Размечтался. Я подорвалась с кровати и встала перед ним.
— Это кровать Томы, — жестом указала я на кровать за собой, — а та — моя, — заявила я, тыкая пальцем на другую, у противоположной стены. Подождала, пока Костя обернулся, обдумал мои слова, и продолжила: — Так о чем забыть?
— О… — неуверенно начал он.
— О том, что ты меня хочешь каждый раз, когда мы остаемся наедине?
— Неправда.
Не успела я возразить, как он добавил:
— Я хочу тебя постоянно.
К моим щекам прилила кровь. Я быстро отвела взгляд, приложив ладони к пылающей коже. А потом подумала, что со стороны этот жест покажется комичным, и убрала руки.
— Когда с нами есть еще кто-то, я держу себя в руках. Но когда мы остаемся наедине, мне… Очень. Сложно. Себя. Сдерживать.
После его слов мое тело пробило горячей дрожью. Я не решалась поднять на него глаза, остановила взгляд на его груди, что до сих пор быстро поднималась и опускалась.
Если я ему ничего не отвечу, он ведь уйдет. Да? Так не хочу, чтобы он уходил.
— Не сдерживай себя, — сказала я, но, возможно, слишком тихо, потому что Костя переспросил, наклонившись к моему лицу:
— Что?
— Говорю, не сдерживай.
Он взял мое лицо в ладони и поднял так, чтобы наши глаза встретились.
— Я не ослышался?
— Чего это ты вдруг глуховат стал?
На его губах мелькнула шаловливая улыбка.
— Если ты потом мне заявишь, что ничего подобного не говорила, — не знаю, что с тобой сделаю.
Сузив глаза, я прошипела:
— А если ты мне предложишь все забыть, я не знаю, что сделаю с тобой.
Он прижался к моим губам своими, и в этот раз я приоткрыла рот, пропуская внутрь его настойчивый язык. Кто бы мог подумать, что парень, которого я так долго терпеть не могла, целуется так, что земля уходит из-под ног. Кто же знал, что мое тело, прижатое к нему, будет так изнывать от желания. Кто бы мне сказал, что его руки, забираясь под одежду, с такой страстью и нетерпением будут стаскивать с меня ткань.
Не отрываясь друг от друга, мы грохнулись на мою кровать. Быстрыми движениями снимали одежду, бросали ее лететь куда подальше. Обнимались, жадно терзая губы поцелуями. Когда Костя остановился, чтобы стащить с себя узкие джинсы, я потянулась к тумбочке и достала упаковку резинок, о которой в прошлый раз даже не вспомнила.
Оставалось еще время передумать, но я не собиралась. В одних боксерах Костя вернулся, привалившись на меня, заглядывая в глаза, будто спрашивая, не передумала ли я. Обхватив его бедра ногами, я прошептала:
— Люблю сверху.
— Будешь снизу, — скомандовал он. Я раскрыла рот от удивления — еще ни один парень не спорил со мной о таком. Долго мой рот не пустовал открытым — Костя, забрав из моей руки упаковку, занял его своим языком. Отвечая на его поцелуй, я искала момент, когда переверну Костю на спину.
Только он немного приподнялся, я выровняла одну ногу, оттолкнулась и, прижимая его крепче к себе, перевернула нас. Возможно от неожиданности Костя не успел возмутиться, помешать мне и теперь удивленно смотрел на меня снизу вверх. Я хищно улыбнулась и выхватила из его руки еще не распечатанный презерватив. Села на его бедра, сжала их своими.
— Ты нарываешься, — приподнялся он на руках.
— На что же? — спросила я, нежно касаясь пальцами его плеча, ласково отталкивая обратно на подушку. Вместо того чтобы подчиниться, он сел и положил ладонь на мою спину, притягивая ближе к себе. Его губы обхватили напрягшийся от возбуждения сосок, руки опустились по спине вниз, сжали ягодицы. Я запрокинула голову назад, выгибаясь дугой, запуская пальцы в его волосы. Закрыв глаза, я простонала от удовольствия. Его рот переметнулся к другой груди, язык игрался с соском, а меня нешуточно от каждого касания пробирало дрожью, сладкая, тягучая истома внизу все усиливалась. Я разрывалась между желанием дальше наслаждаться его ласками и тем, чтобы сорвать с него боксеры, заставить лечь, оседлать и раз за разом наполняться им до конца.
Но мое тело уже было готово от одних его ласк прийти к пику наслаждения. Целлофановая упаковочка где-то делась, мои пальцы впивались в его плечи, из груди без перерыва вырывались стоны. Я так разнежилась, забылась, что совершенно потеряла бдительность. Костя все крепче прижимал меня к себе, пока в один момент не поднялся и не опрокинул меня на спину.
Я встрепенулась, собралась брыкаться — но не успела. Костя завел мои руки за голову, сильно сжимая запястья.
— Вот на что ты нарвалась, — прошипел он, прожигая меня взглядом. Поняв, что совершенно не могу пошевелить руками, я попробовала стукнуть его пяткой по заднице. Конечно, это его развеселило, а не сделало больно. Я была намертво придавлена к кровати.
— Я тебя прибью, дай только вывернуться, — пригрозила я, продолжая тщетные попытки столкнуть его с себя.
— Знал бы я, что ты такая дерзкая в постели, — трахнул бы раньше, — ухмыльнулся Костя. А затем припал губами к шее. Я сцепила зубы, чтобы не стонать. Не дождется!
К моему удивлению, злость на него подхлестывала вспышки возбуждения. А это злило еще сильнее! Я готова была разорвать его в клочья!
Только он ослабил хватку запястий — я дернула руками. Но, как оказалось, ему понадобилась просто свободная рука. И теперь он одной рукой без проблем держал моих две.
Убью!
— Извращенец!
Костя замер, поднял голову, заглядывая мне в глаза с похотливой улыбкой.
— Такой же, как и ты. Тебе ведь нравится.
— Ничего подобного!
— Не ври, детка. Ты вся течешь.
Это было правдой. От смущения я закусила губу. Щеки наверняка залило пунцовой краской. А я ведь совершенно голая, раскрытая и беззащитная перед ним. Мне не чем прикрыть мое смятение.
Свободной рукой он приспустил с себя боксеры, наклонился ко мне для поцелуя, но замер в нескольких сантиметрах от губ.
— Кусаться будешь?
— Да! — выпалила я.
— Давай, — бросил он и впился в губы властным поцелуем. Мне все меньше хотелось ему сопротивляться, но слова надо сдерживать. Не успела я клацнуть зубами, как Костя отстранился, довольно улыбаясь. — Не успела. Но у тебя еще будет шанс.
Еще потешается надо мной! Этот следующий шанс я обязательно…
Обрывая на полумысли, Костя резко входит в меня. Я вскрикиваю, но скорее не от неожиданности, а от мощной вспышки долгожданных ощущений. Мой крик глушит страстный поцелуй. Руки сжимаются в кулаки, в легких не хватает воздуха, матрац под нами прогибается с каждым толчком, и я обхватываю его бедра сильнее, чтобы быть еще ближе, еще глубже…
Наконец-то у меня получается освободить запястья. И я сразу кладу руки ему на спину, с яростью впиваясь в кожу ногтями. Костя рычит, начинает двигаться еще быстрее, зарывается носом в шею и в отместку мне впивается в нее зубами.
