Да, она моя ласковая любовница, от которой я вполне способен перестать соображать. Посмотрел на стеллаж и уловил, что папки со старыми отчетами лежат не в том же порядке, что раньше. Подошел, выдернул одну, открыл – и с облегчением выдохнул. Я уже был почти уверен, что внутри окажется пусто. Хотя зачем воровать, если можно сделать ксерокопии?
– Лика, когда ты их брала?
– Давно уже не трогала, – она перестала улыбаться. – Артур, ты ищешь что-то конкретное?
Кто-то их точно трогал и сложил потом в другом порядке. А Лика перешла на имя – выдала волнение. Зачем ей волноваться, ведь я даже не думал ее обвинять? Она часто бегает по моим распоряжениям, приемная тем временем стоит открытая. Любой мог войти, взять что-то, унести и отксерить, вернуть на место, позвонить со стационарного телефона. Видимо, у меня где-то завелась крыса. Это пока не катастрофа, ведь основные документы, разработки и расчеты на нереализованные проекты я храню у себя.
– Артур! – позвала Лика, но я впал в абсолютную задумчивость. Потом ей объясню, когда сам пойму, что происходит.
Вот в мой кабинет так запросто не зайдешь. Здесь могу оказаться только я, Лика и уборщица. Хотя у пожилой женщины ключи можно вытянуть каким-нибудь обманом… Взял со стеллажа скоросшиватель, открыл. Усмехнулся – это скорее от нервов. А здесь бумаг внутри вообще не оказалось. Потому что не так просто войти, унести, а потом вернуть.
Я набрал Мамонтова:
– Скажи честно, – я начал без ненужных предисловий, – документы у тебя?
– Как раз их смотрю! – огорошил он весело. – А ты в курсе, что иногда в тебе проклевывается гениальность, Артур Андреич? До меня только сейчас дошло, что мне очень повезло вне торгов попасть на тендер. Твой проект слегка интереснее моего, признаю. И если бы Лика тебя тогда не обезвредила, я бы пролетел.
– Вот ты гнида…
– Я?! – он будто удивился или даже оскорбился. – Это когда ты стал таким щепетильным? Мы теперь сопли между собой развесим, поскольку голыми друг друга видели? Или ты забыл, как подослал Лику ко мне – за тем же самым?
Теперь все стало однозначно понятно. Я сделал первый подлый ход – отправил Лику следить за ним и вытащить что-нибудь настолько же бесценное. Но Мамонтов смог ее приручить, в ее влюбленности и хорошем к нему отношении я давно не сомневался. Она же в его присутствии сразу расслабляется. Влюбленная женщина способна на все, но почему-то мне в голову не приходило, что это «всё» может подразумевать и предательство. Это так не похоже на все, что я о ней успел узнать, но… А если Мамонтов очень-очень попросил?
Я вышел в приемную, уже будучи совершенно спокойным. Но зачем-то спросил не о том, о чем собирался:
– Ты ведь любишь его, Лика?
– Кого? – она немного покраснела, но не стала из себя разыгрывать идиотку: – Данилу? Артур, может, об этом вечером поговорим?
– Любишь, – ответил я за нее. – Любовь – это болезнь, которая въедается в мозги, лишает воли и отупляет. Мне ли не знать? Ведь я ради тебя себе все сознание перевернул.
Она встала из-за стола, пристально глядя на меня и начиная нервничать:
– Что происходит, Артур? Ты вдруг решил начать ревновать? Очень вовремя. Но тогда скажу – не заставляй меня выбирать прямо сейчас. Я пыталась, честно! Пыталась и не смогла. Ты – тот, с кем я становлюсь лучше, почти такой же безупречной. Данила – тот, с кем я постоянно смеюсь и чувствую себя счастливой. Никогда не думала, что я такая эгоистка, но факт остается фактом. И я не представляю, что со мной будет, когда это все закончится! У меня в последнее время настоящая фобия по этому поводу началась.
– Я понимаю, – ответил устало. – Серьезно, я тебя понимаю, потому что сам не представляю, как буду жить, если все закончится. Но на этом месте не будет сидеть человек, которому я не могу доверять на сто процентов. И я никогда не смогу тебе доверять, зная, что ты всегда будешь играть и на его стороне тоже.
– Извини, что ты сказал? – она прищурила зеленые глаза.
Мне было невыносимо продолжать смотреть на нее, потому я обрубил одним махом:
– Лика, «Ландшафт Плюс» в ваших услугах больше не нуждается. Заберете расчет в кассе, и прошу здесь больше никогда не появляться.
Мамонтов позвонил в три часа ночи. Я не разозлился – все равно пока не смог уснуть. И его звонка я ждал весь день, ведь знал, что Лика хотя бы во время их спортивной тренировки проговорится. И даже его нервный крик не удивил – несложно было сразу предположить, что он вознамерится за нее заступаться:
– Царев, у меня пока один вопрос – ты реально уволил Лику за те документы? А в твоем скудном умишке не промелькнула мысль, что не она их взяла?!
– Промелькнула, – признал я спокойно. – Я до сих пор сомневаюсь в ее вине.
– О-о! – протянул он злобно. – Тогда назрел второй вопрос: ты дебил или кретин?! Нет, ты хотя бы самому себе ответь, потому что я теряюсь!
– Просто я кое-что сегодня понял, Данила. Даже если в этот раз она ничего не делала, то в следующий раз я все равно подумал бы на нее. Я ведь примеряю на себя, как сам бы поступал. Нельзя любить кого-то и притом не хотеть ему помочь. Если бы сама Лика попросила меня сделать что-то немыслимое, то я бы лишь соображал, как это провернуть. Любовь – она не про мораль, не про ответственность и долги. Она про желание, чтобы конкретному человеку было хорошо.
– Вот она какая – философия упыря!
Я перебил:
– Данила, представь, что я нашел бы способ тебя закопать. Лишить всего – бизнеса, дома, последнего куска хлеба. И рано или поздно я такой способ найду. Как думаешь, Лика молча поможет мне в этом? Не побежит тебя со слезами на глазах спасать? Ты сам-то в это веришь?
Он наконец-то немного успокоился:
– Ладно, в это не верю. Но хочу сказать, что я никогда не просил Лику о таких услугах, даже не рассматривал такой вариант. Именно потому, что я не поставил бы ее перед выбором – я или ты. Если бы я начал давить в этом направлении, то она в любом случае бы расстроилась. Независимо от того, кому из нас решила бы помочь. Как ты там блеял про желание делать конкретному человеку хорошо?
– Ну вот ты сам и объяснил, – я усмехнулся. – А она перед этим выбором рано или поздно встала бы. Сегодня я потерял лучшего секретаря из всех возможных, человека, которого на полном серьезе через пару лет собирался ставить своим замом, но понял, что даже в перспективе не собираюсь делать ее несчастной.
– Как раз сегодня она счастливой не выглядела, – вставил Данила.
– Это ненадолго. Она и сама поймет, что так лучше, а с ее мозгами пропасть будет очень сложно. Так, пока тему не закрыли, если документы вынесла не Лика, то кто? Юлия? Ольга? У них там сговор, или достаточно будет одного трупа?
Он засмеялся:
– Закатай язык обратно в жопу, Арт. Мы с тобой не до такой степени друзья, чтобы я свои источники сдавал. Но в остальном я тебя услышал. Короче, я прямо сейчас соберу твои бумаги и сожгу в камине, сделаю вид, что никогда их не видел. Ты мне когда-то про ошибку в проекте подсказал, и это мой ход, чтобы больше ничем не быть тебе обязанным. Но при одном условии. Утром ты поедешь к Лике – будешь ползать у нее в ногах, целовать колени или что она там тебе позволит целовать, называть себя козлом и дебилом. Ты сделаешь все, чтобы она оклемалась! Лика расстроена. Она не говорит почти ничего, но это видно – ей очень больно тебя потерять.
