Я влюбился в неё. Наблюдал издалека каждый день и боялся рассказать отцу о своей светлой одержимости, но когда она появилась у нас на пороге, то ему все стало ясно, едва он взглянул на меня. Перед ним я своих чувств скрыть не мог. Я краснел и заикался.
— Немо, она богата, красива.
Тогда я не понимал, что отец пытается сказать мне. Мне казалось, он хочет обидеть и унизить меня. Я неровня ей? Но он искренне верил, что защищал моё сердце.
— Я буду учить её, папа, как ты учил меня. Это ты позволишь мне сделать?
Я сдержал своё слово, и каждую минуту мы проводили вместе. Но мог ли я дать ей больше?
Её братья, отец, друзья, даже булочница все в один голос осуждали меня в лицо и за глаза.
— Он испортит ей жизнь.
— Из Ритци в Тровато? Бедная девочка.
— Вы слышали, что его мать была блудницей? Из тех, что забеременела от короля.
Юри была слишком доброй и милой, чтобы замечать это, а был слишком глупым, чтобы отказаться от неё ещё тогда.
— У меня есть два билета в театр, Немо!
— Я занят. Много работы.
— Открылось новое кафе, и там подают мороженое в форме животных. Пойдём. Съедим ледяную Септу!
— Юри, прости. Сегодня нужно помочь отцу.
— Тогда в другой раз?
Я придумывал тысячи отговорок. Прикрывался экзаменами, дипломом, проверкой на работе, а она никогда не грустила, всегда поддерживала меня и не оставляла в беде. Я чувствовал себя паршиво, словно воровал её у всего мира, но в душе я был счастлив вот так вот приватизировав мою Юри… Пока все не стало слишком сложно.
— Ты не женишься на ней, Немо. Я не дам тебе своего благословения! Никогда! — закашлялся отец и схватился за сердце.
Даже сеньор Ритци был не так категоричен, а лишь мягко попросил выяснить мою родословную, чтобы наши с Юри дети знали свою историю, какой бы она ни была.
— Ты так кричишь, словно знаешь что-то. Что не так с миа Юри? Не сестра же она мне?
— Дело не в ней, дело в тебе, Немо. Я запрещаю!
Я помню его взгляд полный боли и тоски. Помню как он смотрел на меня со смесью любви и ненависти, и как магия клокотала на кончиках его пальцев.
В тот день я тоже не сдержался, наговорил ему гадостей, а после развернулся и уехал в университет. Я обещал научить Юри контролируемому призыву. Откуда я мог знать, что те ужасные слова, что я сказал отцу, будут моими последними ему словами.
Откуда я мог знать, что печать действительно выберет её носительницей?
Откуда я мог знать, что навлеку столько бед на ту, что люблю больше жизни.
Откуда я мог знать, что проклятие моего отца будет таким сильным и не позволит нам быть вместе?
— Прости меня.
Я просил прощения у отца и у Юри за свою слабость.
С первыми лучами солнца ушли призраки-хранители, а я осторожно переложил мою любимую обратно на мягкую мяту. Снова я наблюдал за ней издалека, ждал в тени разросшихся деревьев, когда миа студентесса проснётся, зябко поёжится и обнимет себя за плечи.
Отец сделал все, чтобы я никогда не допросился его благословения, и теперь я понятия не имею, как смогу разрушить эту стену и снова быть с Юри.
Юри
Письмо из Министерства с одобрением моего нового графика уже ждало меня на пороге коттеджа. Даже не знаю, какие чувства нахлынули на меня в этот момент. Были ли я рада? Сложно сказать, потому что единственное, что мучило меня это полное опустошение.
Мне дали несколько дней, чтобы подготовиться к ночному приёму граждан, а значит, мне снова ждали часы безделья.
Я вытряхнула из волос мятные листья, а после перебила время на табличке приёма. Назад пути нет.
Зато теперь я снова смогу посещать занятия в привычное время, возможно, даже увижу Немо. Вот только что я скажу ему? Эйфория оттого, что я получила благословение отца резко улетучилась, после случившегося в театре. К счастью, герцог Аккольте не пытался встретиться со мной и извиниться. Это определённо вызвало бы ещё большую неловкость.
— Понятия не имею, чего ты так переживаешь?!
У Ами на все был простой ответ, хотя после стычки с членами семьи Коста она явно стала чуточку дёрганной.
— Я изменила Немо.
Она закатила глаза.
— Изменяют жениху или мужу. А вы даже в отношениях не были.
Я понимала, что Ами пыталась меня подбодрить и внушить, что моей вины в непрошенном поцелуе не было, вот только её слова почему-то лишь глубже загоняли меня в хандру, а чай с мятой усиливал невесёлые чувства. На поцелуй-то я ответила, и на какой-то миг мне это даже понравилось.
— Наверно, ты права. Но мне все равно гадко от себя.
— А когда гадко, что делают девушки? — игриво спросила подруга.
— Читают книги? — выпалила первое, что пришло на ум.
— Ладно, мы с тобой неправильные девушки. Я думала, что ты скажешь поход за покупками, — рассмеялась Ами.
— А надеялась?
— Надеялась, что выберешь стрельбу по мишеням?
Это предложение мне понравилось даже больше моего изначального плана. От книг и документов меня уже порядком тошнило.
Мы вымыли чашки, закрыли коттедж, разбудили Адольфо и поскакали в лес, где несколько часов сбивали шишки с деревьев заклинаниями. Давно я так не смеялась. Мои волосы и туфли ощетинились еловыми иголками, а все болезненные чувства покидали тело с каждым магическим выбросом. Опустошенная, но счастливая, я вернулась домой, покормила Септимуса и рухнула на кровать. Если бы не Ами, то меня мучили бы кошмары из-за предстоящего возвращения в университет, но я так зверски устала, что ни одна тревожная мысль не добралась до моего сознания.
Зато утром они вцепились в меня мёртвой хваткой и не отпускали всю дорогу до кампуса. Я нарочно вышла пораньше, чтобы первой прийти в аудиторию и тихонько сесть где-нибудь с краю. Мой план провалился, едва я оказалась на пороге пустого лекционного зала.
— Маэстро Тровато сегодня проводит урок под открытым небом, — сообщила мне одна из аспиранток Немо, и меня охватили смешанные чувства зависти и унижения.
Раньше я была в курсе всех дел, знала каждую его лекцию и пару, теперь же я словно чужачкой стала для него и всего университета.
— Поторопись, Юрианна. Ты ещё успеешь, — не то с издёвкой, не то с наигранным участием сказала девушка.
Я точно не успею, но бежать со всех ног казалось мне ещё большим унижением, и потому я спокойно пошла к выходу из главного здания. Немо проводил открытые занятия в редких случаях, как правило, если тема касалась изучения надгробий и всего, что было связано с умершими. А тут мои познания явно глубже, чем у сокурсников, но я все равно дрожала все сильнее, стоило мне увидеть шумную группу, устроившуюся вокруг Немо. Похожее чувство отчуждённости уже было у меня, когда в школе я сильно заболела, а потом вернулась к занятиям спустя целый месяц. Тогда сверстники стали казаться мне какими-то вмиг повзрослевшими, а изучаемая программа превратилась непостижимую науку из-за короткого пропуска. Конечно я все наверстала, но я до сих пор помню свою беспомощность и попытки догнать остальных.
