— А у тебя юбка задралась так высоко, что я чувствую низом живота кружево твоих трусиков.
— Ох… — Я тяжело задышала, опустила руку с его затылка на плечи и заскребла ногтями по влажной коже, точно собралась прорыть путь к крепким мышцам. — Какой, однако, у тебя чувствительный низ живота!
— Ужасно… — Ирий вскинул голову и, жмуря один глаз, зыркнул с вызовом. — Еще ты отдубасила пятками меня по бедрам и, боюсь, бедра у меня тоже стали очень чувствительные и… мстительные.
— Что? — Я рассмеялась. — Мстительные бедра?
Блеснула полоса его безупречно белых зубов. Ирий двинул бедрами, крепче припечатав меня к полу, и напряженный член скользнул по моей промежности, прикрытой трусиками, — там горело, пекло от желания, будто туда капали раскаленным воском.
— Скажи, что у тебя в сумочке есть презерватив.
— Знаешь, не подумала на слежку его взять. — Я пробежалась пальцами по мужской шее, подцепила подвеску, отвела в сторону и натянула, слегка пережимая цепочкой кадык. Укусить бы… Какая на вкус его кожа?
— На слежку за мной нужно брать презерватив всегда. В следующий раз обязательно прихвати.
— А ты почему не принес?
Я выпустила цепочку — на шее осталась бледно-красная полоса — и провела пальцами по ключице.
— Кто бы мог подумать, что презерватив мне на первом задержании понадобится сильнее, чем наручники. — Он отпустил мою руку, которую сжимал над головой, на ощупь нашел мое плечо и потянул ткань платья, растягивая вырез, сильнее оголяя грудь, пока не послышался треск.
— Давай взломаем чужие шкафчики и поищем резинки, — предложила я.
— Ты сумасшедшая. Хочешь меня?
— Так сильно, что сейчас умру.
Обеими руками я взяла его лицо и, приподнявшись, прижалась к пухлым губам. Ирий молниеносно перехватил инициативу — завладел моим ртом, прижал меня обратно к полу. Оказалось, за мягкими губами прятался дерзкий и напористый язык.
Я нетерпеливо задвигала бедрами — член терся о промокшие трусики.
— Беатриса… — послышалось издалека. Ирий разорвал поцелуй и уставился на меня с подозрением.
— Ты уходишь?
В его взоре плескалась печаль. Я качала головой, цеплялась за плечи, крепко обхватывала Ирия ногами — но он растаял. Ромбовидная энергосберегающая лампа ослепила, когда я распахнула веки. Что за?.. Где я?
— Проснулась!
Дух защиты беспокойно комкал черную шляпку, стоя у дивана со скорбной миной, словно я при смерти.
— Говорил я тебе, не приближайся к нему! — Он насупил свои обезьяньи брови.
— А я и не приближалась… Он ко мне приблизился… — бурчала я, приподнимаясь. Что за ахинея снилась? Хуже всего, между ног до сих пор пульсировало желание. И нет предела тоске, что затопила меня. Просто сон, ничто, картинка, которая вспыхнула пламенем и развеялась пеплом. Тем более Ирий не предложил бы мне уйти, не заигрывал бы, не целовал с неистовой страстью… Потому что я преступница.
Келлан возвышался за Духом. Я не нашла смелости посмотреть парню в глаза. Наш секс никогда не был настолько ярким, чувственным, как этот дурацкий сон. А мы с Ирием едва начали прелюдию.
Нет никаких «мы с Ирием»!
— Что вы говорили? — обратился Келлан к духу. Я судорожно сглотнула, застыв взглядом на обезьяне. Нет, не открывайте рот, не произносите звуки!
Но губы под черными усами зашевелились.
— Что Беатрисе не следует встречаться с Ирием. Он очень опасен.
— И ты мне ничего не сказала? — взорвался Келлан.
Я мысленно отгородилась от взрыва стеной.
— Но вы не объяснили почему! И в чем опасность!
Дух нахохлился и скривился, будто приспичило в туалет. Если честно, мне повезло уйти от Ирия. Будь он одет — оттащил бы сразу в участок. По дороге я исчезну, но получу нагоняй от Духа за то, что выставила напоказ колдовство. В лучшем случае. В худшем — лишусь способностей и жизни. Духи защищают служителей, однако если те косячат — наказывают, лишь бы не пострадали другие служители.
— Я не собираюсь объяснять, почему он опасен! Опасность в том, что он может раскрыть твою личность, если ты еще не поняла! — Дух гневно покосился на больной локоть, который я с опаской щупала. Страшно набух. — Потоки воздуха плохо курсируют, а я должен лечить тебя?
— Прошу прощения. Но ушибы — несчастный случай. А Ирий Нордли, даже если раскроет мою личность, что сделает? Обклеит моей физиономией все туннели в секторе? Толку? Я не выхожу из квартиры со своим родным лицом.
У Духа тихо заскрипели зубы. Вмешался Келлан:
— Ты так споришь, точно выбиваешь себе право сию секунду поскакать к нему!
— Угомонись! Я не самоубийца. Больше вообще не подойду близко к жертвам. А Ирий... К черту. Без «Бури» обойдемся.
Так безопаснее. Скорее сотрется из памяти сон. Дух остался доволен разговором и попросил скинуть одеяло. Вместе с ним я сняла чужой облик. Несколько минут Дух нашептывал над ушибами, гладил больную кожу, едва дотрагиваясь, и тревожно поглядывал в окно: белые хлопья тоскливо падали, сквозь них четко просвечивала соседняя высотка, а над ней алело рябое небо. Тучи? Слишком жидкие, чтобы спасти город от пекла.
Поначалу я наблюдала за монотонными движениями губ и рук Духа, но вскоре заклевала носом.
Разбудил вой сирены. Я подскочила, случайно оттолкнув обезьяну.
— Простите…
На небосклоне пожар. Раскаленный, разозленный дьявол поднимал голову — его дыхание беспощадно. Дьявола зовут Белое солнце.
Келлан выскочил в гостиную в трусах и отпустил плотные защитные жалюзи.
— Я готова, — сказала, но лишь потом ощупала локоть — почти не болел, припухлость спала и рука свободно двигалась.
— Еще не… Ладно, беги.
Не обувшись, я вылетела из квартиры. Внизу хлопало, стучало, по дому снова пронеслась сирена — сигнал к тому, чтобы запечатать окна специальными противопожарными жалюзи. Стекла из пуха не спасают от прямых лучей. Возможно, потому что тонковаты. Во всех квартирах на верхних этажах имелась комната на случай ясного дня с мощным кондиционером и эвакуационным люком. Туда отправился Келлан.
Пятьдесят лет назад седьмой сектор сгорел, половину людей спасли. А остальные сектора подгорают раз-два в год. Тушить пожары тяжело, когда воды мало и до верхних этажей добираться долго. При мне ничего не горело, но я всегда вылетала по первому зову Духа.
Почему он сегодня не отправил кого-то вместо меня? Опять ради того, чтобы служители, чего доброго, не столкнулись? За каждым закреплен определенный участок.
Воздух на крыше горячее, чем в духовке. Даже я тяжело дышала и мокла от пота, пока охватывала магическим взором потоки воздуха, что волнами то бежали, то плыли по небу, наперерез друг другу. На километры вдаль доставал мой взор — и там, где полыхал рассвет, потоки сбились в узел вихря. Я сложила пальцы в символ скорости и унеслась навстречу преисподней.
