– Имеет.
– Я понимаю, что тебе хочется, чтобы так было, и мне тоже этого хотелось бы. Тебя действительно нашел ковбой. Это удивительный случай, который ты будешь помнить. Но ты должен приготовиться к тому, что больше его не увидишь.
– Нет, увижу.
Разговор оказался сложнее, чем она себе представляла.
– Конечно, в своем сердце ты…
– Я вижу его своими глазами. – Виктор соскочил с коленей матери и начал прыгать, тыча пальцем в сторону сада. – Прямо вон там, у фонтана! Он целует в макушку какую-то леди. Наверное, это его индейская принцесса.
– У тебя и правда живое воображение, – вздохнула Оливия, повернувшись в кресле. – Ты…
Боже правый! Он был там! Высокий, сильный, в низко надвинутой на лоб шляпе. И в самом деле поцеловал макушку маленькой женщины, темные волосы которой волнами падали ей на спину. Она выглядела слишком счастливой для замужней женщины. Должно быть, это его любовница… или одна из них… Вероятно, он снимал для нее меблированные комнаты в той стороне парка, что было совершенно неприлично. Оливии следовало поговорить об этом с их владельцем. Раз уж Фенкрофт-Хаус находился в одном парке с его собственностью, она имела определенное право голоса в этом вопросе. Последнее, что она могла допустить, – это общение чистого, наивного Виктора с таким человеком. Подумать только, она считала его едва ли не героем, а у него содержанка! В любом случае ей это послужит уроком. Позволить себе заинтересоваться мужчиной, вообразить, что он может оказаться лучше других… Какая глупость! Конечно, на свете есть надежные мужчины. Например, ее брат Хит. И еще муж кузины Клементины, Мейделин, которого Оливия считала преданным супругом. Но разбираться, какой мужчина порядочный, а какой нет? Увольте. Она не станет этим заниматься. Она не собирается снова подвергать себя риску.
Глава 3
Джо стоял у окна на втором этаже, наблюдая, как дождь поливает парк. Несмотря на влажную пелену, он видел смутный силуэт большого дома в другой стороне парка. Ему сказали, что это дом какого-то графа. Кажется, камердинер назвал его Фенкрофт. Интересно, придет ли этот граф на бал сегодня вечером? И если да, то будет ли на нем такой же чопорный костюм, как тот, что принесли Джо после полудня?
Все составляющие парадного костюма лежали на его кровати в строго определенном порядке. Он мог поспорить на стоимость хорошего быка на рынке, что его ноги не влезут в эти узкие джентльменские ботинки. Если бы его сестра не придавала такого большого значения внешнему виду, он сгреб бы все это в охапку и вышвырнул в окно.
После всех взглядов, которыми на него смотрели во время их прогулки по Бонд-стрит, она утвердилась в мысли, что он не может появиться в обществе в одежде нецивилизованного скотовода.
Убедившись в этом, Розалин отправила камердинера купить все это модное барахло, на которое Джо не мог смотреть без отвращения.
Он не хотел нанимать камердинера, но, похоже, тот прилагался к комнатам. Джо не предполагал, что это общепринятая практика при аренде комнат, но хозяин на этом настаивал. Его комнаты предназначались для знатных леди и джентльменов, и это требовало соблюдения определенных правил. И поскольку хозяин не стал возражать против присутствия сэра Бристла, Джо в свою очередь согласился на камердинера. По словам Розалин, у этого парня имелся опыт обслуживания американцев. Последним его нанимателем был богатый промышленник, который выдал свою внучку за графа, жившего в дальней стороне парка. Очевидно, мистер Боумейер гордился, что сможет облачить Джо в модную одежду, представления о которой у того было меньше, чем о Луне.
Джо не пришлось оборачиваться, чтобы увидеть блестящую черную шляпу, абсурдный вид которой отражался в зеркале. Каким же длинным он будет, если наденет ее? Недолго зацепить люстру и устроить пожар в бальном зале. Может, стоит сказаться больным? Если ему придется надеть эту штуковину, он и правда заболеет.
Но нет. Если он будет отсиживаться в своей комнате, ему не найти знатного мужа для Розалин. Чем скорее она будет помолвлена, тем скорее он сможет уехать в Грасмир, посмотреть, как идут дела в Хейверсмире, а потом вернуться домой в Вайоминг, на простор, где никого не касается, что он надевает на голову.
На ранчо в Вайоминге он вырос и стал мужчиной. Там он чувствовал себя на своем месте. Шумные улицы Лондона, где все ходили туда-сюда, чтобы их видели, и приветствовали друг друга с такой подчеркнутой вежливостью, были для Джо совершенно чужими. Возможно, если бы Па брал его с собой в свои ежегодные поездки в Англию, он не чувствовал бы себя, как рыба, выброшенная на берег. Но Па считал, что для Джо лучше оставаться дома, присматривать за Ma и Розалин и заниматься делами ранчо.
Когда-нибудь, в далеком будущем, Джо предстояло стать бароном, хотя об этом он старался не думать, поскольку это означало…
Он снова отогнал эту мысль. Каждый раз, когда Па рассказывал ему о Хейверсмире, о том, как разводить овец, а не коров, Джо сторонился этих уроков. Но не потому, что имел что-то против овец или Хейверсмира, а потому, что ранчо было его домом, местом, где он пустил корни.
Но хотя сердцем Джо сторонился этих уроков, он не пропускал их мимо ушей. Они понадобятся ему в те далекие дни, когда он станет бароном… Интересно, будет ли к тому времени у него свой сын, способный позаботиться о ранчо, пока Джо будет совершать поездки в Хейверсмир?
Так же как это делал Па, он будет проводить в поместье несколько месяцев, встречаться с арендаторами, составлять дальнейшие планы с управляющим, а потом возвращаться домой, где оставил свое сердце.
В дверь негромко постучали. Она приоткрылась с тихим скрипом, и в проеме показалась голова сестры.
– Мистер Боумейер готов подавать чай. Ты должен немедленно выйти.
– Чай?
– Да, и маленькие сэндвичи. Они тебе понравятся.
– Я возненавижу их. Нельзя хотя бы кофе?
Розалин отрицательно покачала головой.
– Иди одна, без меня.
Она вошла в комнату и потянула его за рукав.
– Ты мой опекун. Ты должен научиться пить чай, как положено. Мистер Боумейер предлагает научить тебя. Это очень любезно с его стороны, и мы не должны задевать его.
– Правда? – Джо не мог припомнить, чтобы сестра когда-нибудь употребляла это слово в таком смысле. – Когда ты научилась так говорить?
– Я брала уроки. Просто мне казалось, что на ранчо нет смысла говорить так официально.
– Ты уверена, что действительно хочешь выйти замуж за светского парня?
– Да, – решительно кивнула Розалин и потащила его к двери, – совершенно.
– Хорошо. Я научусь ради тебя, но не надену вечером этот цилиндр. Есть вещи, которые мужчина просто не может делать.
– Все джентльмены носят их и чувствуют себя прекрасно.
– Разница между ними и мной в том, что я не джентльмен.
