Спрятаться в каком-то лагере несогласных? Не этой жизни я бы желал Томе, не говоря уже о том, что Инспектор может поймать нас еще по дороге к тому самому лагерю. Который я даже не знаю, где находится! О чем я вообще думаю?!
Самый разумный (да и единственный безопасный) выход — успеть изменить Томе воспоминания до того, как к ней придет Служба Допроса. Да, для нее так будет лучше.
Я вышел на дорогу и быстро зашагал к машине. Хоть я и принял решение, в моей голове продолжали кружиться альтернативные варианты. Да так, что я не сразу сообразил, куда делся друг с машиной. Оглядевшись по сторонам, я увидел его на стоянке у ресторана.
Принятие одного решения — и пути назад больше не будет.
В машине Руслан не спешил задавать вопросы. Знал, что я сам все расскажу. Но перед тем, как рассказать, я спросил:
— Поможешь мне сегодня в последний раз?
Глава 24
Скрыть следы проплаканных часов немного помог макияж. Но что делать с колючей болью внутри? Чем закрасить ее?
Назло скверному самочувствию, на работу я пришла в ярко-красной блузе и короткой юбке. Хотя бы по дороге к супермаркету я была занята дрожанием от холода, а не попытками снова расплакаться. А вот теперь, стоя в отделе на фоне идеально расставленных дорогих бутылок, я снова сдерживала слезы. Макияж без водостойкой туши неплохо дисциплинирует.
Дура, Тома, дура ты…
Разозлилась, выбросила цветы, оставила смартфон дома.
Ты снова облегчила ему задачу. Сама ушла.
Что плохого в курортном романе? Зачем было так психовать? Или я в глубине души надеялась, что он будет за мной бежать, умолять, лишь бы только я не уходила? Он ведь не тряпка и не подкаблучник. Он — человек, который не любит от кого-то зависеть. Не любит… Интересно, он хоть кого-то когда-то любил?
Неважно. Нужно было согласиться, провести с ним еще пару дней, а потом вспоминать о нем, как о приключении. Не более. Вот только на словах это выглядит убедительно и правильно, а на самом деле не смогла бы я так. Смотрела бы на него и постоянно вспоминала бы, что он уедет и это наши последние дни, а потом часы, потом минуты, секунды… И с каждой становилось бы больнее и больнее.
А все потому… Ну признайся ты себе уже наконец! Влюбилась же…
Чувствует ли он ко мне хоть каплю того, что я к нему?
Вова, пройдя мимо, взглядом оценил мой наряд и присвистнул. Вот и отлично. Никто не замечает припухших глаз, когда выставлены напоказ соблазнительные ножки.
Плохо без смартфона. На перерыве приходится сидеть и смотреть в одну точку. Думала, что сделала себе лучше, оставив его дома. Если вдруг Слава захочет мне позвонить, то явно не дозвонится. А так же супервайзер, Лиля, Костя, мама… Хотя в любом случае я не хочу слушать никого из них.
Покупатели сегодня реже соглашаются купить мою продукцию — явно виной тому слишком натянутая улыбка и вымученное дружелюбие. Работа больше не отвлекает. Постоянно кружащиеся мысли отвлекают от работы. В голове хаос. Когда же он успокоится…
Сначала я подумала, мне показалось. Но сомневалась я не долго — он быстро шагал в мою сторону. Забыв обо всех приличиях, правилах и прочем, я бросилась к нему навстречу.
Слава не успел ничего сказать, как я обняла его, крепко прижавшись, давая волю слезам. К черту макияж…
— Не разрывай мне сердце… — надломленным голосом проговорил он.
Его руки поглаживали мою спину, а я все больше к нему прижималась. Слезы прекратили катиться после его слов, значение которых я не решилась уточнить.
— На нас подозрительно косится охранник, — прошептал Слава где-то через минуту.
— Черт, нельзя же… — проворчала я, отстраняясь и пряча глаза.
Как теперь объяснить мой любовный порыв? Я же на него бросилась, как бросаются девушки на своих парней, которые возвращаются из армии. Да чего уже скрывать. И так все ясно. Только я собралась поднять голову и вытереть потеки под глазами, как он спросил:
— Ты меня любишь?
— Что? — подняла я голову, напрочь забыв о разводах туши под глазами.
— Ты слышала, — отвел он глаза.
Ну и безобразие! Чего, чего, но такого я от него услышать точно не ожидала!
— Даже если бы я и чувствовала что-то к тебе, то не призналась бы первой! — уперла я руки в боки. Ишь чего удумал!
Вдруг Слава глянул на меня и вмиг округлил глаза. Черт! Я быстро стала тереть пальцами под глазами, сетуя, что косметичка далеко. Не знаю, получилось ли у меня меньше напоминать панду, но мне не терпелось и слова сами срывались с языка. Я убрала руки и спросила:
— С чего внезапно такие вопросы? Тебе покоя не давало наше расставание и ты пришел разобраться?
— Молодые люди, — услышала я низкий мужской голос за спиной. — Выясняйте отношения на улице, не в отделе супермаркета.
По Славе было видно, что он хотел ответить что-то охраннику, но я сдержала его:
— Так как я сотрудник фирмы, мне нельзя…
Повернувшись к охраннику, я извинилась.
— Пошли на улицу, — сказал Слава.
— Мой перерыв… — глянула я на наручные часы, — через двадцать пять минут.
— А еще лучше вообще забирай вещи и уходим.
Я хотела было громко возмутиться, но охранник продолжал сверлить нас гневным взглядом.
— Одна минута, — обратилась я к нему, — и этот парень уйдет. Дайте нам быстро переговорить.
— Только одна минута, — сказал он и отправился дальше не спеша гулять по залу.
— Почему ты не брала трубку?
— Оставила смартфон дома…
Все-таки звонил, улыбнулась я про себя.
— Как дома?! — схватил он меня за плечи. В его глазах было столько тревоги, что меня саму начало трусить.
— Просто забыла его дома, — соврала я. Казалось, Слава сейчас взорвется. Но он лишь наклонился ко мне и быстро прошептал:
— Нам нельзя здесь оставаться. Слишком опасно. Пошли со мной.
— Я не могу уйти с работы, мне еще три часа…
— Можешь, — перебил меня он. — Потому что если не уйдешь — больше меня не увидишь.
Шантаж, грязный шантаж! Думает, что он важнее для меня, чем работа? Второй раз проверка не простит мне отсутствие на рабочем месте.
— Не убедительно, — сложила я руки на груди, шагнув назад. Господи, я никогда не видела его таким взъерошенным, встревоженным и взбудораженным.
— Тома, послушай. Тебе и мне угрожает опасность. Из-за меня. Моей работы. Я никогда не говорил тебе о ней, но просто поверь мне. Нам нужно идти.
Непохоже, чтобы он врал. Ложь он обычно говорит спокойно, не волнуясь, не оглядываясь по сторонам. А сейчас он выглядит предельно искренним.
