— Вас жду. Мне нужно кое в чем признаться.
Глава 8
Голос друга показался мне непривычно хриплым, а глаза — печальными. Нос сделался красным от холода, и он им то и дело шмыгал, смотря на Августа, который подходил ко мне.
— Ну так, признавайся, — сложил руки на груди мой суровый муж.
— Это… долгая история. — Глаза друга бегали по сторонам, будто он боялся, что нас могут подслушать. Я подошла к калитке, доставая ключи и зовя следом за собой мужчин:
— Пошли в дом.
Тишину прихожей нарушили шелест троих курток, жужжание замков и мягкие шаги. Разуваясь, Тихон с интересом осматривал обстановку, будто был здесь впервые.
— Это за последние полгода они ремонт сделали, — сказал друг. — Вера говорила, что весь дизайн был идеей Олега. Жаловалась, что он не разрешил ей даже цвет обоев выбрать. На что ее муж отвечал: кто платит, тот и решает.
— У них определенно были теплые семейные отношения… — добавил Август.
Мне хотелось прямо с порога потребовать от друга признание. Но куда порядочнее выглядело бы сделать это в кухне за чашкой чая, пока в микроволновке будет размораживаться очередная порция говядинки.
Ну хорошо, хоть нет проблемы с выбором чая, подумала я, открывая навесной шкафчик на кухне. С мелиссой, с ароматом манго, лотоса, ананаса (по отдельности, конечно). О, а вот и барбарис — такой я люблю.
— Рассказывай уже, — услышала я голос Августа за спиной, который вместе с Тихоном уселся за обеденный стол.
— Пусть молчит, пока я не сделаю чай. Просто иногда роняю предметы, когда слышу неожиданные вещи.
Я достала три разноцветные чашки и положила в каждую по пакетику. Ладони Августа внезапно легли на бедра и подвинули меня в сторону.
— А я не роняю. Иди присядь, сам чай сделаю.
Под удивленным взглядом Тихона я опустилась на стул рядом с ним. Конечно, он никогда меня не видел в таком положении. Когда мы общались, я ни с кем не была в отношениях и грезила лишь Дмитрием Николаевичем.
— А давно вы… — еле слышно пробормотал друг.
— Три дня, — ответила я. — Как познакомились, так и поняли — жить друг без друга не можем.
Август обернулся на мои слова, еле сдерживаясь от смеха.
— Вы ведь не женаты?
— Давай, наши секреты после твоих. Рассказывай.
Тихон несколько секунд рассматривал красочные домики на картине невидящим взглядом. А когда взглянул снова на меня, сказал:
— Вера, скорее всего, беременна от меня.
Август так резко поставил перед нами на стол чашки, что я чуть не подпрыгнула. В нос ударили кисловато-сладкие нотки барбарисового чая, а пар, исходящий от напитка, поднялся к лицу.
— Редко видитесь, значит. Редко, но метко, да? — ухмыльнулся Август, садясь напротив нас.
Тихон пододвинул к себе красную чашку, обхватив ее обеими руками. И, воззрившись на парующий чай, заговорил:
— Как-то так получилось… Я развелся в прошлом году, а у нее с мужем отношения начали портиться в начале этого года. После очередной ссоры она пришла ко мне. К подругам пойти стеснялась, потому что не хотела, чтобы они обсуждали ее синяки.
— Он ее бил?! — выкрикнула я.
— Иногда, когда ссорились.
— Зараза! Я его прибью. Голыми руками придушу!
От злости я до боли сжала кулаки. Рука Августа легла на мою, стала успокаивающе поглаживать напряженный кулак.
— Пусть рассказывает дальше, — сказал он. — Убьешь Олега позже.
— Почему она не развелась с ним сразу же? — не сдержалась я.
— Собиралась, но все откладывала. Приходила ко мне, заявляла, что теперь точно подает на развод. А потом они мирились. И по новой. Каждый раз умоляла, чтобы я никому не рассказывал, что она ко мне приходит.
— Они не из-за измен ссорились? — спросил Август.
— Вера говорила, что муж не догадывается. Бывала у меня, а мужу говорила, что поехала к клиентке делать маникюр. По лицу он ее не бил.
Я еле удерживала бурлящую злость внутри. Рука Августа продолжала лежать на моей. А сам он был предельно серьезен и сосредоточен. Внимательно слушал Тихона, время от времени попивая чай.
— Так когда ты видел ее в последний раз? — спросил он.
— Три недели назад она провела у меня полдня. В последнее время Вера приходила ко мне не только после ссор. Иногда просто так. Обещала прийти в позапрошлую субботу, но в четверг все отменила, сказав, что едет с мужем в Египет. Больше я не видел ее и не слышал.
— Ясно, — Август допил чай и поднялся из-за стола. — Болтайте пока. Я пойду обыщу двор.
В голове не укладывалось, как моя сестра могла изменять мужу с моим лучшим другом. Ладно, с нашим лучшим другом. Но сейчас неловко спрашивать Тихона, как так случилось, что они нашли друг в друге не только поддержку, но и стали любовниками. Лучше поговорю об этом с Верой.
— Так ты был женат? — спросила я Тихона, когда мы остались вдвоем на кухне.
— Четыре года. Но мой брак рассыпался вместе с бизнесом. Да и сейчас это не важно. Чем я могу помочь, чтобы найти Веру?
Я вкратце пересказала все, что знала сама, опуская детали, связанные с использованием дара и моими побегами. Пока говорила, вспомнила о приготовлении ужина. Поняла, что мяса я уже объелась в обед, и теперь придумала сделать овсяную кашу с ананасами. Стоя у плиты, я продолжала говорить.
— Но есть причина, по которой я не могу заявить на всю округу: Вишня вернулась! Поэтому прошу опросить знакомых тебя.
— Почему не обратиться в полицию?
— Хочешь стать главным подозреваемым? У мужа Веры хватит денег на адвоката. А у тебя? Хватит?
Тихон скривился.
— У тебя есть алиби на субботу?
— Я дома сидел, чинил какой-то компьютер…
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Да кто… Я сам живу. Ладно, пойду я лучше обзвоню друзей. Зайду к соседям. Если что — позвоню на домашний.
Когда вернулся Август, я уже проводила Тихона и накрыла на стол. Вместо того, чтобы заговорить со мной, он уселся за стол и с небывалым аппетитом стал поглощать овсянку. Наблюдая, как он быстро ест, я сама принялась за еду. Ощутила, как в самой глубине души просыпаются какие-то материнские чувства по отношению к человеку, который так мило ест мою стряпню. Хотя чего уж там. Обычная овсянка. Снова забиваю себе голову.
— Нашел что-то во дворе?
— Нет. Но куда интереснее то, что я не нашел. Нигде нет ни шампуров, ни мангала.
— Может, Тихон что-то разузнает.
— Может, — сказал Август, подчищая тарелку. — Сегодня был тяжелый день. — Откинулся он на спинку стула, сверля меня глазами. — Доедай скорее.
