— Мерзавец. Мерзавец!
Пнула лежащий на земле камень, и он сорвался с обрыва.
— Вас подбросить, сеньора Ритци? А то опоздаете на вашу же дуэль!
Надо мной нависла тень лошади и всадника. Ох, надеюсь, он слышал мои слова. Пусть знает и видит, что натворил со мной.
Расправила несуществующие складки на мантии и гордо вскинула голову.
— Подбросьте.
— Спереди или сзади? — его лукавая улыбка заставила меня покраснеть, и прежде чем я ответила, он протянул мне руку: — Помню-помню, что вы любите, когда я сзади.
Проигнорировала адскую двусмысленность его слов и позволила подтянуть себя наверх. Оказавшись, в кольце рук Немо, поняла, как сильно мне не хватало его тепла. Пусть дорога до города не будет долгой, но я каждую секунду этой близости впитаю.
Оптимус как назло был слишком нетерпелив и гнал, несмотря на то, что Немо его даже не понукал. С тоской разглядывала домики горожан, пока мы не уперлись в старый покосившийся забор моего коттеджа.
— Нужно будет починить его наконец, — рассеянно бросил мастер и первым спешился.
Он вытянул обе руки, чтобы поймать меня. Лишнее, я бы и сама справилась, но отказаться от его объятий я просто не смогла, уперлась ему в плечи и тут же почувствовала у себя на талии жаркие ладони моего Немо.
— Мы будем драться, я всё ещё обижена.
— И я обижен. Драке быть, — он прошептал это почти мне в губы, продолжая держать не весу.
— Ненавижу вас, мастер Тровато, — услышала я свой слабый голос.
— Вы уже говорили это, сеньора Ритци, — с придыханием ответил он.
— Поставьте меня на землю! — неубедительно потребовала от своего Мастера, но тут же почувствовала под ногами разбитую дорожку коттеджа.
Вновь борьба с обезумевшим сердцем. Ключ не попадает в замок, темнота приемной сводит с ума. Бреду в свой кабинет, слышу неторопливые шаги за спиной.
— Шпаги? Револьверы? Кулачный бой? Что вы выбрали, Маэстро Тровато?
Его брови удивленно дрогнули. Неужели, он сомневался в моём истовом желании поколотить его?
— Я принёс кое-что получше, — он вытащил из наплечной сумки уже знакомый мне фолиант. Именно его я в сердцах запустила в виновника моих душевных страданий. — Мне кажется сама Юстиция выбрала это оружие, чтобы разрешить наш спор. Читайте, сеньора.
— Наследственное право. Включая наследственные фонды, наследственные договоры и совместные завещания. Я не понимаю, в чём заключается дуэль?
— Всё просто. Вместо выстрелов мы будем задавать друг другу вопросы из этой книги. Неправильный ответ — ранение, — пояснил Мастер.
— И как же мы поймём, кто нанёс смертельный выстрел?
Немо вскинул указательный палец, и следом за книгой из сумки появились алые платочки.
— Проигравший будет повязывать их. В конце посчитаем, у кого больше ран.
Какой изобретательный зануда…
— Скучно, — нарочито равнодушным голосом изрекла я. — Предлагаю другой подсчет. Красные платочки совсем не удовлетворяют моей жажды крови и вашего унижения, сеньор. Пусть проигравший снимает что-то из одежды в наказание за неверный ответ. Голый Маэстро Тровато станет лучшей наградой для моей уязвленной чести.
Немо закашлялся, но очень быстро вернул глазам дьявольские искры.
— А сеньора Ритца не боится сама остаться без панталон этой ночью?
Глупый, глупый Немо. Твоя студентессе мечтала об этом не один долгий вечер, но ты медлишь даже с простым поцелуем.
— Не боюсь. Я уверена в своих знаниях. Святая Юстиция и печать выбрали меня не просто так.
Немо не очень долго боролся с собственной совестью Проверил замок на двери и занавесил все окна. Предусмотрительно. Жителям Фероци не полагается видеть голый зад моего Маэстро.
Он задумчиво взвесил на руке, фолиант, не осознавая, что уже проиграл эту дуэль.
— Первый выстрел полагается оскорблённой стороне, — он протянул мне книгу.
— Кто такой душеприказчик?
— Слишком просто, сеньора Ритци. Это назначенный наследодателем исполнитель завещания и лицо, охраняющее наследство.
— Верно.
Отдала ему книгу.
— Кто такие коммориенты?
Я закатила глаза. Он поддаётся мне, что ли?
— Лица, которые умерли одновременно. Ваш черёд. Назовите наследников первой очереди.
— Ещё проще, миа студентессе. Супруг, родители, дети, в том числе усыновлённые.
Он уже протянул мне руку за книгой, как я одарила его победной улыбкой.
— Первый выстрел за мной, мио Маэстро. Вы забыли внуков.
— Черт, — в сердцах воскликнул Немо. — Внуки и их потомки по праву представления. Ах, как глупо. Вы хитро подловили меня, сеньора Ритци.
Он потянулся к своему шейному платку.
— Стойте. Я хочу сама!
Он не сопротивлялся, не дыша следил за моим пальцами, а я слишком медленно развязывала платок. Он шумно сглотнул, когда я ненароком коснулась его обнажённой кожи.
Я не ответила, что такое легат, хотя прекрасно знала, и Немо стянул с меня ремень. Мой следующий вопрос о выморочном наследстве оставил его без пиджака. Ради приличия мы время от времени отвечали правильно, но все чаще допускали непростительные ошибки и неточности, и вот я уже расстёгиваю рубашку на гладкой груди моего мастера. Жар становится совсем нестерпимым, и мой рассудок начинает сдаваться под натиском запретной страсти.
Помогает. Отбрасывает рубашку в сторону и осторожно толкает меня на диван. Его руки на моих плечах смахивают бретели лифа, и я почти до крови кусаю нижнюю губу.
— Вопрос, Немо. Сначала вопрос, — умоляю его, чтобы выиграть секундную передышку.
— Да-да. Ты уверена, что хочешь этого, Юри? — он топит меня в нежности своего голоса, а ворчу на него с досады.
— Не этот вопрос. Вопрос из книги.
— А? — он смешно смущается, но тянется за фолиантом. Его затуманенный взгляд скользит по строчкам, пока он не выдыхает: — Что такое лежачее наследство?
Смеюсь, и он смеётся, потому что нужен небольшой перерыв, разрядка в повисшем напряжении и взаимном смущении.
— Понятия не имею, но знаю кое-кого, кто прямо сейчас лежит перед тобой и добровольно передаёт себя…
— По наследству?
Уже не смеёмся, просто смотрим друг на друга, словно нет и не было недавних обид, только желание поскорее закончить эту глупую дуэль. Тяну к нему руки, разрываюсь в мягких волосах и молю Юстицию, чтобы она надавила всё ещё упирающемуся Немо на спину. Но она не слышит меня и совсем не помогает восстановить справедливость.
— Твои братья убьют меня, — бормочет мне в губы, обжигая их неровным дыханием.
