Лиля валялась на кровати в домашних штанах и майке, с ноутбуком на животе, уплетая крекеры. Снова сидит и выискивает комментарии, которые ей не нравятся в нашей группе в контакте, и отправляет в бан участников. Это видно по ее сдивнутым бровям и по машинальному пути ее руки: упаковка крекеров — рот. Кстати, группа лишь по той причине наша, что я ее основала, а Лиля подключилась потом. Но со временем она забрала на себя все обязанности. Похоже, ей действительно нравится.
Я снова посмотрела на себя в зеркало на шкафу и опустила руки с вешалками, тяжело вздохнув.
От начала вскипания злости на себя, меня отвлек внезапный звонок в дверь. Мы с Лилей переглянулись.
— Иди, посмотри, кто это, — сказала я.
Подруга скорчила недовольную физиономию. А звонок повторился снова.
— Иди, иди. Ты хоть одета.
Нехотя она сняла с себя ноутбук и, поднявшись с кровати, направилась к выходу. Мне захотелось тоже выглянуть. А не дай Бог, это хозяйка! Хотя нет, мы же заплатили уже за этот месяц, чего бы ей…
— Да, — послышался из прихожей голос Лили, отвечающий на чей-то мужской. — Она здесь живет. Немного занята. Я передам. Спасибо.
После того как дверь захлопнулась, подруга влетела в комнату, сверкая как летнее солнце. А в руках у нее была небольшая коробка.
— Тебе посылка.
— Мне? Но я ничего не заказывала.
Лиля передала мне в руки коробку, в которую влезла бы пара новых туфель. Коробка не была слишком привлекательна, не была подписана. Странно. Чтобы побыстрее удовлетворить свое любопытство, я руками начала разрывать оберточную бумагу, пока не добралась до картона. Сняв крышку, я чуть не выронила коробку от удивления. Внутри, рядом с аккуратной пачкой купюр, лежала синяя открытка.
— Лиля. Ты уверена, что слышала мое имя? — спросила я, не отрывая глаз от зрелища. — Лиля! — повысила голос я, не дождавшись ответа. Как оказалось, подруга тоже стояла рядом, не в силах отойти от шока.
— Точно твое, — пробормотала она. — Быстрее читай открытку.
Как коробку, наполненную до верха драгоценностями, которые могут при любом неосторожном движении разбиться, я положила ее на кровать. Взяла открытку и развернула перед глазами. Красивый, разборчивый почерк — отметила я про себя сразу.
“Тома. Я не до конца уверен в своем выводе, почему ты украла мое кольцо. Но, скорее всего, тебе нужны деньги для чего-то важного. Ты не поверишь, но я дал бы тебе любую сумму, которую ты б назвала. Просто так. Просто потому, что могу. Здесь сумма стоимости кольца. Надеюсь, тебе пригодятся эти деньги.
P.S. Не вздумай меня искать. Сотри сама воспоминания обо мне”
Только я успела дочитать до последнего слова, как Лиля вырвала у меня из рук открытку и погрузилась в чтение. Ее глаза с каждой строчкой расширялись до невиданных ранее размеров, как и мои, впрочем, секундами ранее. Не дожидаясь пока она выскажет свое мнение, я бросилась к коробке и схватила пачку. Достав одну купюру, я начала ее щупать, просвечивать.
— Лиля… Они настоящие… И здесь… Сто штук.
— Сто тысяч рублей?
В ответ я медленно закивала головой. Лиля по слогам произнесла слово в рифму слову “очуметь”, схватила пачку и стала пересчитывать купюры. Мне еще до сих пор не верилось. Я опустилась на кровать.
— Похоже, поход в банк можно отложить… — пробормотала я. — Знаешь, я могла бы сейчас возмутиться тому, что от меня хотят откупиться. Или тому, что мне ничего не нужно от этого паршивца. Но я не буду. Мне действительно эти деньги нужны.
Лиля отложила аккуратно купюры в коробку, взяла меня за руки и с серьезным видом заговорила:
— Ты должна этого парня заполучить.
Из меня непроизвольно вырвался смешок.
— Я серьезно, — продолжила подруга. — Он богатый, не скупердяй, а это, знаешь, как важно! Да еще и красавчик. В постели, кажись, тоже ничего.
— Ты читала последнюю строчку? Я не горю желанием за ним бегать. Не в моем это стиле. Да и послушай! Я видела вчера у него пистолет! Мне страшно представить, что он представляет собой на самом деле. Я не спорю, что мне чертовски интересно узнать об этом. Но. Это может быть опасно. Ему явно есть что скрывать.
— Не опаснее, чем жить за копейки, платя за квартиру, отдавая родителям деньги, собирая на курсы. Вот вдруг ты заболеешь какой-то серьезной болезнью, а у тебя даже не будет денег на лечение.
Я выдернула свои руки из рук подруги.
— Тем более! — выставила я указательный палец перед ее носом. — Я не люблю жить за чужие деньги. Да и причем тут богатство. Это такая изменчивая вещь. Сегодня есть, завтра может не быть.
— А я тебе о чем? Вот не останется у тебя вдруг ни копейки…
Меня не волновали его деньги, хотя я была благодарна за помощь. Меня волновали воспоминания о вчерашнем вечере, о его голосе, о его губах. Мне хотелось увидеть его лицо, а не получить гарантию обеспеченной жизни. До дрожи и до прилива непомерной порции энергии хотелось узнать причину его поступков. Последняя строчка в открытке правда выглядела для меня как вызов — вызов сделать наоборот.
— А знаешь, пожалуй стоит задуматься, — проговорила я. — В любом случае я не смогу забыть вчерашний вечер, разве что мне поможет кто-то это сделать. Так вот. Сначала я хочу больше о нем узнать, а потом уже посмотрим.
— Это правильное решение. Такие парни на дороге не валяются.
— Лиля! Я не говорила, что буду строить с ним отношения. По-твоему, это нормально снимать девушку на ночь и поить ее чем-то, чтобы на утро ничего не помнила?
— У каждого свои заскоки.
— С ума сойти, — рассмеялась я.
После нашего разговора я все-таки выбрала одежду для банка (джинсы и темную футболку), вот только пошла я в него уже под другой причине — переслать маме деньги. По дороге обратно прихватила в магазине килограмм мороженого и тортик (я просто не смогла выбрать между ними). Так что мы с Лилей время до моего выхода на важное и опасное дело провели объедаясь сладким, смотря сериал и обещая друг дружке напомнить начать бегать с понедельника.
В бар к Косте Лиля отказалась идти, хотя я ее сильно и не принуждала. Хорошо, что ее покинула идея о сопровождении меня везде после этой посылки.
Если честно, я не сильно себе представляла, каким это образом Костя будет вытягивать из той девушки информацию. Боялась представить. И придя в бар после закрытия, я сразу его попросила быть помягче.
— Обижаешь! Я же не злодей.
Смотря в его хитрющие глаза, я думала, верить ему или нет. Бросив взгляд на часы, Костя вдруг запаниковал и начал толкать меня в сторону служебного входа.
— Она придет с минуты на минуту. Сиди здесь тихо, — закрыл он за мной дверь.
Вот что я точно не могла себе представить, так это то, что буду сидеть в темноте и подслушивать. Какое-то время ничего не происходило, и я еще вспомнила одну вещь, которую должна была сказать Косте. Убедившись, что за дверью по прежнему тихо, я осторожно открыла ее и вышла. В зале никого не было. Куда он делся?
