Зачем мне переодеваться, я не понимала. Как и не понимала того, почему нельзя это было сделать в каком-нибудь туалете кафешки или на крайний случай здесь, на заднем сидении. Они боятся меня отпускать от себя дальше вытянутой руки? Неужели думают, что я могу сбежать? А я сама в это с трудом верю.
Когда мы, выехав из города, свернули с трассы на примыкающую к ней грунтовую дорогу и через минут пять остановились на берегу реки, меня пробрало мелкой дрожью плохое предчувствие.
Накрапывал дождь. О лобовое окно разбилось несколько капель. Ясное дело, в такую непогоду на берегу реки не было ни души.
— Выходи и забирай пакет, — приказал Фил.
— Сними с нее все.
— Знаю.
Только я ступила на песочный берег, как он подхватил меня под руку и потащил к кромке воды. Перепуганная до полусмерти, я семенила за ним небольшими шагами, чувствуя, как балетки быстро наполняются песком.
— Зачем к воде?! — выпалила я, когда мы остановились.
— Раздевайся.
— Что?
— Скорее! Либо мы промокнем под дождем.
Будто в подтверждение его слов, порыв ветра всколыхнул мои волосы, бросив в лицо несколько капель дождя.
— Почему я не могла переодеться в другом месте? Почему здесь? Я не хочу, чтобы меня кто-то видел… — Мои глаза забегали по сторонам в поиске того, кто мог бы за нами подсматривать. Никого не было. Только Себастьян, оставшись за рулем, не сводил с нас пристального взгляда.
— Мне нужно осмотреть твое тело и убедиться в том, что на тебе нет жучка. Раздевайся, или мне придется раздеть тебя самому.
Невольно во мне стрелой взметнулось возбуждение, за которое я готова была себя наказать по полной программе. Перед внутренним взором всплыло воспоминание о том, как Фил заставлял меня расстегнуть блузку. Благо, сейчас на мне не было одежды, которая застегивалась бы на множество пуговиц.
— Нет на мне никаких жучков!
— Кто знает, — сказал Фил и протянул руки ко мне.
Я мигом отступила на шаг, говоря:
— Не надо. Я сама.
— Тогда снимай все и бросай одежду на песок.
Дрожащими руками я стащила с себя топ и, сбросив балетки, сняла джинсы. От испытующего взгляда Себастьяна, который явно с любопытством наблюдал за бесплатным стриптизом, во мне зарождалась буря. Злость принялась кипятить кровь, но блок на даре держался крепко. Моя кожа не стала краснеть, а голову не захватило желание надрать задницу всем и каждому.
— Белье тоже снимай.
— Это издевательство!
— Не испытывай мое терпение на прочность!
Ладно. Чем быстрее разденусь, тем скорее оденусь. А за такое скотское отношение ко мне я позже отомщу.
Будто совсем не летний, холодный ветер пронесся по коже, чем пробудил на ней мурашки. Стиснув от негодования зубы, я быстро сняла лифчик и трусики, бросила их на джинсы и протянула руку к пакету с вещами. Фил резко отвел его в сторону.
Я обхватила себя руками, в недоумении взирая на негодяя, который внимательным взглядом изучал каждый сантиметр моего тела. Фил обошел меня по кругу и, вновь появившись передо мной, приподнял рукой мои локоны возле уха.
Серьги. Пусть только не заставляет их снимать.
— Одевайся.
Что-то непривычное мелькнуло во взгляде Фила, когда он отошел от меня. То ли отчаянье, то ли безысходность. Странно, почему он ничего не сказал о сережках?
Думать над ответом на этот вопрос было некогда — Фил протянул мне раскрытый пакет, и я принялась спешно одеваться. Одежда оказалась великовата, но кроссовки, к счастью, пришлись впору.
Старую одежду Фил облил бензином и поджег, пока я вновь сидела один на один с Себастьяном в джипе.
— Сделай так, чтобы он разочаровался в тебе и разлюбил.
— Что? — Из моей груди вырвался нервный смешок. — Не думаю, что у него ко мне есть настолько сильные чувства.
— Я тебе отдал приказ. Не стоит меня заставлять напоминать тебе о том, что будет за непослушание.
— Да кто вы такой, чтобы отдавать подобные приказы?! — не сдержалась я. Себастьян повернулся ко мне лицом и пригвоздил к креслу грозным взглядом.
— Тот, кто имеет право отдать подобный приказ любому ресемитору в мире.
Глава 24
Ни времени, ни смелости не хватило задать вопрос: «Чем же Вам, Ваше Императорское Величество, не угодил наш лагерь, что Вы лично соизволили его посетить?» На земле тысячи лагерей, но почему же именно нашему, триста семнадцатому, так несказанно повезло — быть сожженным самим Императором Апексориума?
К тому же разве он этим не нарушил перемирие? Конечно, нарушил. Но кто это докажет? Об этом знаю я и Фил — единственные свидетели. В один миг мне стало страшно за жизнь Фила тоже.
Только странно: как Император Апексориума смог выдавать себя за простого человека, за обычного преподавателя?
Ответ не заставил себя долго ждать. Когда мы, снова сменив машину, подъехали к загородному дому, который скрывался от любопытных глаз толщей леса и высоченным каменным забором, к нам навстречу выбежала девушка. Только Себастьян вышел из автомобиля, она поклонилась и сообщила ему:
— Пластический хирург уже ждет вас.
Черты Евграфа всегда мне казались идеальными. И не зря. Наверно, Себастьян каким-то образом прознал, что в 317-й лагерь собираются переводить преподавателя, сделал пластическую операцию и в подходящий момент подменил Евграфа. С ума сойти! Какая же причина заставила его подобное провернуть? Как же я хотела об этом узнать. Но для начала спросила:
— Где настоящий Евграф?
— Уже догадалась? — улыбнулся Фил. — Его похитили и отвезли в Апексориум. Можешь не волноваться, с ним все в порядке, ведь он ни о чем не знает. Пройдет курсы и, скорее всего, будет преподавать в Школе Искусств Изображения Реальности.
Пока Фил говорил, я искоса наблюдала за Себастьяном. Еще по пути сюда, когда мы пересаживались из джипа в седан, я заметила, что Император вынес с собой серую коробку, размером с книгу. И сейчас, прижимая ее к себе, он пошел к дому. Интересно, что в ней?
— Ты не голодна?
— С чего внезапно такая забота? Боишься, чтобы я раньше времени коньки не откинула?
— Прекрати огрызаться. Я на твоей стороне.
— Ну как же, — фыркнула я.
— Пошли в дом.
Хоть по пути сюда мы умчались от дождя, он в конце концов нас догнал. К крыльцу мы с Филом бежали, спасаясь от надвигающейся стены ливня.
В прихожей нас встретила та же самая девушка, что кланялась Императору, когда мы только подъехали. Она провела нас по длинному коридору, освещаемому лишь одинокими канделябрами. Что снаружи, что внутри дом выглядел очень старым. Как же я удивилась, когда за Филом переступила порог комнаты, в которую нас пригласила девушка.
