А для меня, между прочим, важен характер. И в наглости я ничего хорошего не вижу. Мне нравятся истинные джентльмены, а в наше время таких встретить можно лишь на страницах романов. Либо только раз в жизни — и влюбиться без памяти.
— Как тебя зовут? — спросила я парня.
— Богдан.
— Так вот, Богдан. Я занята после работы. Сегодня, завтра и всю жизнь наперед. Я никогда не бываю свободной и не трачу время впустую. Поэтому — не судьба.
Свои слова, которые мне показались чрезмерно резкими, я подкрепила вежливой улыбкой. Все потому, что неприятное ощущение от его взгляда до сих пор меня не покидало. Не получалось мило выражаться.
Услышав отказ, Богдан криво ухмыльнулся. Я терпеливо выждала несколько секунд, надеясь, что он ретируется к своим друзьям.
— Значит, парня у тебя нет. Любишь набивать себе цену?
Диалога не выйдет. Не собираюсь тратить драгоценные минуты до начала рабочего дня на глупую словесную перестрелку. Допив кофе одним глотком, я поднялась из-за стола.
— Соня, давай лучше на веранде договорим.
Пока я петляла между столиками к выходу из кафе, на меня обрушилась мысль: может ли Богдан быть извращенцем, который играется со мной по ночам? Есть немного сходства — цвет волос и похожий голос. Но этого слишком мало, чтобы обвинить парня в домогательствах. А спать с ним, как предложила Соня, я точно не собираюсь.
Прикосновения мужчины из сна были одновременно чувственными и властными. Он каждый раз нарочно пробуждал во мне сильное сексуальное желание, хотя мое тело и без влияния плавилось под его руками. К сожалению, во сне стонать мне было не велено. Как и говорить.
Третье утро подряд я просыпалась от своих громких стонов. И оргазма.
Вновь утонуть в воспоминаниях мне помешала Соня. Выйдя из кафе, мы оказались в холле, где она и оттащила меня за руку под стену.
— Как ты с ним разговаривала?! — Подруга тихо прикрикнула на меня, словно мама на грубиянку-дочку. — Богдан — начальник охраны! Не последний человек в лагере!
— Да хоть хрен моржовый! И, между прочим, я вполне вежливо ему отказала.
Прикрыв глаза, Соня тяжело вздохнула.
— Ладно, я сама виновата. Надо было тебе сразу шепнуть о том, кто к нам подсел. Но в следующий раз не говори с ним так. А то неприятностей не оберешься.
Угораздило меня. Неужели теперь придется извиняться перед Богданом? Нет, это слишком. Просто постараюсь не попадаться ему на глаза. Я с Соней всю неделю каждое утро ходила в кафе и сегодня встретила его впервые. В лагере людей много — человек четыреста — и, надеюсь, больше с ним не пересекусь.
Мой взгляд задержался на огромном циферблате часов, которые висели за спиной Сони.
— Эх, не успеваем на веранде посидеть. Пора на работу.
— Погоди. А чего ты Богдану отказала? Он немного грубый, но девушек не обижает. Да и вполне красивый, как для мужчины.
— Он не в моем вкусе. И вообще-то… — я замялась, сдерживая улыбку. — Есть один человек, который мне уже запал в душу.
— Тот, что из сна?
— Нет.
— Тогда кто? Скажи. Он из лагеря?
Я еще не была готова открыть кому-то свои чувства. Если ночные приключения так и норовили сорваться с языка, то нежный трепет в груди предпочитал тишину и бережное обращение. Его хотелось беречь, как драгоценное сокровище, как дар свыше, как нечто несравненно удивительное.
— Он из лагеря. Но давай я позже тебе о нем расскажу. Сейчас спешить надо.
Лицо Сони разочарованно осунулось, губки надулись.
— Хорошо… Но завтра утром обязательно расскажешь.
Не уверена, буду ли готова завтра с ней поделиться. Влюбись я в обычного ресемитора, то все было бы гораздо проще. Но в моем случае нет ничего простого. Может, поэтому мне сложно открыться.
Попрощавшись с подругой, я поспешила покинуть холл и подняться наверх. Мой напарник наверняка уже ждал меня на выходе из особняка, под которым скрывается небольшой подземный город, именуемый нами лагерем.
Поднимаясь на лифте, я осторожно заглядывала в лица мужчин, что делили со мной кабину. Есть ли среди них тот, кто исполняет со мной свои эротические фантазии? Или, возможно, он сейчас пьет эспрессо в кафе, которое я покинула несколько минут назад. Кроме Богдана и его друзей, за столиками сидели и другие мужчины.
Кто же он?..
Глава 2
Его сильные руки с нажимом скользили по легкой ткани пеньюара. Моя голова была запрокинута назад, а перед полуприкрытыми глазами танцевали звезды. Купол цирка сменился бескрайним ночным небом, от которого захватывало дух.
Чужие, незнакомые губы коснулись ложбинки между грудей, пока наглые руки уже нетерпеливо стаскивали с меня последнюю лишнюю ткань. Хотелось выть, драться, кусаться. Зачем таким извращенным методом он издевается надо мной? Неужели в жизни он страшен как Квазимодо? Или до ужаса стеснительный? Либо же то и другое вместе мешает ему подойти ко мне и воплотить свои фантазии в реальность.
Одна мысль заставила душу содрогнуться — он маньяк. Так и есть. Он сексуальный маньяк-насильник. Пусть иногда мне нравятся его фантазии — возбуждают и приносят наслаждение, — но это безумство. Скорее всего, он не дружит с головой. Нормальный мужчина не будет насиловать девушку против ее воли.
Внезапно возникшее лицо напарника перед глазами заставило пробудиться от мыслей. Задев рукой мое правое плечо, он схватил ремень безопасности и протянул его к моему левому бедру.
— Хватит витать в облаках, Лисенок.
Его большие шоколадно-карие глаза так были похожи на глаза мужчины, который насилует меня по ночам, что я непроизвольно вздрогнула. Напарник отстраняться не спешил, даже когда пристегнул мой ремень. Более того — он еще приблизился к моему лицу. Теперь я видела ярко вспыхивающие огоньки в радужках его глаз, а наши носы едва соприкасались.
Поцеловать меня собрался? Мое сердце перевернулось и пустило по венам невероятно горячую кровь. Хоть в салоне машины и работал мощный кондиционер, мне стало невыносимо жарко.
Я вскинула руки и уперлась ими в крепкую грудь напарника, отталкивая его от себя.
— Соблюдай межличностное пространство!
— А что? Сердечко выпрыгивает из груди?
Соблазнительная улыбка растянула пухлые губы. Вот зараза! У любой девушки будет колотиться сердце, если симпатичный парень придвинется к ней столь близко. Я приложила еще больше усилий, чтобы оттолкнуть его от себя, но он лишь шире улыбался.
Как тяжко жить, когда твой дар слабый, а ты еще и не умеешь толком им пользоваться. Ни защитить себя, ни дать сдачи. Ресемиторы, особенно мужчины, точно дикие животные, чувствуют слабость и не теряют возможности поиграться с мелким зверьком.
