– Не возражаю и против настольных, – я не отрывал взгляда от краснеющей щеки Лики. – На столе играть вполне здорово.
До Мамонтова мой намек дошел, хотя я адресовал его девушке:
– Ах ты ж зараза… Неужели прямо в офисе? На столе?! – Я посмотрел на его раздосадованное лицо и в ответ просто поиграл бровями. Что, Мамонтов, теперь уже выигранный тендер не кажется главным сегодняшним призом? А он продолжал возмущаться: – Когда ты успел раскачаться, Царев? Ты ж зажатый, как моя бабуля! Я-то надеялся, что до секса в кабинете ты созреешь только через десять лет! Ты давай не радуйся, что опережаешь по очкам, я скоро догоню – будь уверен.
Лика вообще ладони к щекам прижала, а я задумался. В том, что догонит, не сомневался: по реакциям Лики на него несложно догадаться, что работай она в его офисе – сегодня отдалась бы ему. Она ему вообще не противостоит – наоборот, заметно тянется. Но дело было еще и в том, что я не чувствовал себя впереди гонки. Да, секс сегодня был отличным, но… это был просто секс, удовлетворение взаимного желания. В первый же раз произошло нечто больше – грандиознее любого удовольствия, которое можно представить или спланировать. Это было бешенство, вытянувшее из всех участников самые темные мысли…
Лика неожиданно завопила:
– Я поняла! Я – просто трофей! Вы же бедный рынок пилите, пилите, но на самом деле понимаете, что ни одному из вас монополистом уже не стать. И в вашем бесконечном соревновании друг с другом я стала символом победы!
– Не говори так, Лика, – поспешил я ее успокоить.
Но Мамонтов все испортил:
– Говори как угодно, Лика. Ты же умница – так возьми и измени ракурс. А мы оба с этим кретином – не твои трофеи? Любая охотница за любого из нас бы себе горло перегрызла, а ты сразу обоих зашпингалетила, не особенно стараясь. Лично я чувствую, что попал в какой-то невъебенный стратегический замес самой крутой сердцеедки столетия!
Она растерялась от такой формулировки, обескураженно усмехнулась. Но Мамонтов не давал ей передышки в размышлениях:
– Слушайте, мне нормально быть трофеем, но я кое-что прямо сейчас вам пообещаю. Режьте на куски, плюйте в каждый, разворачивайтесь и уходите, но примите как факт. Если бы я был дотошной хреновиной, наподобие нашего общего товарища, то сказал бы, что технически вы с этой хреновиной переспали уже дважды, а я очень хочу своей компенсации. Потому в субботу встречаемся у меня, отметим мой договор. Но прямо там ты, Лика, сядешь на меня сверху и будешь скакать на мне, пока я не кончу. А Артур будет смотреть, если захочет, но даже пальцем тебя не тронет. Идет?
– Звучит как пытка ненавистного тебе конкурента… – выдохнула Лика судорожно.
– Идет, – я удивился, узнав в этом слове собственный голос.
Лика уставилась на меня с еще большим изумлением, чем испытывал я:
– Ты серьезно?
– Да. – Я вообще не был уверен. – Я… я, наверное, хочу это попробовать. Узнать, что я буду чувствовать. Ревность, оказывается, бывает такой, что все эмоции на противоположные меняет. Или это просто от того, что мозг не справляется…
– Садист с мазохистом в одном флаконе, – обрадовался Данила. – Лика, ты видишь, как он сам себе очень подходит? Но нам тоже повезло, с таким набором не соскучишься. Не буди лихо, пока тихо. Но если разбудил – только успевай за ним.
Лика вскинула обе руки, останавливая разговоры:
– Остыньте! Вы разве не понимаете, что такие вещи случаются только спонтанно, как в прошлый раз?
– Спонтанно? – возмутился Мамонтов. – То есть я такие планы выстраивал, чтобы ты сейчас все мои усилия назвала спонтанностью?
Я хорошо понимал ее волнение – напряжение висело прямо над ее головой. Она раскованная, не зажатая, но это для нее слишком. И сейчас я почувствовал, что пришла пора немного надавить – ей это требуется, чтобы передать контроль хоть над какими-то решениями:
– Лика, – я говорил размеренно, как будто планерку на работе проводил. – Спонтанность – это здорово. Но ожидание – особый род удовольствия. Ни один из нас не поднимет эту тему до субботы, но картинку тебе обрисовали. И за оставшиеся два дня ты сама вываришь эту картинку в голове до жидкого киселя.
– Нет, я в этом не участвую, – вот теперь прозвучало не так решительно.
– Участвуешь, – я прохладно улыбнулся. – Уж до наступления субботы ты в этом точно участвуешь – от себя ведь никуда не денешься, а там посмотрим.
– Артур!
– Что?
– Не будь таким… – Она с трудом подобрала определение: – Хладнокровным извращенцем! Не смей меня просчитывать, как свои проекты!
Ну вот и так нужная нам растерянность, а от нее до спонтанности мы доплывем на чистой инерции. Мамонтов тоже пытался ее отвлечь, что было верной тактикой, поскольку ей нельзя было прямо сейчас давать возможность развивать эту тему:
– Эй, принцесса, а почему у нас глазки сегодня грустные? Просто устала или что-то произошло?
Теперь и я вспомнил, что крутилась такая мысль. Да и с чего вдруг Лика на меня в кабинете набросилась? Но Мамонтов действовал на нее как седатив и каким-то образом вытаскивал из нее искренность:
– Случилось, – она взялась за свою кружку и замолчала.
– Кроме того, что ты выяснила, что у твоего шефа хрен может встать без моего присутствия? Или что у рептилий вообще есть хрен? – Она не сдержала улыбку, и тогда он добавил мягче: – Давай же, расскажи.
Лика почему-то посмотрела на меня – и мне же ответила после задумчивой паузы:
– Сплетни случились. И я не выдержала.
– И что ты сделала? – поинтересовался я.
– Отчитала их как маленьких девочек. Включая тех, кто мне в бабушки годится.
Я рассмеялся, представив:
– Видимо, мне даже добавить нечего к твоей расправе. Молодец. Что еще сказать? Даю тебе официально разрешение херачить с размаха любого, кто в «Ландшафте» занимается не работой.
Но она очень виновато улыбнулась и объяснила:
– Не только это… я еще ляпнула, что мы с тобой встречаемся.
Внутри потеплело до блаженства, теперь лидерство по очкам я ощутил в полной мере, но на выражении моего лица эмоция не отразилась:
– Повторяю: молодец. Я сам тебе это предлагал, так что какие с моей стороны могут быть претензии?
– Я и не ждала от тебя претензий, Артур… Но говорят всякое. И давай честно – мы с тобой не встречаемся на самом деле. Уж точно не сейчас, когда Данила сидит здесь и планирует в уме распутную субботу. И добавлю: мне нравится, что он здесь сидит и планирует – что угодно с моим участием. Нравится, как он поднимает мне настроение. И я не представляю, как это вяжется с фразой «Встречаюсь с Артуром».
– Ла-адно, – я заговорил медленнее. – Я поддержу любую твою легенду в офисе – неси им что хочешь. А завтра можешь заехать в «Цветной остров» и сказать там, что встречаешься с их директором. Хотя вряд ли про их директора сильно сплетничают. Кто будет сплетничать, если он уже со всеми женщинами в городе переспал?
