Сидя на скамейке в тени деревьев, подальше от входа, я ожидала увидеть худшее. Но Никита спустился со ступенек и направился в мою сторону довольно живенько переступая ногами.
— Погоди, разве у тебя не были сломаны ребра? — спросила я сразу, как он подошел, сверкая улыбкой.
— Только трещины были. Привет, солнышко, — чмокнул он меня в щеку, немного наклонившись. В глаза сразу бросился свежий затянувшийся шрам на брови.
— Что с тобой было… Страшно представить…
— Вот и не надо представлять.
— Присаживайся, не стой.
Когда мы сели на скамейку, Никита по-собственнически взял мою руку и положил к себе на колено.
— Что ты так смотришь? — улыбнулся он. — Нос у меня был сломан, но вчера сняли гипс. Все в порядке будет. Немного органы пострадали, но, как видишь, я уже иду на поправку.
— Из-за чего вы поругались?
Никита неловко засмеялся.
— Неважно. Это наше дело. Не хочу тебя в это вмешивать.
Хотелось заметить, что я обязана знать причину ссоры. Хотя бы потому, что я спонсор его выздоровления. Вот только Никита, кажется, не в курсе. Если расскажу ему — будет чувствовать себя виноватым, да и обязанным вернуть деньги. Не нужно мне это. Пусть лучше не знает.
— Сама-то ты как?
— Отлично.
Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, и я, в частности, вспоминала былые времена. От этих воспоминаний веяло теплом и нежностью.
— Ты надолго приехала?
— На пару дней. А что?
Никита замялся. Почесал свободной рукой голову и, выровнявшись, заговорил:
— Вообще-то я собирался про это рассказать при других обстоятельствах. Но больше не могу держать это в себе. Тем более ты сидишь так близко рядом.
— О чем ты?..
— Я же машину наконец-то купил!
— Ух-ты! Поздравляю! — искренне порадовалась за него. Еще когда мы встречались, он так мечтал купить себе личный транспорт.
— Так вот. Я решил перебраться в твой город. Чего мне здесь делать? А там смогу, может, найти неплохую работу. Я же с машиной теперь.
— Было бы здорово!
Его лицо озарила радостная улыбка.
— Тогда я выздоровею и сразу и поеду. А ты… — сжал он мою руку крепче, — будешь жить со мной?
— Что? Жить?
— Да. Со мной вдвоем. Ты не против?
Я осторожно высвободила свою руку из его и немного отвернулась.
— У тебя есть кто-то?
— Не в этом дело…
Он расстроенно опустил голову и посмотрел на свою руку, которая больше не держала мою.
— Я думал, будет весело жить вместе. Да и вдвоем меньше платить.
— Сейчас с подругой живу. Вдвоем действительно лучше.
— А там места для меня не найдется?
Кажется, я порядком отвыкла от непосредственности Никиты. Я уже было подумала, что он собрался вернуть наши отношения. А он просто хочет сэкономить на плате за квартиру…
— Думаю, тебе будет лучше снимать вместе с кем-то из парней. Но я тебя всегда буду рада видеть в гостях.
Никита обрадовался даже этому и начал рассказывать обо всем, что приключилось с ним за время, пока мы не виделись. А я слушала и задавалась одним вопросом: и что я в нем нашла семь лет назад? И провстречались же мы почти года два, пока я не уехала. А за время моего отсутствия Никита совсем не изменился, если не считать быстро-растущей щетины и роста. Жизнерадостный характер и болтливость такими же и остались. Проводить время мне с ним нравилось, веселыми разговорами он отвлек меня от гнетущих мыслей.
Но они снова свалились на меня, когда я возвращалась домой. Черт, воспоминания о паршивце никак не собираются меня отпускать. Угораздило же меня тогда подсесть к нему! Чего я тогда хотела? Быть может, расслабиться, отвлечься от проблем… А этот паршивец!.. Только добавил их. Помимо желания вытащить из него хотя бы извинения и причину его поступков, ужасно хочется его придушить. Страстно поцеловав перед смертью.
Через час переступив порог дома, я увидела своего брата и не знала, радоваться мне или кипеть от злости. Потому что появилась долгожданная возможность приставить его к стенке.
— Выйдем, поговорим? — спросила я вместо приветствия. Он бросил на меня косой взгляд и, сказав что-то маме, вышел за мной на улицу.
— Будешь мне нотации читать? — сложил он руки на груди, когда мы зашли за дом.
— А не помешало бы! Ты вообще в курсе, что благодаря мне не сидишь сейчас в тюрьме?
— Где деньги взяла?
— Не твое дело.
— Для любимого Ника в лепешку разбилась бы, но достала. Да?
Подняв голову к посеревшему небу, я несколько раз вдохнула-выдохнула, стараясь успокоиться.
— Этот раз был последний, когда я вытягивала тебя из передряги.
Брат фыркнул.
— Больно надо. Я бы и сам разобрался.
— Еще бы! Не позвони мне мама, трубку заливая слезами, фиг бы я тебе помогла!
— Лучше побеспокойся о нервах нашей мамочки. День и ночь хлещет валерьянку потому, что старшая дочь замуж еще не вышла и отпрысков няньчить не привозит.
Поймав момент, когда я еще не придумала, что ответить, Боря скривился и собрался уйти.
— Погоди, погоди, — вцепилась я в его руку. — Послушай. Я оставила вас и уехала в город не потому, что хотела избавиться от бедности и от вас. Я хотела добиться чего-то в жизни сама и хотела, чтобы родители гордились мной. Варя ушла в другую семью, родила двоих детей — мама гордится ей. И только ты остался рядом с мамой и папой. Я рассчитывала на тебя, когда уезжала. Рассчитывала, что ты повзрослеешь и что домой, кроме неприятностей, будешь приносить хотя бы немного денег и помогать по хозяйству. Но что я слышу? Мама каждый раз, когда звонит, рассказывает, тяжело вздыхает. Боречка снова с работы уволился, Боречка пьяный домой пришел и сломал стол нечаянно… Скажи мне, когда ты повзрослеешь и я …
— Когда вы оставите меня в покое, — перебил, сбросив мою руку, и зашагал прочь. Вышел через ворота и скрылся за поворотом улочки. Опершись об яблоню, я немного постояла, смотря ему вслед. Похоже, он никогда не изменится.
Мама наверняка ждет меня на ужин, но аппетит пропал напрочь. Увидев среди листвы и стволов деревьев качели, я направилась к ним.
Солнце почти утонуло где-то за вершинами высоких тополей. Воздух наполнялся треском сверчков и шелестом подсохшей листвы. Устроившись на деревяшке, через дырки в которой проходила цепь до самой мощной ветки старого дуба, я отошла назад и оторвала ноги от земли. Вперед. Поток воздуха отбросил волосы за плечи, дерево застонало, кряхтя цепью. Назад. Волосы перемахнули обратно, дуб проныл жалобную мелодию. Хоть бы не сломать эту ветку. Кажется, я немного набрала в весе с прошлого раза. Или это дерево постарело…
