– Всё уже в норме, крови нет давно. Думаю, можно. Если аккуратно…
– Если ты сомневаешься, это ничего страшного, Рит. Я дождусь.
– Нет-нет, Яр. Всё хорошо. Точно.
Я с сомнением смотрю в её перепуганные глаза. Боится, что ей будет больно? Что я могу навредить?
Абсолютно зряшная идея! Не стоило и думать в этом направлении.
Я опускаю Риту на пол, заправляю стоящий колом член обратно в брюки и, раздеваясь на ходу, иду в сторону спальни. В ванной раздеваюсь окончательно, встаю под горячие струи душа и тру мочалкой руки, смывая засохшие пятна крови.
Лёгкое дуновение ветерка оповещает меня о том, что Рита последовала за мной. Тихий шорох одежды, и она ступает в ванную, прижимаясь к моей спине обнажённой грудью.
Воздух вышибает из лёгких. Я хочу её до одури. Хочу заниматься любовью всю ночь напролёт и забыть на несколько часов обо всех проблемах.
Поворачиваюсь на пятках. Склоняю голову вниз, упираясь в её лоб. Дрожащей рукой Рита обводит по контуру затянувшийся рубец от ранения, полученного в том злополучном доме, и поднимает взгляд.
– Я люблю тебя. – говорит мне. – Я боюсь тебя потерять.
Она привстаёт на цыпочках и ловит мой жадный поцелуй. Мои руки касаются женского тела нетерпеливыми ласками. Я проверяю готовность девушки – и её реакцию на проникновение пальцами, – прежде чем подхватить на руки, располагая напротив естества.
– Будет больно, некомфортно, просто скажи, и мы остановимся, – предупреждаю я, и она с готовностью кивает.
Вхожу медленно, мучительно сдерживая себя. Заполняю миллиметр за миллиметром податливой ткани. Жаркой, влажной, идеально растягивающейся под мой размер.
– Больно? – спрашиваю в перерывах между поцелуями.
– Нет.
Вхожу до основания, даю немного времени привыкнуть.
– Больно?
– Нет.
Медленно выскальзываю из её тела и наполняю вновь. Снова и снова. Ускоряюсь, совершая первые сильные фрикции.
– Больно?
– Нет.
Смещаюсь, прижимая её к стене для упора. Покрываю поцелуями шею, грудь, концентрируя внимание на круглых твёрдых сосочках. Идеально розового цвета. Восхитительных на вкус.
Рита стонет, подаваясь бёдрами мне навстречу, и я прихожу в движение. Врезаюсь в её тело мощными толчками, чувствуя, как тесно она сжимает мою плоть. Хлюпающая влажность похожа на рай. Мой собственный рай, что обещает вечное блаженство.
Больше я не сдерживаюсь. Нет причин. Мы оба жаждем безудержного секса. Я не боюсь причинить боль или навредить.
Рита сладко стонет, прижимаясь к моему лицу грудью. Внутри становится так тесно, что я ощущаю каждое сокращение гладких мышц. Бросаю взгляд на лицо девушки. Впитываю в себя эту картину: беспокойство на мгновение оставило её, взгляд затуманен от удовольствия, пухлые губки приоткрыты, из груди вырываются пронзительные стоны.
– Люблю тебя, Рит, – говорю ей, тремя мощными толчками подводя себя к падению вслед за ней. – Люблю. Люблю. Тебя.
Выношу её на кровать, даже не удосуживаясь накинуть полотенце. Так и падаем. Мокрые. На краткий миг счастливые. Оставившие проблемы до утра.
Перезагрузка необходима. Мне – точно. Так недолго и инсульт схлопотать. Сейчас мозг расслабленно отдыхает, чтобы начать усиленно перерабатывать информацию с утра.
Ритка гладит мои волосы, баюкая и успокаивая. Сам не замечаю, как проваливаюсь в спасительный сон. Кажется, только закрыл глаза, как она уже трясёт меня за плечи.
– Ярослав! – Я просыпаюсь, бросаю взгляд на неё, на часы. И мгновенно возвращаюсь в действительность. – Я разбирала вещи Ангелины Анатольевны. Хотела постирать, привести в порядок. Я не специально, честно. Сумка была расстёгнута, упала на пол, и содержимое вывалилось.
Она смотрит испуганно. Я понимаю, что она сунула свой любопытный нос в записную книжку мнимой “соперницы” явно не в поисках зацепок. Возможно, пыталась найти что-то, что успокоило бы её ревность. Или напротив, подкрепило. Но сейчас это не имеет для меня никакого значения.
– Не тарахти, Рит. Тебя никто ни в чём не обвиняет.
Я сажусь на кровати, потирая глаза со сна. Долго продрых! Слишком беспечно в нашей ситуации!
– Что там? – спрашиваю у Риты, и она протягивает мне блокнот Власовой.
– Вот, я не знаю, ты видел или нет. Тут написано: «Почему он дал ложные показания?», видишь? Про кого это она? Ты знаешь, что он врал вам? Вы успели проверить этого человека снова? Он может иметь отношение к тому, кто похитил Софийку?
Я мгновенно выхватываю из её рук блокнот и вчитываюсь в записи Ангелины. Когда она оставила эту пометку? И почему не поставила меня в известность?
Сейчас я отчётливо припоминаю неприметного мужчину и его тихий голос. Как он рассказывал о Рите, о Туманове. Позже всё это забылось за чередой бесед и предположений, но Власова вела записи и пометку соответствующую оставила. Только не успела или забыла рассказать о ней мне.
Рыскаю по записям в поисках имени. А найдя, тут же набираю в комитет.
– Лёха, на месте?
– Да, Ярослав Сергеевич.
– По моему запросу о дочери Генриха Альбертовича Ротманда есть результаты?
– Пока негусто. Сложно получить информацию о её первом муже, он – гражданин США…
– К чёрту его! Меня интересуют местные, граждане России.
– Она была повторно замужем. Гражданка Ротманд заключила брак с гражданином Соломиным Геннадием Петровичем в марте 2007 года. Взяла его фамилию. О, и даже официально усыновила Соломина Константина Геннадьевича, сына супруга.
– Год рождения мальчика?
– 1997.
– Найдите его. Живо!
Пока я собираюсь, Рита ведёт себя тихо. Варит кофе, сооружает нехитрый завтрак. Даже заставляет меня поесть, хотя кусок в горло не лезет.
– Рит, я не собираюсь тебя ругать, что ты рылась в вещах Ангелины, – без труда понимаю я причину её поведения.
– Я не рылась! – поспешно заявляет, но тут же осекается она. – Ну если только чуточку посмотрела…
