Мы со Славой переглянулись: по дороге сюда, беспокоясь о том, чтобы остаться незамеченными, мы постоянно оборачивались по сторонам, заняв голову мыслями о будущем, но никак не о том, что будем колоть. И теперь, сидя на диване дома у татуировщицы, зависли.
Девушку мы нашли в интернете, впечатлившись ее превосходными работами в одной из групп в контакте. Слава наутро уже стал против тату-салонов, потому что в них много людей и могут быть камеры наблюдения — слишком опасно, сказал он. Мы сошлись на мнении, что лучше сделать наколку тихо, нигде не мелькая. Слава позвонил выбранной нами девушке и договорился поднять плату за визит без предварительной записи.
Татуировщица принесла каталог, открыла одну из страниц, разворачивая рисунки к нам:
— Что-то поменьше, — сказал Слава, рассматривая огромные сюжетные рисунки, которые могут быть поделены на два тела.
— Можно просто сердечки набить, — предложила девушка.
У Славы после слова сердечко мигом отрицательно замоталась голова.
— Тогда небольшие крылышки: одно вам, другое — ей.
— Крылышки… как-то… — скривился Слава.
— О! Инициалы. Буквы имени и фамилии. Вам ее, а ей ваши.
— Слушай, — подхватила я, — давай действительно инициалы. Сделаем небольшие и неброские. А девушка подберет красивый шрифт. Да?
Она закивала головой, улыбаясь.
— Буквы — нет, — как отрезал Слава.
— Почему? — нахмурилась я.
— Потом расскажу…
Девушка сникла, схватила каталог и быстро стала пересматривать рисунки, кусая нижнюю губу. Странно, что Слава против инициалов.
— Давайте… — вдруг подал он голос; замолчал и выдал: — крылышки.
У девушки засияло лицо. Она мгновенно нашла рисунки с крылышками, и мы еще минут пять потратили на выбор. Остановились на бабочке: угольные чернила, красивые линии, пара завитков. Хотя, мне кажется, Слава все равно остался не до конца довольным.
Особенно выбором места: участок кожи под основной фалангой большого пальца на тыльной стороне кисти. Получается, если взяться за руки, то крылья соединяются в бабочку.
Вот и вправду странно! Отказаться от букв в пользу крылышек, хотя сам же несколько минут назад кривился.
Первым под иглу пошел Слава. Пока девушка делала эскиз, а потом и строчила по руке какое-то время машинкой, все расспрашивала нас о жизни, о внезапном решении сделать тату. Слава невероятно хорош в сочинении интересных историй о нас, которые я слышала впервые. Мне и оставалось лишь поддакивать и ждать своей очереди.
Когда я поменялась со Славой местами, он меня заверил, что это совсем не больно. Вот только я так не думала… И рука моя слегка дрожала, пока девушка рисовала на ней эскиз.
Машинка была готова строчить — и я закрыла глаза, сцепив зубы. Больно. Сначала было действительно больно! Но потом… Я как-то привыкла и словила себя на мысли, что мне понравилось. Хотя, быть может, все дело в опытных руках мастера.
Завершив рисунок, девушка нанесла мазь и обмотала мне руку целлофаном, как ранее и Славе. Потом объяснила, как ухаживать за тату. Слава слушал вполуха, готовясь в любой миг сорваться с места и уйти. Он ей заплатил (явно добавив сверху нехилые чаевые) и потащил меня на выход.
— У меня появилась одна идея, — сказал он мне, как только мы сели в машину. Трогаться он не спешил.
— Подожди со своими идеями. Дай сюда руку.
У него левая — у меня правая. Сложились одно крыло к другому и задержались. На губах Славы мелькнула улыбка. Но лишь ненадолго. Видно, мысли ему не давали покоя.
— Почему ты не захотел инициалы?
— Потому что Ярослав — не мое настоящее имя. После того как мы даем клятву служить Апексориуму — меняем имена.
— И какое же настоящее?
— Кирилл. Но не называй меня им. Его мне выбрали родители. А Ярослава выбрал я сам.
— Ну так почему же? Почему не захотел, раз выбрал сам?
— У несогласных такое же правило. Повезет нам к ним попасть — придется менять имена.
— Супер! Всегда мечтала! Так не люблю свое имя…
— Чего ты? Мне нравится твое имя.
— Однако, необычные у тебя вкусы на имена. Ладно, говори свою идею.
Слава мгновенно ожил и быстро стал объяснять:
— Главное: уговорить твоего друга. Досье на него из нас всех пятерых искать будут в последнюю очередь…
— Нет! — перебила я его. — Прошу, не ставь под угрозу жизнь моих близких. Я же просила.
— Ему ничего не будет угрожать.
— Ну как же!
— Ты еще даже не выслушала меня!
— Ты уверен, что ему ничего не будет угрожать? Посмотри мне в глаза и ответь.
Слава откинулся на сидение, пристегнулся и завел машину.
— Риск провала всегда есть, — наконец ответил он, выехав на дорогу. — У нас нет другого выбора, кроме как рисковать.
— Хорошо. Говори свою идею. Я выслушаю.
— Нет. Ты права. Ее нужно доработать. Снизить вероятность риска до минимума.
— Давай тогда вместе над ней подумаем.
— Нет. Я сам.
Похоже, Славу в прошлый раз задело то, что я нашла брешь в его идеях о побеге. Не всегда хорошо показывать, насколько я умная. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверена. Когда внутри бабочки то и дело порхают со своими треклятыми арфами, мне мыслить становится невероятно тяжело.
Пока мы возвращались к дому, я не сводила глаз со второго крылышка бабочки на его левой руке, державшей руль. Полиэтилен отсвечивал, блики солнца то и дело будто выжигали рисунок. Но рука принимала другой ракурс — и крылышко снова становилось видно. Такое же было и на моей покрасневшей коже. Кстати, у Славы кожа почти не покраснела. Обалдеть.
Припарковав машину у забора возле авто Руслана, мы дольше обычного ждали под калиткой. Леша встретил нас с солнечной улыбкой.
— Что вы так долго ездили? Мы уже заволновались…
— А Руслан разве не поехал на кладбище? — спросил Слава уже перед дверью дома.
— На кладбище? Ах, да… Пошел. Зачем ехать? Здесь недалеко. Пешком пошел.
Дверь отворилась, но Слава замер на пороге. Я прошла внутрь, обернувшись. У Славы вид был такой, будто… будто… Будто он одним взглядом хотел удержать меня на месте. До меня дошло: Руслан ведь не собирался ни на какое кладбище. Еще утром перед отъездом он говорил нам, что пошел бы, но боится сам заблудиться. Предлагал сходить вместе. Этого разговора Леша не слышал.
— Тома, давай еще прогуляемся, — нервно улыбнулся Слава. — Погода хорошая.
— Прогуляетесь еще, — махнул рукой Леша. — Но сначала пообедать надо.
Странно. Будто у этого парня стояла цель поскорее заманить нас в дом. Я решила поддержать Славу. Сердце громыхало в висках, нехорошее предчувствие разносило дрожь по телу. Сказать следующие слова будничным голосом стоило мне чрезвычайных усилий:
