— Так болит или нет? — повторяю свой вопрос. — Не три ты кожу!
Я протянула к нему руку, собираясь помешать ему растирать шею, а он отмахнулся от меня.
— Не прикасайся ко мне, — прохрипел он. И даже в глаза не взглянул.
Я подавила в себе вспышку гнева и проворковала:
— Давай поищу какую-нибудь мазь?
— Со мной все в порядке.
Ах, в порядке значит. Я вскочила и указала на дверь.
— Выметайся!
Пытаясь подняться, он тихо выругался и рухнул обратно на пол.
— Не притворяйся. Вали из моей квартиры, пока штаны целы!
На несколько секунд мы оба замерли. Не знаю как он, но я сразу вспомнила, к чему привели в прошлый раз облитые мною его вельветовые штаны. Позже мы договорились не вспоминать об этом. Но тот раз был слишком ярким, чтобы его забыть. И почему подруга так не во время вернулась домой тогда…
Медленно, не спеша, Костя поднял голову. Его выражение лица говорило о многом: пора мне делать ноги, или готовиться ответить на его очередную колкость, или — самый удачный вариант — провалиться сквозь паркет соседям на головы. И для начала я сложила руки на груди.
— Лучше бы тебе не подходить близко ко мне, — сказал он.
— Чего бы это? — присела я обратно. Беззащитный, слабый Костя — что может быть лучше?
— Пройдет головокружение — и я уйду. Оставь меня в покое.
Я фыркнула. Поднявшись, переступила через его длинные ноги и направилась в ванную за аптечкой. Выбрала одну мазь “против ссадин, царапин, синяков и прочего” и вернулась в комнату. Костя уже переместился на кровать — делает успехи. А вот шея у него такая же красная.
Не спрашивая разрешения — не буду дурой, — присела рядом, открыла тюбик и выдавила на пальцы немного прозрачного геля, который сразу приятно охладил кожу.
— Убери воротник.
— Я сам, — потянулся Костя за тюбиком. Я словила момент — и коснулась пальцами его шеи. Он послушно замер. Нежными движениями я начала втирать мазь, отгибая второй рукой воротник куртки, чтобы его не испачкать. Костя прикрыл глаза, сдвинул брови, сидел как натянутая струна. Главное — не возражал. Правда, я иногда задерживала пальцы на одном участке кожи, рассматривая его лицо, которое редко видела так близко. Точнее: только раз, прошлый раз. Тогда он был гладко выбрит, сейчас же волевой подбородок покрывала легкая щетина; а губы, нижняя слегка больше верхней, сейчас выглядели сухими, а тогда, помню, увлажнились, покраснели, припухли от страстных поцелуев; нос аккуратной формы зарывался в мои светлые кудряшки; а глаза…
— Хватит, — взглянул на меня, схватив мою руку за запястье.
— Чего? — дернула руку. — У тебя на шее эрогенная зона или что? Потерпи уже, я почти закончила.
… а глаза у него цвета горячего шоколада — так же можно обжечься. А еще руку мою не хочет отпускать. Так и застыл, смотря на меня, не моргая.
— Шестеренки заклинило? — с издевкой хихикнула я, пытаясь вырвать руку.
— Лиля, — прорычал он, — ты невыносима.
— Вот если так невыносима, то выпусти мою руку, — сделала я еще попытку, — и вали коту под хвост.
Еще больше разозлился. Злить Костю — непередаваемое удовольствие. И пока он меня не послушался и не хлопнул дверью с другой стороны, я не упущу шанс ему отомстить за все подколы, которые когда-либо звучали в мой адрес!
Пусть у меня одна рука в тисках, свободна другая. Левой, конечно, неудобно было выдавить из тюбика еше немного мази, но я справилась. И продолжила втирать ее ему в кожу.
— Сейчас пар из ушей пойдет. Остынь.
Вторую руку поймал.
— Однако какая у нас многозначительная поза. Ты выглядишь так, будто собираешься заломать мне руки и изнасиловать.
В ответ он глубоко вдохнул и выдохнул.
— Но ничего не выйдет. Тебе придется еще заломать мне ноги. А ноги у меня крепкие. Ну и красивые, конечно, — я забросила ему на колени ногу. Ткань домашних штанов немного задралась, оголяя лодыжку. Я весело пошевелила пальчиками.
— Ты… — прошипел сквозь зубы Костя.
— Я.
Молчит.
— Ну давай же. Не сдерживай себя. Скажи наконец, как ты меня терпеть не можешь. Как мечтаешь, чтобы меня инопланетяне забрали. Или чтобы меня ветром сдуло в другую галактику. Давай выскажем это друг другу. Я тоже об этом мечтаю. Чтобы ты жил где-нибудь на северном полюсе.
Пока я думала над следующими словами, он добавил:
— А ты на южном.
— А еще лучше на другой планете.
— На луне. Вернешься на родину.
Я почувствовала, как его хватка ослабла, и выдернула одну руку. И поймала себя на мысли — зря я это сделала. Иногда у меня не получается себя контролировать и думать прежде, чем делать. Что забыла моя нога на его коленях? Почему она лежит, как бревно? На которое вдруг легла рука Кости и сжала ногу выше колена до боли. Сцепив зубы, я подняла на него глаза, и чуть не подпрыгнула — его лицо было так близко.
— Тоже хочешь?
— Ты о чем? — отклонилась назад.
— Довести до конца то, что мы не закончили в прошлый раз. Сегодня нам никто не помешает. Я прав? — наклонился ко мне.
— С чего ты взял? — еще дальше отклонилась я. Тяжело держаться на весу. Сейчас упаду на кровать. Нехорошо это. Бежать надо. Выдираться, кусаться. Лепить рукой пощечину, бить коленом между ног. Но проблема в том, что тело думает иначе. Как может тело думать… Что я несу… Вообще сложно адекватно соображать, когда на тебя смотрят так, будто хотят съесть. Так вот тело… ему понравилось в прошлый раз и не понравилось то, что нас прервали. Мало. Мало! Не успела распробовать…
Я закрыла глаза, пытаясь включить мозги. Не стоит спать с человеком только для того, чтобы просто удовлетворить тело. А потом договариваться не вспоминать. Сейчас оттолкну его.
Его ладонь легла мне на затылок — я распахнула глаза… в тот миг, как он впился в губы поцелуем. Я сцепила зубы, не давая его языку проникнуть в рот. Свободной рукой уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Это у него только что сил не было? Да я его на сантиметр не могу отодвинуть!
Несмотря на мои неуклюжие попытки, Костя сильнее прижимал меня к себе, наваливаясь на меня своим весом, пока моя спина не коснулась кровати. Одновременно борясь с ним, я боролась сама с собой. Пыталась заглушить желание перестать сопротивляться и вместо этого обнять его, сплестись языками в поцелуе, начать стягивать с него одежду…
Костя внезапно отпустил меня, поднялся с кровати, отворачиваясь. Я судорожно хватала ртом воздух, наблюдая, как он поправляет куртку, а потом пытается натянуть пониже свитер, чтобы прикрыть ширинку, выдающую последствие жаркого поцелуя.
— Забудь, — буркнул он.
