Я никогда не смогу пережить, если она умрёт из-за меня. Из-за того, что прикрыла меня от пули. Чтобы я мог спасти свою дочь.
Из уголка её глаза стекает одинокая слезинка, губы искривляются в болезненной улыбке, и Ангелина Власова закрывает глаза. И вместе с этим разбивается моё сердце.
30. Ярослав
Я вхожу в дом и тихо прикрываю дверь. На улице давно глубокая ночь, и свет погашен. Только мерцание телевизора в гостиной намекает мне о наличии обитателей.
Не уверен, что я готов встретиться с ней лицом к лицу, но не сидеть же в машине до рассвета. А поехать в квартиру Ангелины я не решился.
Пару минут передышки, – решаю я. – Всего пару минут, и я приведу себя в порядок, поговорю с Ритой, дождусь утра и переверну весь город, чтобы найти старшего и младшего Ротмандов, а вместе с ними и свою дочь.
Опускаюсь на пол прямо здесь, возле двери. Откладываю в сторону пакет с вещами бывшей жены. Откидываю голову назад и прикрываю глаза.
Хочется хоть на мгновение выкинуть из головы картину себя, перепачканного кровью с ног до головы. Руки покрыты багровыми пятнами, что, высыхая, неприятно стягивают кожу. Мне срочно нужно в душ, но сил попросту нет.
– Ярослав? – неуверенно зовёт меня Ритка. Тихо и жалобно. – Господи, что случилось? Ты весь в крови! Ты ранен? – она бросается ко мне, падая на колени. – Не молчи, Яр. Пожалуйста! Ты в порядке? Мне страшно…
– Это не моя кровь, Рит. Я не ранен, – успокаиваю заходящуюся в плаче девушку. С неё и так довольно стрессов. – Перестань. Я жив. Всё в порядке.
– Но… кровь, Ярослав… откуда столько крови?! – причитает она, не решаясь дотронуться до меня.
– Ангелина… – выдыхаю я, не в силах произнести больше ни звука. Что я должен ей сказать? Что её брат жив, и он пытался убить меня? Что Ангелина бросилась наперерез и получила пулю, предназначенную мне?
– Она умерла, да?! – завывает Ритка. – Господи, да не молчи ты, Ярослав! Я сейчас с ума сойду! Что с ней? Она умерла?!
– Типун тебе на язык, – вяло отвечаю я. – Вот же неугомонная! Я так устал, Рит… Просто смертельно устал…
Минуты ужасного ожидания медиков с ныряющей в бессознательное состояние и перманентно приходящей в себя Ангелиной на руках, когда я предпринимал попытки сдержать кровотечение до приезда спасателей, уничтожили остатки нервных клеток. А изнуряющие часы до окончания операции, которые я расхаживал по коридору больницы, иссушили запасы энергии. В голове билась одна-единственная мысль: только бы с Гелей было всё в порядке. Как я должен пойти и выполнить свою работу, зная, что из-за меня умер небезразличный мне человек?
До тех самых пор, пока врач не вышел из операционной и не сообщил, что Ангелина хоть и пребывает в стабильно-тяжёлом состоянии, но это норма в такой ситуации, и она обязательно поправится, я и не дышал, кажется. Но в тот момент с облегчением вздохнул и воспрянул духом. Власова будет жить. И никак иначе!
– Она пока в реанимации, но она будет в порядке, – говорю Рите. – Это её кровь. Не моя. Не бойся.
Крошечная Рита обнимает меня, утыкаясь в мою шею, гладит волосы, лицо.
– Слава богу, что ты цел! Я никогда бы не пережила, если бы ты умер..! – шепчет она, поливая меня слезами. – Ещё и эта ссора дурацкая..! Я не хотела тебя обидеть, правда. Мне просто так больно, Ярослав…
Обвиваю её тело руками, притягивая к себе на колени.
– Всё будет хорошо, слышишь? Мне тоже больно, невыносимо просто, а если учесть, что я не только отец, но ещё и следователь, то это просто крах моим самомнению и гордости. Но мы должны быть сильными, чтобы вернуть Соню домой. Слышишь, Рит? Мы вернём нашу девочку домой.
– Я верю тебе, – доносится до меня между всхлипываниями. – Верю.
Рита поднимает голову, и её лицо оказывается рядом с моим. Я испытываю острую нужду в ней. Говорят, это последствия выброса адреналина, не более. Мне плевать.
Я нуждаюсь в Рите. Сейчас. Прямо в это мгновение. Мне просто необходимо заполнить пустоту внутри живыми и горящими эмоциями и чувствами. Я хочу снова ощутить себя живым. Настоящим.
Возможно, Рита чувствует ту же нужду, жажду, острую потребность. Потому что она целует меня сама.
Дико и необузданно впивается в губы настойчивым поцелуем, пока я расстёгиваю её рубашечку, оголяя грудь.
Поддерживаю её под ягодицы и поднимаюсь с пола. Стройные ноги девушки обхватывают меня вокруг талии. Горячая промежность прижимается к стволу, и этот жар я чувствую сквозь четыре слоя ткани. Я прерываюсь лишь на мгновение – стянуть с неё шортики с трусиками, да приспустить собственные брюки.
И только потом меня словно обухом по голове ударяет.
– Рит, тебе уже можно? – хрипло спрашиваю, и она прикусывает губу, задумавшись на мгновение.
– Я… не знаю.
Приехали! Я немного разочарованно отстраняюсь от неё, но Ритка испуганно цепляется за меня:
