— Конечно, покормлю мою любимую девочку!
Не знаю, что там еще меня за приз ждал, но я уже была потрясена. Для меня в жизни никто ничего не готовил. Тем более с любовью. Лео об этом, конечно, вряд ли знал. Так же само он наверняка не знал, как готовится омлет. На вкус он мало напоминал то произведение искусства, что нам приносили в номер, но, черт побери, я как представлю, что Лео всю ночь вот этими самыми красивыми — сильными, жилистыми — руками готовил для меня, вообще не хочется этот омлет есть: хочется поставить его на столик, сесть рядом на стульчик и долго-долго умиляться.
Но вряд ли мне бы это удалось: Лео скормил мне весь омлет до последней крошки — аккуратно, внимательно. Сидел рядом и солнечно улыбался, выглядел так, точно ему самому нравилось отправлять мне в рот ложку за ложкой. Следом из-под крышки показалось более простое блюдо, но его я умяла с не меньшим восторгом. Потому что там лежала сочная, красная, сладкая клубника, а рядом с ней тарелочка безумно-вкусного крема. Я хотела было все съесть своими руками, но никто не дал мне этого сделать. Еще и пригрозил снова сковать мои запястья наручниками, если не буду слушаться.
Крем будто нарочно оставался на губах, и даже несколько раз убегал на подбородок. И тут до меня наконец-то дошло, отчего у Лео такой восторг на лице от кормления. Смотрел пристально на мои губы, нежно вытирал крем, а в голове наверняка развратные мыслишки бушевали. Ну-ну, пусть помечтает. Теперь-то я ему уж точно нескоро дам!
Только об этом подумала, и у самой начали рождаться фантазии о том, как еще интересно можно использовать этот безумно вкусный крем. Например, растереть его по этим тугим кубикам пресса — и слизывать, очерчивая кончиком языка такой соблазнительный рельеф. Потом опуститься ниже, взять побольше крема и сделать из кой-чего мороженку — и с удовольствием ее сначала полизывать, дальше посасывать и даже заглотить.
— Первый раз вижу, чтобы во время поедания клубники у кого-то так сильно краснели щеки.
Чуть не подавилась. Стыд накрыл с головой, и лишь теперь я почувствовала мощную порцию жара, прилившего к щекам. В этот раз не получится отделаться проснувшимся фотографом даже перед самой собой.
— Клубника тут ни при чем. Все дело в креме.
Лео не на шутку испугался. Поднес к глазам тарелку, покрутил, попробовал его.
— Что с ним не так? У тебя на что-то аллергия? — взгляд беспокойно забегал по мне. Я едва не давилась смехом. Не замечая этого, Лео взял меня за руку, закатал рукав халата до самого плеча и принялся рассматривать кожу со всех сторон. Ничего не нашел и с озадаченным видом потянулся туда, где запахивался халат.
— Нет там ничего! — прикрылась руками. Он с легкостью развел мои руки в стороны и резко приблизился, но вовсе не к декольте. Припечатался к моим губам, запустил пальцы в волосы, углубляя поцелуй.
Это было так неожиданно и до боли желанно, что низ живота вмиг свело мучительной истомой. Дыхание перехватило, и я не нашла ни одной причины, чтобы оттолкнуть Лео. Пока что он себя вполне прилично вел, скользил пальцами по шее, зарывался ими в волосы, смаковал мои губы, игрался с моим языком, терся о него — целовал меня с нежной страстью, будто боялся спугнуть сильным напором. А я, не сразу, но все-таки решилась, прикоснуться пальцами к его щеке, провести подушечками по мягким колючкам, скользнуть на шею и смять рубашку на его плече.
Я ощущала его плохо сдерживаемое желание, поцелуй становился все глубже и грубее. Лео сам его разорвал, прижался к моему лбу своим, тяжело дыша.
— Спасибо, что осталась до утра, — заглянул в мои глаза.
— Да куда б я делась… Ты даже охрану приставил.
— Ты могла сбежать через окно ванной комнаты. Там как раз дерево растет рядом.
— Эх, жаль, проворонила такой шанс… Но, если честно, я даже не думала о побеге.
Он сграбастал меня в объятья и шумно чмокнул в макушку. Некоторое время мы просто молча сидели, обнявшись. Словила себя на мысли: я даже ненадолго забыла о том, что еще не простила его. Просто наслаждалась теплом и заботой. Не знаю, как долго он так себя будет вести… Но, в принципе, он себя всегда так вел. Кроме того проклятого дня, когда уехал из отеля, оставив меня одну.
Верить или нет, что он теперь всегда будет рядом, прощать или нет, я пока не знала. Но точно заслужила, чтобы меня баловали и обо мне заботились.
— Итак, приз!
С улыбкой Лео разомкнул объятья и достал из одного пакета квадратную коробку — совсем небольшую (в нее не поместились бы даже туфли), полностью обклеенную сердечками. С ума сойти, она так мило выглядела, что у меня улыбка невольно растянулась до самых ушей. Взяла коробку в руки и отметила про себя, что она как-то слишком легкая. И все эти сердечки, похоже, кое-кто вырезал и клеил сам.
— Открывай скорее.
Я осторожно сняла крышку и замерла от удивления: все пространство коробки было заполнено бумажками, сложенными вдвое.
— Их здесь тридцать штук. По одному на каждый день. Я написал тридцать возможных желаний, которые ты захочешь исполнить.
— Но бумажек здесь явно больше тридцати…
— Остальные шестьдесят девять заполнишь ты. Вот, допустим, у тебя появилось какое-то желание, ты сразу достала пустую бумажку и заполнила ее. Либо же я сам догадаюсь о каком-то твоем желании, заполню бумажку и положу в коробку. В итоге каждое утро ты будешь давать мне одну бумажку, и я буду исполнять желание. Любое.
Растерявшись, я смотрела на бумажки, на многих из которых просвещались буквы.
— А если они закончатся…
— Они не закончатся. Я буду постоянно подбрасывать новые листики.
Здорово! Хотелось запищать от радости! Нет, Лео не ангел и не супергерой. Он самый настоящий Джинн.
— Дать ручку, напишешь, что хочешь сегодня? Или выберешь что-то из уже написанного?
Что я хочу?.. И в голове хаос. Смешно будет просить фотоаппарат, когда я же сама вчера говорила, что мое прощение не продается. А еще смешнее просить что-то, вроде «покатай меня на спинке», или «сделай массаж», или «дай растереть по себе крем и слизать его, притом даже не думай в этот момент ко мне приставать!»
Перебирая мысли и откидывая одну за одной, я все-таки решила посмотреть, что же он сам написал. Развернула первую попавшуюся бумажку: «Прыгнуть вместе с парашютом».
— Я думал, тебе будет интересно полюбоваться миром с высоты птичьего полета.
— Да, но это явно не сегодня…
Открыла следующую: «Вместе приготовить шампиньоны с чесноком и потом долго-долго целоваться». Усмехнулась, положив обратно в коробку. Я-то не против шампиньонов с чесноком, но целоваться долго-долго чревато последствиями. Лео не успел прочесть эту бумажку и негодующе цокнул языком, когда я быстро взяла другую: «Научиться стрелять».
Исподлобья взглянула на него, на что он лишь пожал плечами и сказал:
