И то, как кожа, сделанная мной, ловит блики света — не спутать ни с чем.
Я пробежался взглядом по чертам женского лица — идеально-прекрасны. Выразительные голубые глаза, высокие скулы, тонкие губы.
— Мне сюда ложиться? — спросила она. Голос едва дрогнул.
Ловким движением я выудил из кармана шкатулку Марлкар, а чащу за ненадобностью отставил.
— Нет, сначала посмотри сюда.
— Что…
Портить тело, созданное мной? Ни в коем случае. Но другое тело сейчас отправится в пыточную — тело фрейлины, которая за компанию с королевой меня обвела вокруг пальца.
Голубые глаза прикипели к зубчатой руне на крышке шкатулки. Попалась. Во взгляде подрагивал ужас. Дать ей шанс? Как артефактору… Все же старик представлял некоторую ценность в отличие от королевской служанки. Пускай не ответил под страхом смертной казни, зачем Натерсии артефакт, убирать его было рано. Королева всполошилась бы, заподозрила бы, что я о чем-то догадался.
Теперь Кринтара в другом мире вместе с иномирянкой.
— Зачем Ее Величество послала тебя на ритуал вместо себя?
— Не знаю… Пожалуйста, милорд, пощадите!
Я мог бы зарыться в ее воспоминания, копаться в них и найти искомое, но это долго и хлопотно!
— Быстро выкладывай все, что слышала и знаешь! Где сейчас королева?
— Не знаю… — выла фрейлина, всхлипывая. — Молю вас, не убивайте…
Натерсия подписала себе смертный приговор. Я терпел достаточно. Останется Эклер без любимой королевы. Расширю наши территории, после чего выберу толкового наместника.
Я надавил чуть сильнее на стенку шкатулки — она открылась и затянула в свой черный зев душу фрейлины. Тело с внешностью королевы я поместил на каменное ложе. Жаль, если будет валяться без дела. Я поправил светлые пряди у лица и пошел искать помощника.
Надобно ухаживать за телом, поддерживать в нем жизнь, либо оно усохнет, исхудает и умрет, как человек от голода.
Некогда тратить на пытки ни время, ни запал. Я вышел из портала в лаборатории, вселил душу в прежнее тело фрейлины, отдал несколько распоряжений и отправился на поиски.
Возможно, я обнаружу королеву раньше, чем из фрейлины вытащат что-то полезное.
Где-то бродила мелкая эльфийка. Плевать. Надеру ей задницу позже. Я на мгновение заглянул в покои, где королева обычно отдыхала, затем в кабинет артефактора.
Который оказался пуст. А дверь в хранилище приоткрыта. Оттуда доносились женские голоса.
— Понимаешь, я даже головой о стенку билась! — По ушам полоснул заливистый истеричный смех. — И пыталась кончик платка на рог натянуть! А этот придурок с мачете не приходит! Нет, ну, что ему, жалко прийти?
— Меня пугают твои перемены настроения, — ответила Рюи по-русски. Стало быть, обладает уникальной способностью подстраиваться под язык собеседника. И человеческая оболочка способности не запечатала.
Проклятье! С чего вдруг иномирянка вернулась? Заглушая магией шаги, я двинулся к двери, но замер перед проемом.
— С головой точно что-то творится. Страж говорил, что нужно заковать свое сумасшествие… Пусть бы пришел и рассказал, как успокоить скиамаску, а заодно объяснил, что имел в виду под ковкой. Не хочу быть похожей на Чебурашку!
— Пробовала резать платок?
— Да пробовала! Он не режется! И страж не вызывается! Как нам утихомирить скиамасов?
— Погоди, я тут видела где-то артефакт, который прожигает любой материал…
— Тумана бы еще найти… Боюсь, он рискнет второй раз украсть Кринтару. Но не буду же я все время сидеть у нее и ждать с моря погоды!
Я влетел в хранилище и застал девиц у полки с боевыми артефактами. Эльфийка и иномирянка перепугано обернулись ко мне. Я собрался выплеснуть всю злость вмиг на Сияну, но фантомная боль от вчерашних смертельных мук поумерила пыл.
— Куда ты дела Кринтару? — процедил я сквозь зубы, в замешательстве разглядывая рога. Во что она, зараза, превратилась?
— У источника положила. А где еще? Она путешествовать со мной по теням не хочет!
Земля на миг будто покачнулась под ногами. Я стиснул челюсти, топя внутри гнев, и открыл портал.
Шагнул не туда? Зал заполнил непроглядный мрак — я зажег пару магических светлячков. Они облетели по кругу потухший источник, нырнули светом в пустые ниши для артефактов.
Купол упал. Как быстро заметят драконы?
На каменном полу среди ошметков черного тумана развалились двое: королева и артефактор. Спали с блаженными лицами беспробудным сном. Я взмахом руки запустил механизм проветриваний — и туман вытянуло наружу. А спящие тела приподнял в воздухе и приложил несколько раз о стену.
Доброе утро!
Натерсия очнулась первая — взвизгнула от боли, съехала по стене на пол и нервно достала свое магическое опахало. Я подступил ближе, взял призрачной рукой ее за горло и поднял с пола. Веер выпал из тонких пальцев.
— Ваше Величество, догадываетесь ли, что вам очень легко найти замену? — шипел я в перекошенное от страданий лицо. — Даю вам минуту, чтобы помолиться своим выдуманным богам перед смертью.
— Да чтоб ты сдох! — яро пронзило меня сзади. Гребаная ведьма…
Кипяток обжег внутренности, судорога невыносимой боли скрутила тело. Грудную клетку точно вскрыли ножами и вывернули меня наизнанку. Я стиснул зубы до оглушающего скрежета, чтобы не заорать. Пол ушел из-под ног. Из каменной поверхности будто выскочили сотни шипов и прошили меня насквозь, когда я упал. Судорога сотрясала каждую мышцу, сердце тарахтело. Мрак, скорее, утопи…
Он наконец утянул на спасительную глубину, в ледяной холод и безмолвную пустоту. А спустя миг что-то вытащило через толщу мрака наружу, к милому, беспокойному голосу.
— Ну что ты натворила, малахольная! Ты знаешь, как ему больно! — причитала Рюи. Пальчики мягко порхали по лицу, шее, груди.
— Он заслужил! — перечила Сияна. — Знаешь, сколько боли он причинил людям?! Тебе рассказать, как он каждую ночь меня избивал? Ты сама малахольная, если любишь этого садиста!
— Он делает другим больно, потому что ему самому очень больно! Если ты будешь ему мстить, сделаешь только хуже. С ним нужно по-другому. Его нужно исцелить…
— Ты наивная. Такие никогда не меняются…
— Я и не хочу, чтобы Деян изменился. Я лишь хочу, чтобы он чувствовал меньше боли.
Разговор о чепухе. Откинуть бы балаболок, как назойливых насекомых, но в тело не вернулись силы. И Рюи своим волнением дарила мне некое постыдное удовольствие.
А?
Я собрал волю в кулак и со сдавленным стоном сел, поднимая веки. В огромных лиловых глазах заискрилась радость.
— Ты как? Нормально?
