Виктор отпустил луку седла и, раскинув руки в стороны, стал махать ими, как крыльями.
– Я птица! – выкрикнул он, и настала очередь Джо засмеяться.
Однако смеялся он сквозь слезы. Воспоминания о его прошлом здесь, в Хейверсмире мгновенно заставили его глаза увлажниться. Джо очень надеялся, что это только начало.
Они остановились у реки, чтобы немного порыбачить и дать лошадям отдохнуть. Оливия расстелила на траве одеяло и достала ланч, который послала им вслед кухарка, а они с Виктором сели на берегу и закинули удочки в быструю воду. В такие моменты Джо думал, что, должно быть, именно так чувствуют себя в раю. Иначе и быть не могло.
Удочка Виктора изогнулась, вступая в бой с невидимой рыбой, и на какие-то секунды он увидел на берегу не сына Оливии, а сына Вайолет Стетон. И это не взрослый Джо, а его мать поздравляла сына с успехом. Он видел ее так ясно, что казалось: в следующий момент она возьмет его к себе на колени. Она подхватила его, подняла с земли и сказала, как гордился бы им отец, если бы видел, как он поймал рыбу.
– Джо, – позвала Оливия, встав с одеяла. – У вас все хорошо?
Он кивнул, не в силах выразить, насколько ему хорошо.
Виктор наклонился над рыбой, бившейся на берегу.
– Я смогу ее съесть, Джо?
И Джо сразу вспомнил, как он радовался, поедая рыбу, которую поймал своими руками много лет назад.
– Давай посмотрим, сможешь ли ты наловить столько, чтобы хватило на всех.
Через час на берегу лежали семь форелей. Виктор встал рядом с ними на колени, очевидно предвкушая будущий пир.
Когда он успокоился, все трое уселись на одеяло и съели ланч. Виктор широко зевнул, погладил свой живот и уснул, положив голову на колени Джо. Легкий весенний ветерок шевелил его светлые волосы. Джо коснулся теплых, нагретых солнцем прядей, и его охватило почти физическое желание защитить этого ребенка. Если бы его родной отец чувствовал что-то подобное…
– Я начинаю вспоминать, – тихо сказал он. – Вот и сейчас, глядя на спящего мальчика, я помню, как засыпал, положив голову на колени матери. Думаю, я больше никогда не испытывал такого ощущения покоя.
– Виктор тоже запомнит и это, и вас.
Вопрос в том, запомнит ли он Джо как своего ковбоя, которым он когда-то был, или как своего отца, который держал его маленькую руку, смотрел, как он растет, и помогал ему стать достойным человеком.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что видите меня?
Оливия подвинулась на одеяле так, что они оказались плечом к плечу, и оба смотрели на Виктора.
– Я вижу вас, Джо, вижу какой вы. – Она перевела взгляд на него, потом нежно провела пальцем по его щеке. – Что это значит? Это значит, что я люблю вас.
– Моя дорогая. Вы не пожалеете.
Никогда, ни на день, ни на минуту у нее не будет причины жалеть, что она только что сказала.
– Я знаю. Иначе я не смогла бы доверить вам сердце своего сына. – Оливия накрыла своей рукой его руку, все еще лежавшую на кудрях Виктора.
– Я люблю вас, Оливия. – Простые слова, но такие сильные, способные изменить жизнь. Джо наклонился и, почти касаясь мягкой розовой щеки Виктора, прошептал: – Я люблю тебя, сынок.
Из глаз Оливии потекли слезы, наполнившие маленькие ямочки в уголках ее улыбающегося рта.
Ветер усилился, и Джо, сняв куртку, накрыл ею свои плечи и плечи Оливии. Их общая тень легла на лицо Виктора.
Забавно, но кожа куртки больше не пахла Вайомингом.
Ближе к вечеру Джо поехал верхом в Грасмир, хотя нельзя сказать, что ему этого хотелось бы. И хотя городок действительно был очаровательным, как утверждали поэты, он предпочел бы остаться в Хейверсмире и обхаживать Оливию.
Первым делом Джо собирался нанести визит ювелиру. Ему предстояло сделать предложение, для чего нужно было купить кольцо и что-нибудь для мальчика.
Его мальчика! Если бы улыбка на лице Джо сделалась еще чуть шире, она могла бы достать до ушей. Мысль иметь жену и сына наполняла его таким вдохновением, что, казалось, приподнимала его над землей.
Конечно, предложение было бы вполне уместно сделать сегодня утром, когда они сидели на берегу реки, но Джо сомневался. Уместно – это хорошо, но он подумал, что будет лучше спланировать все заранее, чтобы сделать момент особенным. Задать «этот вопрос» во время романтического вальса, когда шаги замедляются, – вот какую мечту он лелеял.
Оливия еще не научила его танцевать, но он будет стараться изо всех сил. Она заслуживала того, чтобы чувствовать себя желанной.
Джо привязал Блю около пекарни. Из открытой двери доносился запах имбирного пряника. Он привезет домой много этого лакомства.
Образ маленького рта, испачканного крошками, всколыхнул волну тепла в его сердце.
– Лорд Хейверсмир! – Джо узнал этот мелодичный голос, будь он неладен. – Я безумно рада, что снова вижу вас.
– Добрый вечер, миссис Лэпертон. – Ему следовало сказать, что он рад ее видеть. Это было бы по-джентльменски. – Надеюсь, у вас все в порядке. – Это прозвучало достаточно вежливо. В конце концов, он же не хотел желать ей ничего плохого. Просто его не привлекало ее общество.
– Да, насколько возможно.
Что за невезение! Она пошла рядом с ним в сторону ювелирной лавки.
– Одинокая вдова ведь может жить достаточно хорошо, как вы думаете?
– Зависит от того, что за вдова, я полагаю. – Оливия прекрасно справлялась с делами Фенкрофта в отсутствие своих родственников. Джо мог бы указать на это, но ему не хотелось продолжать разговор. – Вы хотели о чем-то поговорить со мной?
Достаточно явный намек на то, что он не желает продлевать общение.
– Как вы догадались? – Она сделала глубокий вздох, несомненно, для того, чтобы сильнее выпятить грудь – свое главное достоинство. Джо не в первый раз сталкивался с этой тактикой бойких дам. – Возможно, нас объединяет то, что мы оба американцы.
Маловероятно, но он не мог сказать этого вслух. Все, чего он хотел, – это как можно скорее вернуться в Хейверсмир. Странно, но, уезжая из поместья, Джо уже тосковал о нем, как прежде тосковал о ранчо. Воспоминания, связывавшие его с Хейверсмиром, вернулись гораздо быстрее, чем он ожидал. Ребенком он явно был здесь счастлив.
– Вы не заедете в мою гостиницу на один-два дня? – Бесстыдный изгиб ее губ не оставлял сомнений, зачем она его зовет.
– Я предпочитаю комфорт собственного дома, миссис Лэпертон.
– Конечно, но позвольте сказать: я очень сожалею по поводу неприятностей в Хейверсмире.
– Какие неприятности вы имеете в виду?
– Разумеется, призрака. Я, естественно, не верю в него. Но некоторые здешние люди… Все, что нельзя объяснить просто, они считают проявлением потусторонних сил.
