Я бесчисленное множество раз видел, как люди лгут. И на самом деле в определении лжи не работают никакие учебники, курсы, практики и так далее. Потому что каждый человек лжет по-разному. Даже детектор лжи не всегда выдает достоверный результат.
Ложь нужно чувствовать — и ее можно ощутить лишь тогда, когда не выпускаешь из разговора и поведения собеседника ни одной детали. Анализируешь каждое слово — и если в этот момент мозг не лопнет, все выводы не собьются в кашу, можно сказать: человек лжет.
Я чувствовал, что мама Майи лжет чуть ли не постоянно. Но правильнее будет сказать по-другому: она с каждым человеком ведет себя иначе. Все время играет какую-то роль. Чтобы она показала себя настоящую, нужно было вызвать в ней эмоции.
Ее тронул вопрос воспитания чужого ребенка — значит, будем давить на эту точку. Не зря же именно этот момент зацепил.
— А где, так сказать, подтверждение отцовства? Я знаю Майю, знаю отца — что-то не особо они похожи.
Светлана и бровью не повела.
— Да, Майя больше похожа на меня. Чтобы ни у Валюши ни у других не возникало сомнений, я еще давно делала тест ДНК. — Даже голос не дрогнул. Значит, сказала правду или хорошо отрепетированную ложь.
— А сколько в клинике по времени делается тест ДНК?
— Что?
— Сколько дней вы ждали результаты?
Да, есть! Растерялась! Опять же, или действительно забыла, или вообще никакого теста не делала. Однако чаще всего люди помнят важные моменты своей жизни.
— Все, Леонид. Достаточно. — Отец поднялся и махнул рукой в сторону двери. — Убирайся.
— Я ведь еще не сказал, зачем пришел! — заявил с улыбкой, поднимаясь с кресла и на автомате забрасывая телефон в карман. Взгляд уловил мелькнувшее входящее сообщение. Думал, девчонки меня уже прекратили забрасывать смсками. Сегодня днем уже никто не писал. Видимо, началась новая волна.
— Нам больше не о чем говорить. Надеюсь, сегодня я действительно в последний раз видел тебя в своем доме.
— Да можешь не говорить со мной. Я отлично чувствую себя и в монологе. Ты, главное, слушай. Так вот. — Я сложил руки на груди, приготовился вещать. — На самом деле я пришел сюда затем, чтобы заглянуть в ту папочку, которую отказался открывать на нашей прошлой встрече. Хотел убедиться, действительно ли моя девушка внезапно оказалась мне родной сестрой. Сейчас-то, конечно, и без папки все ясно.
— Девушка? — теперь поднялась Светлана.
— Ну. Майя симпатичная девчонка, чего тут удивительного?
— Но она…
— Замужем, я в курсе. И если бы не я, со своим адвокатским образованием, ее бы дальше вы с Глебом водили за нос. Штраф миллион рублей за заявление о разводе! Ты такое слышал? А это все идея Светланы Иннокентьевны. Ты это, пап, когда договор брачный подписывать будешь, внимательно все пункты перечитай, не то вляпаешься, как моя Майя. А меня рядом не будет… выгнали же меня… Так понимаю, пробовать возвращаться нет смысла, да? — вопросительно взглянул на отца, указывая рукой в сторону двери.
На самом деле я рассчитывал тянуть этот разговор до предела. Пока бы не вытряс из Светланы все-все. Но теперь меня осенила другая идея: и для ее реализации мне крайне необходимо досье, которое я просил у Мартина.
— Я не знаю, что там произошло между тобой, Майей и Глебом, — сокрушительно покачала головой Светлана, — но тот пункт в договоре был мною предложен только из добрых побуждений. Майя сама мне перед свадьбой все уши прожужжала о том, что очень боится потерять Глеба. Вот я и предложила такой способ. Пусть немного незаконный, но, к сожалению, у меня не нашлось других вариантов.
Лжет и не краснеет.
— Глеб, как ни странно, был в курсе, что договор недействительный и тем самым манипулировал Майей.
— Я без понятия, откуда он узнал.
Хотелось ей выпалить в лицо что-то, наподобие: «Из вашей лапши на наших ушах уже можно сварить спагетти столько, что хватит кормить всю Россию месяц!»
Глеб, конечно, тоже мол солгать. Если бы не одно но: он бы никогда не додумался жениться только ради того, чтобы получить должность, квартиру и возможность бегать по девчонкам так, что никто ему не будет мешать это делать. Максимум, на что хватило его соображалки, это подослать прокурора и… Черт, неужели… Да быть этого не может. Проскользнула мысль, что подослать прокурора посоветовала Глебу именно Светлана.
Это уже слишком. За что ей так ненавидеть Майю? Что эта милая, хорошая девочка могла ей такого сделать?
Нужно забирать ее из этого дурдома. Помню, она меня прогнала, но я не смогу просто так уехать, оставляя ее среди этих шакалов. Одна испортила прошлое, подарив явно не самое лучшее детство (а к нему в придачу подонка-мужа), другой собирается испортить будущее своей компанией, которая вот-вот испустит дух. Не хватало еще, чтобы Майя в растерянности залезла в долги и потом не знала, как из них выбраться.
Чуть не забыл бросить им косточку, чтобы было из-за чего погрызться. А косточка у меня была свеженькая и аппетитная.
Надо скорее ее скормить, ибо возникшая у меня идея подгоняла прочь из дома. До утра в ожидании досье я не дотерплю, буду требовать его прямо сейчас. Возможно, Мартин уже хоть что-то собрал. Мне срочно нужен адрес дома Светланы, и пока они тут будут ругаться, я успею кое-что проверить.
А покамест достал из кармана вкусную косточку — диктофон, с улыбкой осознавая, что и до суда эта вещичка наделает много веселых дел. Положил устройство на журнальный столик и с улыбкой включил. Короткую запись отец слушал с застывшим взглядом, а Светлана бегала глазами по комнате, будто искала, где спрятана волшебная палочка, которая превратит противно вякающий диктофон в поросенка.
— Думаю, вам будет о чем побеседовать в мое отсутствие, — сказал, как только запись закончилась. Неуверен, что отец сразу вышвырнет Светлану и больше не захочет ее видеть. Я уйду — и она примется красиво и логично оправдываться. Но зерно сомнения в душе отца я точно посеял.
Как бы там ни было, я не против того, чтобы отец вновь женился и завел семью. Но уж точно не на женщине, в чьей крови лгать, жестоко манипулировать другими людьми и быть беспощадной к собственной дочери.
Только я закрыл за собой дверь кабинета и пошел по коридору, ко мне донеслись голоса отца и Светланы. Надеюсь, ей придется долго оправдываться за такое обращение с Майей. Отцу явно все равно не будет, ведь она его дочь.
Или нет?
Те сомнения, которым я позволил еще раньше поселиться в голове, все сильнее укоренялись. Пока что это были лишь детали против… Против, собственно, чего? Слов Светланы — человека, что лжет как дышит? Возможно, она когда-то показывала отцу тест на ДНК, но не мог ли он быть поддельным? Мне, как человеку, постоянно работающему с подделками, в это проще поверить, чем в то, что Майя действительно моя сестра.
Если это все просто один большой обман, длиной в двадцать лет, и мы с ней не родные друг другу, то я… не знаю, что сделаю. В голове вспыхнуло столько желаний одновременно, что я даже остановился на полпути к машине. Замер, закрыв за собой кованую дверцу. Представил перед собой Майю, мысленно обнял ее крепко-крепко — и по телу вмиг пробежали мурашки от предвкушения. Я бы, конечно, не остановился на одних объятьях. Целовал бы ее с напором до тех пор, пока не почувствовал в ее ответных поцелуях сорвавшуюся с цепи страсть. Играл бы с ней, не обращал внимания на запреты. Скользил бы руками по ее телу, время от времени стискивая чувствительные и мягкие места… Или нет. Больше всего мне нравился вариант наброситься на нее, как голодный зверь.
