– Эта твоя Шура сделала все, чтобы ты стала делиться с ней всем, как с лучшей подругой, – согласился Дмитрий. – Я только одного понять не могу, как ты умудрилась не проболтаться, что нашла рубин?
– Я думала, она в отпуске. Да и то, что я стащила камень, выглядело так по-дурацки, что я просто представить не могла, как признаться в этом Шуре, притом по телефону. Я несколько раз хотела ей рассказать, но меня все время что-то останавливало.
– Ни в каком отпуске она, конечно, не была, – покачал головой Женька. – То ли от тебя, то ли от Коко, которую они к тому моменту успели приставить к моему братцу, Персиянцевы знали, на какой день назначена передача ключей. Шура выдумала отпуск, чтобы у нее было алиби, на тот случай, если бы ты вдруг что-то заподозрила. На самом деле она оставалась в городе, и они с братом до мелочей продумывали план по поиску сокровища, поскольку на это у них была всего одна ночь.
– Они все учли, кроме того, что у Петра Алексеевича тоже была всего одна ночь, – горько сказала Лена.
– Они встретились в особняке случайно, и у Александра Персиянцева сдали нервы. Он мог неслышно покинуть дом, но испугался, что его соперник найдет камень, и убил Беспалова. Если бы у него хватило духу продолжить поиски, то его начинание вполне могло бы закончиться успешно, но в первый раз убить человека не так легко даже отъявленному мерзавцу, поэтому он ушел из особняка, не найдя камень.
– Ты исправно держала свою подругу в курсе дела, – Дмитрий посмотрел на Елену с нежностью.
– Да, я рассказала ей, как нашла тело Петра Алексеевича, а потом о тайнике. И о том, что мы с Митькой были у Дани тоже, – Елена обеими руками схватилась за горящие щеки.
– Про тайник я проболтался Коко, – признался Дмитрий. – Сразу после этого она фактически выгнала меня из квартиры и спешно куда-то засобиралась. Все узнав, Шура позвонила тебе ночью. Ты, конечно, промолчала про камень, но она не до конца поверила тебе, что тайник оказался пуст. Вариантов было всего два: либо сокровище вытащил я, либо ты. В первом случае требовалось обыскать мой дом, во втором, – ты совершенно точно должна была отвезти рубин Еропкину. Составляя план действий, они решили начать с беспомощного инвалида.
– И в этот раз Персиянцев уже не смог сдержать свою природную жестокость, – покачал головой Женька. – Ваш друг, Елена Николаевна, чудом остался жив.
– Я думаю, Персиянцев не ушел далеко от дачи Еропкина после того, как ничего не нашел в его доме. Ему нужно было проверить жилище второго подозреваемого, то есть меня, и я дал ему такую возможность. Скорее всего, он видел, что я отправился к Еропкину, а потому попробовал влезть в мой дом, но, обнаружив камеру, ушел.
– Оставалось обыскать только ваш дом, Елена Николаевна, – покачал головой Женька. – Для того чтобы сделать это без помех, Персиянцева уговорила вас вместе с сыном переехать к ней. Не хочу вас расстраивать, но по возвращении домой, вы найдете в своей квартире изрядный погром. Скажите, они могли в ходе обыска найти камень?
Елена покачала головой, закусив губу.
– Нет, разумеется, я не хранила его дома.
– Я так и думал, – Дмитрий вдруг засмеялся. – Лена, твой сын – гений! Тому, как он чувствует опасность, можно только позавидовать. Персиянцевы не нашли камень и тогда последовал звонок, отправивший тебя за ненужным лекарством. Им нужно было время, чтобы увезти куда-то Митю, а потом шантажировать тебя, требуя рубин Цезаря в обмен на жизнь сына. Но Митя сбежал, спутав им все планы.
– Благодаря тому, что ты взял забытый телефон и быстро принял решение, мой сын теперь в безопасности, – Елена подошла, погладила Дмитрия по щеке, и этот жест, очень ласковый и нежный, оказался настолько интимным, что брат, не отличавшийся особенной чувствительностью, невольно отвел глаза. – Дима, я никогда не смогу расплатиться за это. Никогда.
– Возьму натурой, – пообещал Дмитрий, и Женька снова засмущался. Ты подумай, какой скромняга!
– И что теперь? – Елена смотрела на Евгения Макарова во все глаза, – вы задержали Шуру и Саню? Они во всем признались?
– Вот тут-то и возникает коллизия, – помрачнел брат. – Все то, о чем мы с вами сейчас разговаривали, не больше, чем беллетристика. Брату и сестре Персиянцевым совершенно нечего предъявить. На месте преступления их никто не видел, отпечатков пальцев они не оставили. Досье в компьютере и вранье про отпуск к делу не пришьешь. Единственная надежда, что Еропкин придет в себя и опознает в Александре Персиянцеве человека, который его истязал. Но, когда это произойдет, мы не знаем, да и лицо он вполне мог жертве не показывать.
– Что же делать? – воскликнула Лена. – Понятно, что камень я вам отдам, а значит, его поиски станут бессмысленными, но вдруг Шура и Саня захотят отомстить? Я не смогу жить в постоянном страхе за Митьку. Кроме того, нельзя, чтобы убийство Петра Алексеевича и мучения Дани остались ненаказанными. Это неправильно! Нечестно!
– А вот о том, что делать, я и приехал с вами поговорить, – Женька загадочно улыбнулся, а Дмитрию внезапно стало холодно, несмотря на тридцатиградусную жару за окном. – Вы оба, конечно, не обязаны соглашаться, но вот что я хочу вам предложить.
Елена согласилась сразу, а Дмитрий, – немного поупиравшись. Конечно, он был уверен, что, скорее, даст себя убить, чем позволить, чтобы с головы Елены Бесединой упал хоть один волос, но риск все равно оставался риском. С его точки зрения, неприемлемым.
– Я не боюсь, – сказала Елена, подойдя близко-близко, а потом привстала на цыпочки и снова его поцеловала, да так, что он невольно задохнулся, хотя момент для этого был явно неподходящий. – Я уверена, что вы с Женей не дадите меня в обиду. Все будет хорошо, Дима. Я обещаю.
На то, чтобы обговорить детали, ушло еще минут пятнадцать. Вздохнув и задержав дыхание, Елена взяла телефон и набрала нужный номер. Дмитрий вдруг понял, что тоже перестал дышать. Ее звонок был выстрелом из стартового пистолета, и в последующем забеге мог победить, кто угодно, а нужно, чтобы он, только он.
– Шура, – сказала Лена свистящим шепотом, когда после первого же гудка Персиянцева взяла трубку, – Шурочка, ты только не ругайся, но я опять влипла в неприятности и мне нужна твоя помощь.
Из-за конспирации они с Женькой решили, что выводить разговор на громкую связь нельзя, поэтому сейчас слышали только то, что говорит Елена.
– Ты была права по поводу Дмитрия Макарова, ну, моего подрядчика. Шура, он привез нас с Митькой к себе в дом и не выпускает. Шура, дело в том, что я постеснялась сразу рассказать тебе правду. Понимаешь, я соврала, когда сказала, что в том тайнике, который был в печи в доме Яковлева, оказалось пусто. Я нашла там очень красивый кулон, – старинный, кажется, рубиновый, – и забрала, потому что была не в силах с ним расстаться. Шура, знаю, что я дура, но сначала я действовала, словно была под наркозом, а потом очень испугалась. Я спрятала камень, и не знала, что с ним делать, но, оказывается, этот человек, Макаров, искал его все это время.
