Мартин с непроницаемым лицом вскинул руку с пистолетом, целясь прямиком в нас. Я застыла, готовясь стоять щитом до тех пор, пока не потеряю сознание.
— Малая, твою мать, что ты творишь?! — ослабевшая левая рука Ромы попыталась сдвинуть меня с места, но безуспешно. Тогда он решил отступить в сторону — я шагнула следом, по-прежнему прикрывая его собой. — Не позорь меня! Я никогда не буду прикрываться девчонкой!
— Засунь свою гордость в одно место! Если хоть немного любишь меня, не разрывай мое сердце! И останься стоять за моей спиной!
Рома замер. В один миг прекратил попытки меня обойти или оттолкнуть. Я перевела взгляд на Мартина, намереваясь расстрелять его самыми сокрушительными словами, которые только смогу придумать.
Но вдруг его рука, державшая пистолет, безвольной плетью упала к бедру. Прежде непроницаемое лицо исказилось в неведомой мне эмоции. Брови нахмурились в печали, взгляд померк, а губы растянулись в слабой, грустной улыбке.
— Рома любит тебя. Любит.
Я не верила тому, что видела. Может, мне почудилось. Но в черных глазах блеснули слезы. Прежде чем одна слезинка скатилась по щеке, Мартин повернулся к дороге и, пряча за пояс пистолет, зашагал к джипу.
Никто из нас не нарушал тишину, наблюдая за удаляющейся фигурой, пока не хлопнула дверца и машина, внушающая страх размерами и угловатым видом, не умчалась.
— Он… он оставил нас? Правда? — с радостной улыбкой я повернулась к Роме. Его губы лишь слегка дрогнули. А в следующий миг веки опустились, и он свалился к моим ногам. О господи… Отгоняя желание броситься к нему и начать рыдать, заставила себя думать: как быстрее вызвать скорую? Может, телефон Ромы не разбился?
Присела на корточки, быстро вынула смартфон из кармана его джинсов и, набрав номер, поднесла трубку к уху.
Что-то укололо в шею, чуть больнее, чем комариный укус. Я машинально потянулась туда рукой и коснулась мягкого пушка на дротике. Мир стремительно провалился в черную бездну, увлекая меня за собой.
Глава 30.
Где я? Сколько времени проспала? Как ни странно, в теле чувствовалась легкость, подо мной находилась мягкая, удобная кровать, сверху укрывало теплое полотно. Лежать бы так и дальше, нежась в полудреме… Но только я учуяла тонкий химический запах лекарств, открыла глаза.
С навесного белого потолка лился приглушенный свет. Рядом медицинские приборы переводили мое состояние в цифры — такой дорогой аппаратуры прежде я нигде не видела. На столике у противоположной стены красовался огромный букет нежно-алых роз. Чуть выше висела небольшая плазма.
Я в какой-то новомодной частной клинике?
В голове родилась одна довольно разумная мысль и мгновенно наполнила грудь горькой печалью. Что, если меня действительно сбила машина на остановке, после чего я впала в кому, и все мне лишь приснилось? Что, если это был просто кошмар, в котором нашлось место любви и счастью? Что, если никакого Ромы нет — и он только плод моего воображения?
Сморгнув слезы, я принялась сдергивать с себя датчики и выбираться из-под одеяла. Тело вяло отзывалось на мои команды — все-таки в койке я провела слишком много времени. Но как для человека после комы двигалась вполне быстро, переломов не было, а значит, никакая машина меня не сбивала.
Когда я наконец-то села и коснулась босыми ногами мягкого коврика, заметила один существенный недостаток в палате — четыре стены есть, дверь есть, а вот окна нет.
Так и опешила, вертя головой по сторонам. Энтузиазма поубавилось. Я под землей?
Всплыло на поверхность последнее воспоминание перед мгновенной отключкой. Рука невольно потянулась к тому месту на шее, где торчал дротик. Если Мартин уехал, то кому понадобилось усыплять меня над раненым Ромой?
Дверь распахнулась. Я уже ожидала увидеть кого угодно, но не обычную молоденькую медсестру. Она закрыла за собой дверь на ключ и с приветливой улыбкой подошла ко мне.
— Алина, здравствуйте. Как себя чувствуете? Есть на что-то жалобы?
— Все в норме, — машинально ответила. — Где я?
— В госпитале. Не стоит волноваться. К вам скоро подойдут и обо всем расскажут. — Она принялась убирать разбросанные мною датчики и отключать приборы. Странно. Я думала, меня сейчас заставят лечь обратно в постель и прикажут ни в коем случае не подниматься, пока не придет врач с осмотром. Но спросить я решила о другом.
— А пациент по имени Роман лежит в одной из соседних палат?
Губы медсестры расплылись в улыбке. Но отвечать она не спешила. Отвела взгляд к букету и вздохнула.
— Подождите немного. К вам очень скоро придут и ответят на все вопросы. Ладно?
Через несколько минут я вновь осталась в палате одна. Уходя, медсестра точно заперла дверь на ключ, что совершенно мне не понравилось. Сомневаюсь, что это лично ее решение. Кто-то приказал так сделать. Кто-то уверен, что обычных слов «не выходите покамест из палаты», для меня будет недостаточно. Будто я преступница.
Преступницей я могу быть только для одних людей — тех, кого мы с Ромой искали. Захватившую меня радость пришлось попросить на время отступить, ведь, кажется, мне предстоял серьезный разговор и отстаивание своих прав. После чего предоставление доказательств вины Мартина. Пора упечь его за решетку. Потом можно и порадоваться.
Но… почему он внезапно отказался от своих планов? Оставил нас и просто ушел? Причем я чувствовала, что он больше не вернется. Что-то мелькнуло в его взгляде, когда мы с Ромой спорили, кто кого спасет. Это что-то было похоже на осознание поражения.
Может, его остановила сила наших чувств и то, что каждый из нас был готов получить несколько пуль в грудь во спасение другого?
Мартин не прогнил до конца. В нем осталось что-то человеческое. Но это не значит, что он не должен отвечать за совершенные преступления.
Не знаю, сколько протекло времени, прежде чем в замке повернулся ключ. Я как раз подошла к цветам и наклонилась к ним, чтобы насладиться чудесным ароматом. Так и замерла, повернув голову к двери.
В палату вошел статный мужчина лет тридцати. Напоминал он адвоката, выбежавшего после тяжелого заседания на перерыв. Темно-синий пиджак был расстегнут, волосы слегка взъерошены, а галстук и вовсе отсутствовал.
— Алина! Доброе утро.
— Доброе… — сказала, выпрямляясь. Радушное выражение лица мужчины не давало повода для волнения. Да и дверь он не запер. Значит, не боится, что я проскочу мимо него и сбегу.
— Меня зовут Даян, и я Командир триста пятнадцатого квадрата.
Все, что могла ответить, это несколько раз хлопнуть ресницами.
— Ты совершенно ничего не знаешь о ресемиторах?
Покачала головой.
— Тогда присаживайся, — указал он на койку, а сам подтянул к ней стул. — Нам предстоит долгий разговор.
