Но время в ожидании пройдет намного быстрее, если я чем-то займусь. Тем более не хотела себя показывать лентяйкой. Поэтому поднялась, застелила постель, приняла душ и привела себя в порядок. Когда вернулась в комнату, Лео еще не было.
Почему он так долго? Не мог же он вот так взять и резко исчезнуть, оставив все свои вещи и… меня?
Я несколько минут раздумывала над предлогом, по которому могла бы выйти из номера. Просто не хотелось показаться девушкой, которая сразу начинает нервничать и отправляться в поиски, если парень задерживается.
Наконец вспомнила, что хотела как раз с утра сделать несколько фото в саду. Достала сумку с фотоаппаратом из шкафа, и меня осенило: надо ведь удалить объявление о продаже. Ноутбук включать долго, с телефона намного быстрее. Правда, придется его тоже включить. И не испугаться количества пропущенных звонков и сообщений.
Я решила включить смартфон всего на минутку — удалить объявление и выключить снова. Но все-таки после того, как его стерла, леший дернул глянуть, что в потоке входящих сообщений. Около десятка пропущенных с неизвестных номеров. Один от Глеба. Надо же, а я думала, будет больше. Зато тридцать восемь от мамы.
Черт. Ему-то я смску написала, а мама вообще не в курсе где я и что я. Надо бы ей позвонить и успокоить, что меня еще не похитили инопланетяне или работорговцы.
Не успела я ее набрать, как смартфон вздрогнул в руках от вибрации. Тяжело вздохнув и приготовившись выслушивать нотации, я опустилась на краешек кровати с фотоаппаратом в руках.
— Майюша! Ты где пропала? Я тут уже себе все локти сгрызла… — неожиданно тревожный голос удивил. Обычно мама сразу начинала его повышать.
— Со мной все в порядке. Я остановилась в отеле. Мне просто надо побыть одной.
— Ну куда же в таком состоянии и побыть одной? Возвращайся домой. Ты же знаешь, я всегда тебе рада.
Еще бы. Так рада, как людоед необитаемому острову.
— Мне действительно крайне необходимо какое-то время побыть в тишине и все хорошенько обдумать.
Тяжелый вздох — и она вновь залепетала:
— Ладно. Понимаю. Но ты хотя бы мне звони время от времени. Я ведь волнуюсь, в конце-то концов, — снова вздох. Если бы я плохо знала свою мать, то точно подумала, что обо мне беспокоятся. Но вот в ее словах то тут, то там проскальзывала фальшь. Дело не в том, что она вообще никогда не волнуется обо мне, как о своей единственной дочери. А просто складывалось впечатление, что ей не терпится сказать мне что-то совершенно другое, и она спешит быстренько показать, как волнуется, чтобы потом перейти к главной причине звонка. Наконец пауза закончилась и мама добавила: — Обдумай все. Правильно. Пусть эмоции схлынут. Решение о разводе нужно принимать на ясную голову.
— Вот только не надо убеждать меня в том, что мы с Глебом помиримся! — кажется, я начала догадываться, к чему идет разговор. Уже хотелось бросить трубку.
— Я тут ни при чем. Разбирайтесь сами. Просто хотела сказать, что не стоит делать поспешных выводов.
Как я и думала. Он уже успел ей позвонить — и наврать обо мне с три короба.
— Вот и отлично. Поэтому я тут подольше останусь, чтобы хорошенько взвесить все за и против, — сказала так лишь для того, чтобы скорее закончить разговор. Сейчас я, как никогда, была убеждена в том, что в ближайшем времени наконец-то разведусь.
— Подольше? — Она явно была не в восторге. — Послушай, развод разводом, но у меня к тебе есть другой разговор. Тебе в ближайшие дни необходимо встретиться с одним очень важным человеком.
— С каким человеком?
Мама редко разговаривала таким заговорщицким тоном, будто собиралась организовать мне встречу с самим президентом. И никогда ни с кем специально не знакомила меня, да и клиентов мне не подкидывала.
Что-то все это мне не нравилось. Какое-то плохое предчувствие прокралось в сердце. Но, черт возьми, чем мне родная мать может испортить жизнь? Да ничем, от чего я бы не смогла отбрыкаться.
— Дочка, не хотелось бы, конечно, говорить об этом по телефону. Может, мы с тобой сегодня где-то посидим в кафе и побеседуем?
Этого еще не хватало. Не удивлюсь, если Глеб специально попросил мою маму привести меня в какое-то место, чтобы потом там «случайно» оказаться и начать давить на меня, упрекать и так далее.
— Я понимаю, что ты уже говорила с Глебом. Но я никуда не пойду. Не хочу его видеть.
— Глеб здесь ни при чем! — выкрикнула она так, что меня оглушило. — Эта встреча не относится к разводу никаким боком!
— Тогда что это за человек? Если ты не объяснишь мне ничего, то я уж точно никуда не пойду.
Хотя я сомневалась и в том, что пойду куда-то даже после объяснений. Не удивлюсь, если Глеб с моей матерью проработали целую стратегию, чтобы выманить меня из норки.
— Этот человек — твой отец.
Что-то оборвалось в груди и рухнуло вниз. За всю жизнь я ни разу не видела его, а мама вечно отмалчивалась на мои вопросы о нем. Лишь несколько скупых фактов — все, что знала о своем отце. В свидетельстве о рождении стоял прочерк, но, возможно, моего отца зовут Василием, раз у меня отчество Васильевна.
Что ему вдруг понадобилось через двадцать лет? Он ни разу не вспомнил обо мне и теперь вдруг объявился? Захотелось на старости лет найти того, кто будет стакан воды подавать? Как бы там ни было, он этого не заслужил.
— Твой отец, — продолжила мать непривычно хриплым голосом, — на самом деле всю жизнь платил алименты. К сожалению, он не мог с тобой видеться, но всегда мне — нам! — помогал финансово.
— Ты же говорила, что мой отец был каким-то бедным музыкантом рок-группы! И что вы познакомились на концерте, недолго провстречались, он укатил на гастроли и больше не вернулся.
— Ну не могла же я тебе тогда сказать, что твой отец директор крупной компании. Наш роман был действительно коротким, а у него семья, сын. Я не хотела рушить его семью, но сказать, что беременна, была обязана. Мы сошлись на том, что я никому не говорю, чья ты дочь, а он не отказывается от уплаты алиментов и от финансовой помощи.
Мне сложно было это переварить. Голова взрывалась. Чертовски бесило то, что часть моего прошлого — пусть и грустная его часть — вдруг оказалась обманом. Я никогда не удивлялась, откуда у мамы деньги, ведь у нее был и есть собственный салон красоты.
Правда, я и никогда не интересовалась, как она умудрилась накопить достаточную сумму, чтобы его открыть. Ведь раньше, как говорила, работала всего лишь косметологом.
— И что изменилось теперь? — я не узнавала свой дрожащий, надломленный голос. Было больно, словно кто-то вскрыл на сердце застарелый рубец. — Зачем я ему вдруг понадобилась?
— Майюш, успокойся. Ох, говорила же, что надо встретиться в кафе и спокойно все обсудить. Понимаю, что для тебя это шок. Но когда ты узнаешь всю картину целиком, поймешь, что шок, вообще-то, приятный.
