– Бросай шавку! – заорал он, но Алиса упорно совала ему Тину, а кракен все сильнее тащил свою добычу.
Гийом, от души выругавшись, схватил Тину и отшвырнул в сторону. Раздалось жалобное скуление, а следом злобный рык.
Подоспел Дориан, взметнулся хлыст и ударил с такой силой, что отсек сразу несколько щупалец. То, что держало Алису, разжалось и соскользнуло в воду. А то, что щерилось сверху, безвольно упало на палубу… прямо к моим ногам.
Воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь полным ненависти рычанием собаки и тяжелым дыханием Алисы, которая вцепилась в Гийома и мелко дрожала.
– Во, – довольно хмыкнул Дориан, – смотри, какого я зверя завалил. Не говори потом, что я тебе ничего не дарю.
Я удивленно моргнула: контраст произошедшего и двусмысленной шутки оказал воздействие не хуже удара по голове.
– Это же мертвое щупальце кракена, – сказала я.
– Это добрый десяток килограммов ценнейшего магического материала. Эх ты, Вилар, учишь тебя, учишь. Вон посмотри на адепта Блама. Он Алисе жизнь спас. А ты что? Котлеток спасителю и магистру не нажаришь?
Только после этих слов Алиса, будто очнувшись, отлепилась от Гийома.
– Да в задницу такой выпускной! – взвизгнула Вероника. – Что, демоны вас раздери, это было?
Вопрос повис в воздухе. Мы все думали о том же.
Глава 5
Остаток дня прошел суматошно. Щупальце оттащили в хранилище для продуктов, и капитан даже выделил отдельного стюарда, чтобы тот сторожил ценную добычу. Весь экипаж носился туда-сюда, спешно устраняя последствия сражения. Как ни пытался Джер свалить повреждения на неведомую тварь из глубин, за дотла сгоревшую шлюпку пришлось получить и от капитана, и от Дориана.
Джинс подоспел к самому концу, выдал коронное: «А что здесь происходит?» – получив ответ, слегка сбледнул и увел всех на мастер-классы. Остаток дня, чтобы никому не мешать и не влипнуть в новую историю, мы под руководством джинна визуализировали свои страхи и комплексы на холстах.
Лично я нарисовала бодро устремившийся за горизонт кораблик и от души расслабилась, смешивая закатные краски.
– Ванесса, что это означает? Ты боишься плавать?
В конце, уже когда мы обедали, все там же, в творческой комнате, каждый объяснял, что символизирует его рисунок.
– Это бесконечный выпускной, – охотно пояснила я. – Корабль уплывает вдаль, а земли не видно. Он обречен вечно скитаться по морю, а мы – праздновать окончание академии до конца времен.
Джинс завис с открытым ртом, а вокруг неожиданно для меня раздались аплодисменты. Народ явно проникся ужастиком. Только Алиса выглядела непривычно молчаливой и пришибленной – на нее, похоже, встреча с кракеном произвела неизгладимое впечатление.
Но я, конечно, соврала. Устремляющийся к горизонту корабль оставлял меня за бортом, посреди родной стихии. Его пассажиры – где-то там, за пределами холста – непременно сойдут на берег. А я останусь с сестрами, и хоть порой их мир манит, все же до смерти меня пугает.
После ужина, чтобы скоротать время, я читала на палубе. Не хотелось в кладовку, за день я так вымоталась, что собиралась почитать еще часик и подышать свежим морским воздухом. Народ уже разбрелся по каютам, так что мне никто не мешал. И книжка оказалась интересной. Я так погрузилась в чужие приключения, что не услышала, как подкрались мои собственные.
– Русалочка, у тебя вообще есть материнский инстинкт?! – раздалось сверху.
Подняв голову, я увидела Дориана. Он, ухмыляясь, смотрел на меня и явно собирался повеселиться. Но у меня не было настроения шутить, поэтому я просто молча вернулась к чтению.
– Да брось, мать осьминогов, пошли вниз, проверим деточку.
– Тебе надо, ты и проверяй.
– На что ты опять дуешься? Я даже не стал бросать тебя сегодня за борт!
– Вот спасибо! Польщена!
– Я серьезно, Вилар. Идем и проверим, не прогрыз ли наш детеныш клетку.
– А сам ты сходить не можешь?
– Я громохрюка боюсь.
Я закатила глаза. Нашел время придуриваться!
– Почему кракен напал? Они никогда не поднимались с морского дна, тем более ради какого-то кораблика. Чем ему приглянулся наш? – спросила я, когда мы шли к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.
– Кто его знает? Кракены почти вымерли. Может, проголодался. Может, почувствовал магию.
– Или меня? – Я закусила губу.
Почему-то эта мысль не приходила в голову. За завесой моя магия становилась сильнее.
– Чтобы тебя чувствовали кракены, Русалочка, тебе еще жрать и жрать. Иногда монстры нападают без причины.
– А иногда причина есть, но не очевидна.
– И такое бывает, – не стал спорить Дориан. – Выясним. Мы передали информацию о нападении Страже Морей. Разберутся, там толковые ребята.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– Так, слышал…
Я собиралась было спросить, где это он слышал о водных магах, поддерживающих порядок в море, но не успела. Поскользнулась на свежевымытом полу и подвернула ногу – ту же, что и вчера.
Из глаз посыпались искры, а из кармана – орехи, которые я натырила во время ужина, чтобы погрызть в постели. Дориан едва успел меня схватить и чудом удержал. Если бы не его пальцы, стальным обручем сомкнувшиеся на запястье, я бы позорно распласталась на полу, прямо на глазах у Вероники и… дриады?
Дриада, которую запросил в подарок Гийом, была действительно прекрасна. Все сестры леса обладают иномирской красотой, но эта была особенной. Роскошной, изящной, с сияющей кожей и густой копной ярко-зеленых волос.
Дриада и Вероника сидели у стены и неторопливо вели партию в шахматы.
– А… вы чего здесь? – спросила я.
Дориан продолжал сжимать мою руку, и Вероника явно это заметила. Дриада кивнула на дверь:
– Ее соседка благодарит Гийома за спасение. Веронику выгнали, а мои услуги вроде как не нужны.
С этими словами она чуть приоткрыла дверь – и мы услышали недвусмысленные стоны из спальни девочек. Я густо покраснела, а Дориан хмыкнул.
– Ну ты подожди, – сказал он дриаде. – Маловероятно, конечно, но вдруг Вероника обыграет тебя в шахматы. Придется отрабатывать контракт.
Он потащил меня мимо них, в самый конец коридора, к подсобке.
– А я расскажу всем, что вы ходите за ручку! – язвительно прокричала нам в спину Вероника.
– А я расскажу, как на первом курсе ты надралась и дала гоблину, – не преминул ответить магистр. – И я по просьбе твоего отца вытаскивал тебя из их общаги.
– Шах и мат!
Когда мы обернулись, дриада сияла, а Вероника от злости даже на ее фоне позеленела. Впрочем, вряд ли из-за поражения в шахматах.
