Я прильнула к нему и прошептала на ушко:
— А о какой это проблеме ты не хотел говорить другу?
Рома так резко меня прижал к себе за талию, что я вскрикнула.
— Ага, в этот раз ты не успела прочесть все самое интересное? — Его губы изогнула загадочная улыбка.
— К сожалению… — потупила взор.
— Вот и славно.
— Эй! — стукнула кулачком по его плечу. — Посоветуйся со мной. Твой друг плохие советы дает. Не слушай его.
— И не собирался. Мы просто трепались.
Похоже, никто не намеревался мне рассказывать о самом интересном. Вот вредина. Укусить его за что-нибудь?
От мыслей о возможных способах ласковых пыток отвлек взгляд зелено-карих глаз, остановившийся на моих губах. Нечто приятное и сладостное взметнулось ввысь в груди, а жар прилил к щекам. Рома прикоснулся к моим губам и только собрался углубить поцелуй, как я легонько прикусила зубками его нижнюю губу.
— Сначала расскажи о самом интересном.
— От тебя опасно что-то скрывать, — ухмыльнулся в ответ. — Но я не хотел, чтобы ты узнала об этом прямо здесь и сейчас.
— Ты собирался к этому подготовиться?
— Конечно.
Несколько догадок, одна другой краше, вспыхнули в голове.
— Возможно, для этого надо зайти в специальный магазин?
— А как же, — его улыбка стала шире, а в глазах заиграло волнение. Не может быть… Неужели он… Мысли принялись кружиться в суматохе. Я сейчас точно потеряю голову от счастья.
— И тебе для воплощения задуманного придется кое-что измерить?
Он ничего не сказал, но еще шире растянул губы в улыбке. По выражению его лица — немного смущенному — становилось ясно, что я угадала.
— Тогда я подожду.
В следующий миг Рома притянул меня к себе и впился в губы поцелуем — безумно страстным и настойчивым, нежно-сладким и опьяняющим — таким, что говорит и без слов: будь моей навечно.
Эпилог. Мартин
Взаимная любовь их одурманила, даже отключила инстинкты — они стали готовы пожертвовать собой ради друг друга.
Меня же их любовь отрезвила. Хотя скорее пробудила зависть, черную и жгучую. Что бы ни делал я — не смогу заставить Алину полюбить меня так же сильно, как она полюбила моего друга.
Сваха, вот кто я. Гребаная сваха поневоле. Никогда бы не подумал, что Рома — повеса и ловелас — внезапно увлечется кем-то серьезно. Настолько серьезно, что бросится защищать девчонку ценой своей жизни. Не убедись я в этом — не ушел бы.
Ну что ж. Я проиграл? Но разве выигрывает не тот, кто больше всех получает удовольствие от игры? То есть я. Рома и Алина будут с содроганием вспоминать обстоятельства, которые сплотили их, и сейчас радуются концу игры. Сидят за столиком в кафе и кормят друг друга с ложечки. Идиллия, романтика и щенячьи чувства. Аж тошно. Или это я снова завидую?
Они наверняка счастливы потому, что я исчез. Но вот же он, я. Наблюдаю за ними через ветровое окно своей машины, с каждой секундой чувствуя себя все более одиноким. Они меня не увидят — слишком увлечены друг другом, нас часто разделяют прохожие, а сумерки на улице сгущаются в ночь.
Сегодняшним вечером я в последний раз надавлю на рану, начавшую заживать. Пора оставить их и уйти навсегда.
— Итак, — я повернулся лицом к рядом сидящему пассажиру. Он приподнял солнцезащитные очки и скучающим взглядом вперился в меня, пожевывая мятную резинку. Конспиратор хренов. — Если ты ляпнешь о том, что видел меня, я тебя на самом деле львам скормлю. Понял?
— Да понял, я, понял. Можно было и не повторять в третий раз. Память недырявая. — Он надвинул обратно очки и откинулся на спинку кресла. — Когда уже можно идти?
— Напомни мне, что ты должен сказать Алине.
Парень тяжело вздохнул и сложил руки на груди, явно удрученный тому, что придется еще несколько минут терпеть мою компанию. Да я тоже не в восторге.
— Я так круто гульнул, что посеял деньги, документы и даже мобилу. Очнулся бог знает где, под каким-то селом…
— Для правдоподобности придумай название села.
— Пусть будет Осиновка. Приютила меня барышня Дуняша, и я у нее недельку потусовался. Коров подоил, бурьянчик пополол, наелся от пуза домашнего хавчика, самогончика хлебнул…
— Не надо столько подробностей, — перебил его. — Давай дальше.
— Когда заскучал по мегаполису и цивилизации, выклянчил у нее деньжат, да и пошуровал обратно в город. А тут внезапно новость: какого-то штриха с моими документами львы в зоопарке разорвали. Я ж не в курсе был, в селе по полю с козочками бегал. И вот теперь типа гуляю по городу, думаю, че делать, как объявить, что жив Рафик, целый и невредимый, как вижу в кафешке сеструху со своим хахалем. Решил подойти, раз уж судьба столкнула.
Поверит Алина в байку брата или нет, меня не волнует. Главное, она не должна знать, что это я его притащил из-за границы.
— Молодец. Свободен.
Раф пожал мне руку, говоря:
— Еще раз спасибо за недельку на Таити. Ты тоже поедь куда-нибудь за бугор, развейся.
— Иди уже.
За бугор я не собирался, по крайней мере в ближайшее время. Но за триста километров отсюда меня уже ждала новая квартира. Пустая, без призраков прошлого — за это я уже ее любил. И с нетерпением ждал той минуты, когда сорву машину с места и двинусь сквозь ночь к ней навстречу.
Брат Алины развязной походкой направился к кафе, и меня больше ничего не держало. Но я замешкался. Проследил взглядом, как Раф выбросил в урну солнцезащитные очки и скрылся за дверью. Через несколько секунд показался в окне кафе: пропетлял между посетителями и на какое-то время замер у столика, за которым сидели Рома с Алиной, пока она не подняла голову.
Кадр застыл. Шок. Сейчас она в обморок хлопнется — брат с того света вернулся. Рома сжал ее руку и поднялся с места первым. Похлопал Рафа по плечу, что-то говоря, будто проверяя, не призрак ли он. Следом поднялась Алина и стиснула брата в крепких объятьях. Точно сцена из передачи «Жди меня». Море слез, удушающие объятья и растроганные зрители — большинство посетителей кафе повернули головы в их сторону и с интересом наблюдали за восстановлением семьи.
Я же наконец-то завел мотор и выкатил на дорогу, слившись с потоком машин. С каждым километром становилось легче дышать, будто на груди рвались долго сковывающие цепи. Тихая мелодичная музыка растеклась по салону, на небе зажглись звезды, а я наконец-то почувствовал себя немного счастливым — моя прошлая любовь осталась позади, а значит ее место теперь свободно.
Конец
