– Я не допущу, чтобы о том инциденте кто-нибудь узнал. Полагаю, мистер Рамсфилд сделает то же самое. Верно?
– Все, что может произойти в гостиной, не станет достоянием глаз дворецкого. Или кого-то другого.
– Но вы же не имеете в виду…
– Я имею в виду именно это.
– Да, – тихо сказала Оливия и, прищурив глаза, бросила на него возмущенный, колючий взгляд, – мне совершенно ясно, что вы намереваетесь отбросить все приличия и опозорить меня в моем собственном доме.
– Опозорить перед кем? – Джо нежно взял ее за плечи, чтобы заставить смотреть на него, что, несомненно, было куда более скандальным, чем принять ее визитера. – Этот человек не знает, что такое стыд. Сестра рассказала мне о нем. Розалин считает, что он не представляет для нее угрозу, чего нельзя сказать о вас. Я видел это сам. И намерен ясно дать ему понять, что вы обе под моей защитой.
– Никто не давал вам право защищать меня.
– А как насчет Виктора? Вы дадите мне право защищать его? Что бы ни случилось с вами, это отразится на нем.
Посмотрев на него долгим язвительным взглядом, Оливия вывернулась из его рук. Она прошла мимо своего дворецкого, который широко улыбнулся.
– Я пойду впереди вас.
Когда дворецкий проходил мимо Джо, тот подмигнул ему. Дворецкий кивнул, замыкая шествие.
– Джосайа Стетон, я все видела. Пожалуйста, не смущайте прислугу.
Странно, но он отправился разбираться с маркизом с улыбкой. Ему следовало сменить выражение лица, прежде чем он ворвется в гостиную.
Оливия шла впереди широким шагом с прямой спиной, подняв подбородок – сама властность. Но проблема, с его точки зрения, состояла в том, что это было не все. Идя перед ним, Оливия считала, что демонстрирует свое возмущение. Она не могла знать, что эти «возмущенные» шаги заставляли ее юбки колыхаться самым игривым образом. Но будь он проклят, если сказал бы ей об этом. Джо не мог вспомнить, чтобы какая-нибудь женщина вызывала у него такое восхищение.
Оливия вошла в гостиную. Джо с дворецким остались в холле, но стояли так, чтобы визитер их не видел. Прежде чем встретиться с Уэйверли лицом к лицу, Джо хотел узнать, как он поведет себя с Оливией. Никакой опасности для Оливии не существовало, поскольку они с дворецким видели все, что происходило в гостиной, и при необходимости могли сразу же вмешаться. Если Уэйверли пришел просить у нее прощения, то его поза об этом никак не свидетельствовала. Вместо того чтобы стоять со шляпой в руке, опустив голову от стыда, он лениво развалился на диване, положив ногу на ногу. Сжимая в руке трость, он постукивал ею по полу, словно выражал нетерпение от долгого ожидания. Одна радость, что опухший нос и синяк под глазом несколько сбивали его высокомерие.
Оливия даже не поздоровалась с ним. Она остановилась, молча сложив руки. Уэйверли не изменил позы, но его взгляд скользнул по ней, демонстративно выражая превосходство его социального положения. По мнению Джо, не имевший никакого положения в обществе мистер Рамсфилд был неизмеримо выше этого человека.
– Так-то вы приветствуете гостя, леди Оливия? Вас не радует, что джентльмен пришел выразить вам свое почтение?
– Я не намерена приветствовать вас, милорд. Если вы полагаете, что ваш визит доставляет мне удовольствие, вы глубоко ошибаетесь.
Он засмеялся, встал, но не стал приближаться к ней.
– Конечно. Вы изображаете из себя скромницу.
– Ничуть. Вы обманываете себя, если думаете, что мне нравятся ваши отвратительные авансы.
– Несмотря на ваш острый язык, я нахожу вас соблазнительной. Вы меня возбуждаете.
– Найти здесь вы можете только выход из моего дома.
Уэйверли постучал тростью по полу.
– Это правда, что вся ваша семья уехала в Америку, оставив вас в одиночестве?
– Возможно, синяк на вашем лице не позволил вам запомнить, откуда вы вошли. Входная дверь позади вас, через маленький холл, затем налево.
– Моя дорогая леди, я готов забыть неприятный эпизод в парке герцогини Гутри.
Глупец сделал шаг вперед. Джо ждал, что Оливия отступит назад, но она этого не сделала. Она стояла, гордо подняв голову, и с вызовом смотрела на маркиза.
– У вас нет причин сидеть в одиночестве.
Мерзавец поднял руку. Джо понятия не имел, что Уэйверли собирается сделать, знал только, что он этого не сделает. Джо вошел в гостиную.
– Леди Оливия не одна.
Несмотря на трость, маркиз едва не споткнулся, отступая назад.
– Вы… – прошипел он, хотя звук получился далеко не такой впечатляющий, как шипение змеи.
– В самом деле… это я. Мы здесь с мистером Рамсфилдом. – Дворецкий тоже вошел в комнату и поклонился, но Джо догадался, что недостаточно низко, чтобы это можно было считать выражением почтения.
– Леди Оливия, если вам потребуется присутствие джентльмена, я буду счастлив помочь, – произнес Уэйверли с ухмылкой.
– Мистер Рамсфилд, очевидно, этот визитер не только забыл, где выход, но и не в состоянии отличить джентльмена от негодяя. Боюсь, вы должны показать ему дорогу.
– Да, леди Оливия, безусловно.
– Однако, лорд Уэйверли, мне пришло в голову, что, возможно, вы также не помните дорогу к себе домой. Уверена, ваша жена будет крайне опечалена, если вы заблудитесь. Не позвать ли мне кучера, чтобы он доставил вас к ней в целости и сохранности?
– Я полагаю, леди Оливия, мой собственный кучер помнит дорогу.
– В самом деле? Говорят, ему случается сбиваться с пути и оставлять вас на пороге чужих домов.
Лицо маркиза вспыхнуло и стало почти такого же цвета, как его галстук.
За неимением другого варианта, кроме признания победы леди Оливии в этой словесной баталии, Уэйверли проследовал за мистером Рамсфилдом, сопровождая свое отступление громким стуком трости.
– Полагаю, мы больше не увидим этого донжуана, – заметила Оливия, улыбнувшись своему триумфу победной улыбкой.
Джо чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы был уверен, что этот человек откажется от своих преследований. Но, скорее всего, интерес Уэйверли к леди Оливии мог только усилиться.
Глава 7
В кабинет проник легкий ветерок из парка. Приподняв кружевную занавеску, он принес запах розы и лаванды. Сидевшая за письменным столом Оливия почувствовала, как ароматы весны ласкают лицо, теребят волосы на виске. Она сжала в руке перо, совсем забыв, что только что обмакнула его в чернильницу.
До нее донесся смех Виктора и мисс Хопп. Прошло уже много времени с тех пор, как она перестала обращать внимание на любые красоты природы, за исключением улыбки Виктора… и его смеха. Оливия закрыла глаза и слушала этот смех, медленно вдыхая сладкий аромат. Она не могла припомнить, когда в последний раз позволяла себе это простое удовольствие.
