Джинс старательно изображал дурачка, делая вид, что не замечает царящей атмосферы ненависти и презрения.
– Подходим по одному, я буду завязывать вам глаза и разбивать на пары!
– Не буду я ничего завязывать! – возмутилась Алиса.
Джинн тяжело вздохнул:
– Очень и очень жаль. Придется доложить его величеству, что вы совершенно не умеете работать в команде, он будет весьма огорчен…
Скрипнув зубами и сжав Тину так, что у бедной собаки едва не вывалился язык, Алиса нехотя встала напротив джинна, и тот, достав из воздуха ярко-красный шарф, крепко завязал ей глаза.
– Кстати, спонсор нашей сегодняшней игры – салон шелка мадам Батик! Ее известнейший всем модницам модный дом предоставил эти шарфы из уникального двилльского шелка. После игры сможете забрать их себе!
Я, как всегда, оказалась в конце очереди. Лишиться вдруг зрения было некомфортно и жутковато. Джинс заботливо отвел меня в сторонку и громко попросил всех подождать и не двигаться.
– Гм… а где же еще двое? – заволновался Джинс. – Нет-нет, участвовать должны все! Сейчас мы найдем… О, магистр Блэк, как хорошо, что вы к нам присоединились!
До меня донеслись отголоски их разговора, но удалось расслышать только отдельные слова. Утратить один из органов чувств было неприятно, особенно для мага, которого натаскивали на вечную борьбу и постоянную готовность. Похоже, мои однокурсники ощущали то же самое, потому что даже взаимные издевки на какое-то время прекратились.
Джинс – я узнала его по звенящим подвескам на жилетке – подошел ко мне и взял за руки.
– Ванесса, иди сюда, мы начинаем! К сожалению, вашему коллеге Деннису нездоровится, поэтому он пропустит сегодняшнюю программу, но уже завтра на борт доставят зелье от морской болезни, и он к нам присоединится!
– Вот демоны, почему до такого додумался только этот идиот?! – взвыла Алиса.
– Мы будем не против, если ты притворишься мертвой, – предложил Джер.
– А еще лучше – если не притворишься, – добавил Гийом. – То же и Вилар касается.
– Хватит! – почти взвизгнул Джинс, впервые с момента выпускного на секунду потеряв самообладание.
Но быстро взял себя в руки и продолжил как ни в чем не бывало:
– Итак, друзья, игра называется «Узнай меня»! У всех вас завязаны глаза, и у всех вас есть по партнеру. Ваша задача – узнать доставшегося товарища, не пользуясь слухом и зрением! Слушайте внимательно правила. Нельзя: разговаривать, использовать магию, подсказывать при помощи жестов и каким-либо иным способом. Можно: нюхать друг друга и ощупывать. Проверим, как хорошо вы друг друга знаете! Ведь его величество заверили, что вы очень сплоченная группа.
Со всех сторон раздалось дружное недовольное сопение. Мы уже поняли, что при каждом удобном случае Джинс будет напоминать о королевских санкциях за сорванный выпускной.
«Да идите вы все к морскому черту! – подумала я. – Хорошо! Игры так игры, мне уже плевать».
Выдохнув, я осторожно подняла руку и вытянула ее перед собой, боясь нащупать длинные волосы или слюнявую пасть Алисиной собаки. Но зверюгу, – наверное, для чистоты эксперимента – забрали. А я нащупала твердую и явно мужскую грудь.
Они все были одеты в рубашки, все одинаково хорошо сложены (может, за исключением Денниса, но его здесь и не было), но почему-то с первого касания я поняла, кто волей судьбы (или джинна) достался мне в пару. Отдернула руку, будто обожглась, и за долю секунды успела испытать целую гамму ощущений. Сначала – сумасшедшее сердцебиение, потом – жар и дрожь, потом – злость на себя за то, что даже спустя столько лет я не способна сохранять спокойствие в его присутствии, а после накрыло обидой.
Глаза защипало, и я почувствовала глухую тоску, смешанную с жалостью к себе. Когда это кончится? Когда меня перестанет выматывать дурацким детским чувством, которое разрушило несколько жизней?
Если бы не повязка, я бы наверняка не выдержала, разревелась и опозорилась, когда почувствовала сухие горячие пальцы на щеке. Они прошлись по лицу, задержались на губах, спустились к шее, а я замерла, как заяц перед охотником, дрожа не то от страха перед хищником, не то от неиспытанных доселе эмоций.
Он почти никогда меня не касался. По крайней мере, как-то иначе, нежели удерживая за руку, если хотел что-то сказать, или отпихивая, если я нечаянно вставала на пути. Но даже те прикосновения я подолгу вспоминала, со свойственной влюбленной идиотке привычкой воображая то, чего не было в помине.
– Тупая курица! – раздался голос Гийома.
– Урод!
Он охнул – Алиса, кажется, дала ему коленом.
– Угадал, – сдавленно просипел парень.
Первые жертвы закончили игру. Могли бы и мы: я не сомневалась, что Дориан меня узнал. Но во мне никогда не было слишком много силы воли. Я не смогла удержаться – подняла руку и коснулась чуть шершавого от щетины подбородка.
В этот же миг меня окатило холодом, так резко и внезапно, что легкие словно обожгло. Я, как рыба, выброшенная на берег, хватила ртом воздух, отшатнулась и почувствовала, как ледяные лапы тьмы подбираются к самому сердцу, рождая в нем первобытный ужас нечисти перед охотником.
Русалки перед некромантом.
Поняв, что от совершенно неконтролируемого страха, щедро сдобренного обидой, я вот-вот разревусь, сорвала с головы шарф и бросилась наутек, в дальнюю каморку, прочь от потешающихся однокурсников и Дориана Блэка, вдруг получившего в руки идеальное оружие против меня.
Наверное, подумай я чуть лучше, прыгнула бы за борт и больше никогда не появлялась среди людей, осталась бы с сестрами моря, забыв, что внутри меня есть чужая кровь. Но в те моменты, которые были связаны с магистром Блэком, разум часто мне отказывал. Поэтому, забившись в угол, как малый ребенок, я с бешено колотящимся сердцем и ужасной одышкой вслушивалась в звуки за дверью.
У каждого некроманта есть власть над нечистью. Быть русалками, гарпиями, оборотнями – это в нашей природе. А в природе их магии – уничтожать нас. Когда-то давно некроманты не делали различий между нежитью, убивая всех, на кого отзывался дар. А потом все изменилось, и кровожадные твари-убийцы так и остались нежитью, а разумные существа стали называться нечистью. Нечистая кровь – так о нас говорили. Сейчас все намного проще, и русалки, а в особенности полукровки, не записаны в мировое зло и не подлежат ликвидации, но… я никогда не любила говорить о своей особенности. А потом, когда Лорен превратила нас всех в заклятых врагов, стала хранить свой секрет как зеницу ока. В особенности от Дориана Блэка, имевшего над моей кровью практически неограниченную власть.
И так глупо раскрыться! Зачем?! Ну зачем я позволила втянуть себя в эти игры?!
Возле самой подсобки послышались шаги. С негромким скрипом дверь отворилась, но, прячась за стеллажами, я не видела того, кто вошел.
