Вокалист поднял голову и откинул пятерней кудри с лица. Его черты растаяли от усталости.
— Я лидер, но никому из участников группы не запрещал предлагать варианты решения проблем. К чему, Герт, твои претензии?
— Он даже не подписывал контракт, — говорил Герт Арвиду, смотря на меня. — За концерт ему никто не заплатит.
— Не устану восхищаться твоей заботой обо мне, — покачал я головой и поднялся из-за стола. Где-то должна быть вода? Сушит жутко.
— Вот именно! Ради своего же блага свали из группы.
Забыл, наверно, как я ему руку выкрутил в прошлый раз. Может, для профилактики нос подравнять?
В холодильнике не нашлось воды, одна сладкая газировка. Не пить же из крана. В восьмом секторе вода не такая мутная, как в пятом, но я не рисковал и достал охлажденную колу. Жестянка открылась с приятным шипением. За пузырьками сладость почти не ощущалась.
Когда я вернулся к столу, Арвид поднял на меня глаза котенка.
— Мы договорились, что если после сегодняшнего инцидента не остановятся продажи билетов, то дадим концерт впятером.
— А если мы соберем полный стадион, я получу столько же, сколько каждый из вас. Идет?
Барабанщик рассмеялся. На здоровье. Чем меньше он верит, тем больший шок его хватит на сцене. Арвид улыбнулся:
— Я согласен, почему нет. Посмотрим, каким чудом Ирий заманит людей на концерт. А теперь идем репетировать.
Каким чудом? Неведомым. Лишиться работы, квартиры, машины ради того, чтобы выступить в составе «Бури»? Чепуха. Я бы даже несколько лет жизни отдал за это. Но как смириться с тем, что концерт будет первым и последним?
***
Репетиция прошла неплохо. Арвид пока не сообщал о новых песнях. Мы оттачивали совершенство на прежних. То есть остальные оттачивали, а я из кожи вон лез, чтобы угнаться за ними. Грушу вечером кулаками точно не попинаю, разве что ногами. Руки отпадали к концу дня, голова побаливала. Завалиться бы в кровать и проспать сутки.
Но ждала групповая трансляция. Еще немного потерпеть, еще немного кофе. Перед поклонниками нужно выглядеть бодрым, даже если падаешь от усталости.
Все пятеро в прямом эфире мы появились впервые. Музыканты быстро включились в игру «лучшие друзья». Я рассказал, какую любопытную статью прочитал утром и немного поправил информацию.
Посыпались комментарии — я отобрал только те, на которые готов отвечать. Умею ли классно драться? Мы забрали смартфон с прямым эфиром и поспешили в спортзал, где на матах против меня вызвался Герт.
Через минуту он лежал на лопатках, а я довольно ухмылялся. Телекинез не использовал! Скрутил барабанщика и поставил подножку машинально, к тому же придало сил, что нас смотрят больше трех миллионов людей. После спарринга добавилось еще полмиллиона. Герт виду не подал, что разозлился, но в его глазах мелькнула тень ярости.
Умею ли стрелять? Да, но оружие сдал, значит проведу прямой эфир, когда пойду в тир. А пока мы перешли из спортзала в студию звукозаписи.
Герт, Луис и Сакари перешептывались за камерой в то время, как Арвид снимал меня. Я сыграл немного на гитаре, а затем сел за синтезатор и исполнил куплет и припев новой песни. Количество зрителей выросло еще на миллион.
Кучерявый влез в кадр и пообещал, что мы выступим с этой песней. А я добавил, что сингл мы пока не выпускаем, поэтому услышать целиком ее можно только на концерте. В придачу три мои старые песни в новой обработке.
После эфира опять завязался скандал. Возмущались Герт и Луис, Арвид им что-то доказывал. Что-то, ибо я технично слинял в коридор. Сакари тоже не остался. Он подошел ко мне, похвалил песню и отправился домой. Я ждал ответное сообщение от Коти.
«Зачем тебе знать, какой Арвид в постели? Надо было вчера не отказываться» — пришло наконец с кучей веселых смайлов. Я тяжело вздохнул. Что за намеки?
«Ты в порядке? Он тебя не бил, ничего такого?»
«Нет! Честно говоря, мне очень понравилось. Он милый»
Да что прячет Арвид, мать твою… Может, это не связано ни с сексом, ни с извращениями? Или Арвид заплатил ей, чтобы она молчала? Сделать видеозвонок и попросить ее раздеться догола, проверить, нет ли синяков? Может, у него какое-то эдакое пристрастие, что не оставляет следов?
Я откинул голову назад и пару раз стукнулся затылком о стену. Пикнуло новое сообщение:
«Но с тобой было бы в сто раз лучше. Жаль, что ты занят. Освободишься — пиши»
Она про постоянные репетиции или про то, что заняты мои мысли и желания?
Арвид вышел с ребятами в коридор — те не махнули рукой мне на прощание, просто двинулись к лифту. Пусть валят.
— Поедем к тебе, поработаем над музыкой? — спросил кучерявый, направляясь к репетиционной. — Я возьму оборудование.
— Стой… Стой! Я без квартиры остался, в общем…
— Что? Как?
Я обернулся: Герт и Луис уехали на лифте.
— Короче говоря, два года назад отец увез меня из пятого сектора, дал квартиру, машину и работу. А сегодня все забрал. Надеюсь, мой авторитет в твоих глазах не пошатнется.
— Из-за чего он? Статья или отпуск?
— Всего понемногу. Передо мной встал выбор: или работа, или группа.
Унизительно говорить, что я без ключей и не могу забрать вещи. Унизительно показывать слабость. Хорошо, что Арвид не поинтересовался подробностями. Он предложил пожить у себя.
— Все равно у меня пустует несколько гостевых комнат. Живи, пока не получишь деньги с концерта.
— Веришь, что соберем стадион?
— Верю. А ты?
Я усмехнулся.
Нет лучшего способа забыть кого-то, чем занять каждую минуту в сутках. Мы с Арвидом плечо к плечу ушли в музыку. Днем репетиция, интервью, примерки, а вечером комната в его квартире, забитая оборудованием и инструментами. Спать по пять часов в сутки стало привычкой. Как ни странно, я не падал с ног и не засыпал за гитарой — меня держал на плаву адреналин и удовольствие, которое я получал, создавая музыку. И литры кофе. Виски не манил.
Я не забирал вещи из квартиры. Какой смысл их дважды перевозить? Сначала к Арвиду, затем на съемную квартиру. Но когда я, принимая душ, метнулся домой за чистыми брюками, остолбенел.
Лучше бы раньше смотался, а не брал футболки у Арвида. Ибо перевозить из дому было нечего.
Бесовка оставила прощальное послание. Разодрала обивку на диване, кресле. Сломала синтезатор. Перебила посуду, швыряя ее в открытый холодильник. На ковер вывалила мини-бар, раздробила бутылки. Вонь стояла страшная. Сорвала картину со стены и нарисовала другую: парень с растрепанными черными волосами сидел за синтезатором в одних пижамных штанах, тусклый свет падал на плечи, блестела золотая подвеска.
Квартира, что никогда не была моей, стала бесценна.
