Трясущимися руками открываю папку и пытаюсь разобрать буквы на бумаге. Но они вдруг начинают скакать перед глазами, нехотя складываясь в информацию. А точнее, мое досье. Где фигурирует фамилия Воротынцева. Его планы по выкупу “СтройКома”. О его фирме, отмывающей деньги. В общем, все… абсолютно все, в чем я так боялась Беркутову признаться.
Ноги подкашиваются, и я оседаю на стул, поднимая взгляд от бумаг на Руслана.
— Ну как? — на его упрямом лбу пролегли две продольные морщины. — Понравилось? — кивает на зажатую у меня в руках папку и еще больше хмурится Беркутов. — А теперь расскажи, как ты попала в мою фирму?
— Мне дал направление институт, — говорю осипшим голосом, с трудом продирая горло.
— Да не надо мне заливать эту ерунду! Будешь лить ее в тачки. Как ты попала именно ко мне? — тон, не терпящий возражений. Мужчина подается чуть вперед, упираясь локтями в стол. Желваки на его лице ходят ходуном, а потемневшие глаза прожигают яростным взглядом.
— Я, правда, не понимаю, о чем ты… вы, — пытаюсь проморгать подступающие слезы. Я прекрасно осознаю, в каком свете сейчас видит меня Беркутов.
— А мне кажется, понимаешь, но хочешь, я тебе сам расскажу, раз у тебя с памятью проблемы? — каждое слово бьет наотмашь, пропитанное злостью и ненавистью. — Твой папочка — мой конкурент. Прекрасный способ нашел, как проникнуть в самое сердце моей компании. Дочь, не вызывающая подозрения. Браво, готов склонить перед ним голову. Вошла в доверие коллективу. И вуаля! У тебя все карты. То есть документы. Теперь я точно знаю, кто крыса в моем доме. Ты, Алиса. До тебя ни разу у меня не было таких проблем. А тут полностью слитая конфиденциальная информация. Полностью! И именно тогда, когда появилась ты, — его слова меня душат. Я мотаю головой, не веря в услышанное. Он обвиняет, не подозревает, а именно обвиняет в предательстве. — А строила из себя такую невинность. И я, как мудак, повелся. Печально, — зло шипит он, потирая переносицу.
— Это совсем не так. Совсем. Да, отец угрожал мне и заставлял меня копировать документы по проекту, но я отправила-то ему пару не имеющих силу бумаг! — голос срывается на хрип, — для отвода глаз. Я эту папку даже в руках не держала, — пытаюсь оправдаться от потока льющихся на меня обвинений, но Руслан, кажется, неприступен и вовсе не слышит то, что я говорю.
— Копировала, молодец какая. Послушная дочка, — ядом пропитаны его слова.
— Все совсем не так…
– И в постель не побрезговала залезть. Вся в отца? На войне все средства хороши, правда? — а вот эти слова — последний удар, что заставляет дыхание сбиться с ритма и сердце, и без того кровоточащее, замереть.
– Не говори так, — всхлипываю я, ощущая, как подступают слезы. — Я правда…
— Не надо лжи, Алиса. Я сделал нужные выводы. Не стоит больше унижаться, — дергано и резко поднимается с места мужчина и направляется на выход. Я вскакиваю следом и хватаюсь за рукав его пиджака, как за свое единственное спасение.
— Разве дети в ответе за своих родителей? — пытаюсь достучаться до него. Надеясь, что услышит, что поймет и поверит.
— Ты уволена, — зло рычит, выдергивая свою руку из моих онемевших пальцев. — Расчет и рекомендацию получишь в бухгалтерии. Свободна, — и скривившись с безграничным презрением, промелькнувшим в глазах, отворачивается от меня, направляясь в сторону лифтов.
— Ты дорог для меня, Руслан! Я никогда бы так не поступила даже под страхом смерти! — кричу в ответ, но он не обращает на меня никакого внимания. Вот так, одним махом окончательно вычеркнув меня из своей жизни.
— Доигралась? — смеется Олеся. — Таких, как ты, надо ставить на место, Мальцева.
Я возвращаюсь в кабинет, закрыв дверь, и без сил оседаю на пол.
Вот и все.
Слезы льются сплошным потоком, не прекращаясь. Но я и попыток не предпринимаю их стереть. Все закончилось. Все.
Залезла в постель… как же… мерзко. С какой грязью меня смешали. И как же плохо.
Не смея больше задерживаться, с трудом беру себя в руки и собираю свои немногочисленные вещи, что успели тут обосноваться за три недели. Привожу все в полный порядок, разложив бумаги на столе, не рискуя соваться в архив.
Переодеваюсь тут же, так как больше нет смысла скрываться, даже не боясь, что кто-то может зайти. Мне уже все равно. Действую на автомате.
Спускаюсь на парковку, совершенно не замечая, что происходит вокруг. Завожу байк, надеваю шлем и невидящим взглядом выезжаю с парковки.
Все кончено. Теперь уже окончательно.
Глава 39. Руслан
После отъезда Левашова вечер перестает быть приятным вовсе. Ребята чувствуют изменения в моем настроении и по очереди уезжают.
Нелли пытается завести разговор, но я ее упрямо игнорирую. Хватит с меня выяснения несуществующих отношений.
Укладываю спать малышку, которая не торопится меня отпускать, обхватив ручонками за шею. Так и засыпаю с ней в обнимку.
А утром чувствую себя разбитым. Несколько раз порываюсь позвонить Лисе, но не нахожу подходящих слов.
Нелли странно поглядывает в мою сторону, но истерик не закатывает. И это молчание пугает. Словно бомба замедленного действия.
Роберта тянет все время поиграть с ней, а я чувствую, что мыслями я совсем не здесь. И как дожить до понедельника, не представляю.
Прихожу к единственной правильной мысли, что пора заканчивать эту эпопею с семейной жизнью в главной роли с Нелли.
В понедельник завожу Роберту в садик. Ребенок с радостью бежит в группу. С появлением Нелли Ромашка перестала выпрашивать для себя выходных среди недели.
Останавливаюсь на парковке рядом с байком Алисы и решаю, что сегодня я обязательно с ней поговорю. Ломает не по-детски. До сих пор стоят перед глазами попытки Марата обнять ее. А от этого кровь начинает бурлить. Больше я такого не допущу. Она нужна мне, а я нужен ей.
Однако в офисе наваливается безумное количество информации по "СтройКому", и эта информация несет положительный результат будущей работе моей компании. И это не может не радовать. Дел столько, что не то, что зайти к Алисе, я не успеваю даже выпить чашку кофе.
Как итог, полдня проходит, словно в тумане. Я не замечаю ничего, кроме бумаг на подпись, стопка которых все растет и растет. Несколько переговоров с ведущими специалистами, и, наконец, у меня появляется перерыв в пределах пятнадцати минут.
Из обдумывания планов вырывает стук в дверь.
— Да, — отвечаю уставшим голосом. В дверях появляется Олеся. — Чего тебе? — почему она до сих пор у меня работает?
— К вам курьер, — говорит секретарша без особого энтузиазма.
— Пусть войдет, — а сам даже не берусь предполагать, кто и что на этот раз.
— Доброго дня, — в кабинет входит парнишка в форме курьерской службы. — Вам пакет, — протягивает конверт. — Распишитесь, — тычет ручкой в месте, где нужно оставить свою подпись. — Всего доброго, — покидает кабинет.
