После чая заняться особо было нечем. В очередной раз пожалел об оставленной в купе во время крушения поезда книжонке. Так и не узнал, чем же закончилась история мага-детектива. Включил негромко радиоточку. Транслировали какой-то концерт, то ли симфонический, то ли фортепьянный — я в этом не особо разбираюсь. Прилег, не раздеваясь, на диван и под мерный стук колес на рельсовых стыках и спокойную музыку практически мгновенно отрубился, несмотря на то, что продрых целую ночь на свежем воздухе у костра. Тому причиной, скорее всего, нервный стресс, связанный с нападением на поезд, и двое суток беспробудного пьянства в компании боевых товарищей из взвода охраны.
Из состояния сна меня вывел звук раздвигаемых дверей. Вскочил, протер слипшиеся ото сна глаза и наконец смог рассмотреть своего будущего соседа на четверо суток езды до Махекара. Им оказался мужчина лет пятидесяти или чуть-чуть за. Невысокий, полный шатен с проседью во вьющихся волосах до плеч. Лицо круглое, добродушное, вкупе с серо-голубыми выразительными глазами под кустистыми бровями, заметными залысинами на лбу, носом картошкой и толстыми губами гурмана вызывает симпатию. Одет в светлый дорожный костюм военного образца, на ногах ботинки с высокими берцами, фетровая шляпа наподобие ковбойского «стетсона» в руке. Вслед за пассажиром в купе по очереди начали заходить носильщики с чемоданами, баулами и корзинками. Весь этот груз под руководством хозяина был грамотно разложен по полкам и шкафчикам. Чувствовался опыт многочисленных путешествий, у меня так ловко не получилось бы.
— Пестр Винник, — первым четко по-военному представился сосед, после того как кутерьма в купе улеглась, и протянул руку для рукопожатия, — грандмастер стихийной магии, майор в отставке, следую в Махекара по личному делу.
— Влад Лед, — поднявшись с дивана, в свою очередь назвался я и пожал протянутую руку, — сугубо гражданское лицо, последние три месяца провел на Проклятом континенте, в настоящий момент направляюсь в неофициальную магическую столицу Эды с целью поступления в Академию.
— Похвально, весьма похвально, молодой человек. Вот только обучение в Академии стоит очень дорого. Надеюсь, вы в состоянии его оплатить. Впрочем, чего это я спрашиваю человека, пробывшего на Эйфере целых три месяца? Ведь все это время вы не в стенах форта провели?
— Вы правы, господин Винник…
— Пестр, называйте меня Пестр или просто — мэтр. Мы в нашей провинциальной глуши народ простой, всяких столичных экивоков и расшаркиваний не признаем. Навещаем соседей без предварительных уведомлений, когда в голову взбредет, и сами рады в любой момент принять гостей. Не брезгуем народные гуляния посещать и на крестьянских свадьбах отплясывать наравне с селянами.
— Хорошо, уважаемый Пестр, ко мне обращайтесь Лед, так привычнее. Действительно за три месяца, проведенные на Эйфере, мне удалось кое-что заработать. Надеюсь, хватит на все три года обучения.
— Удачи вам, юноша, в ваших начинаниях!
— Спасибо, мэтр! — кивнул я. — Время к обеду, если не возражаете, предлагаю посетить вагон-ресторан. Очень хочется есть. Так со мной частенько случается после перенесенных нервических стрессов.
— Категорически возражаю насчет вагона-ресторана! — громко воскликнул сосед и, указав рукой на свои баулы и корзины, пояснил более спокойным тоном: — Матушка-супружница харчей столько в дорогу положила, что хватит нам с вами на неделю, если не больше. Все свежее, домашнее, не то что в этих ресторациях подают — только желудок портить и кошельку значительный урон. Так что прошу не побрезговать и разделить со мной, так сказать, дары полей, садов и прочих угодий. Заодно поведаете, что за приключение с вами случилось, также о ваших похождениях в Великой пустыне. Бывал я там примерно в вашем возрасте, есть что вспомнить… Эх! Молодость, молодость, к великому сожалению, пролетает, не успеешь глазом моргнуть.
Отставной майор при всей своей полноте оказался тем еще живчиком. Не успел я глазом моргнуть, как бо́льшая часть содержимого одной из корзин переместилась на стол. Курица копченая, колбасы трех сортов, отварная картошка в мундирах, еще теплые лепешки домашней выпечки, четверть головки сыра, пучки зеленого лука и еще каких-то душистых трав, банки с маринованными овощами и грибами, свежие огурцы, помидоры и много чего еще. Во главе всего этого кулинарного натюрморта полуторалитровая бутыль с золотистой жидкостью. При виде такого благолепия я едва слюной не захлебнулся.
Для начала выпили граммов по пятьдесят за знакомство. Напиток оказался превосходным виноградным самогоном многоступенчатой очистки, выдержанным несколько лет в дубовой бочке, что-то наподобие хорошего французского коньяка или бренди. Чтобы почувствовать всю полноту вкуса и воздействия огненной жидкости на организм, пришлось отдать распоряжение нейросети, чтобы та частично нейтрализовала соответствующие группы нанобиотов, обеспечивающих защиту организма от воздействия токсичных веществ.
Еда с домашнего стола землевладельца оказалась весьма и весьма достойной. Пожалуй, ничего подобного за все время пребывания на Эде мне пока что пробовать не доводилось. Жаль, что я не мастер художественной словесности и вкус блюд не смогу описать словами. Поначалу, глядя на лениво жующего Пестра Винника, я стеснялся и сдерживался, дабы не оказаться в глазах незнакомого человека невоспитанным обжорой. Однако попутчик быстро понял суть моих душевных терзаний и, наполнив рюмки, сказал:
— Давайте выпьем за удачу. Вы, Лед, на меня не смотрите и не скромничайте, ешьте на здоровье, у нас еще много всякого припасено в дорогу. Женщины — они такие… такие… а любящие женщины вдвойне, скажу вам. Эвон вы какой большой, вам нужно хорошо питаться.
После этих слов, произнесенных хоть и не очень связно, но вполне доходчиво, я расслабился и далее не стеснялся.
По окончании трапезы мы дружно прибрались на столе. Я сгонял к проводнику за чаем. Сосед тем временем поставил на стол домашнюю выпечку. Несмотря на плотно набитый желудок, отказаться от пирожков с фруктовой начинкой и нежнейших пирожных я не смог. Откинулся в изнеможении на спинку кресла после того, как понял: еще хотя бы одна маленькая крошка, и мой живот взорвется подобно состоящей на вооружении Российской армии наступательной гранате РГ-074.
Слегка переведя дух, я первым поведал о себе и своих приключениях на Проклятом материке. Разумеется, все в рамках придуманной мной самим и задокументированной паспортистами Фергада легенды. Неожиданно поймал себя на том, что начинаю врать, как дышать. Плохо, но не шокировать же хорошего человека истинной правдой. Хоть Пестр Винник — мужчина, много повидавший на своем веку, но вряд ли поверит тому, что я прилетел с другой планеты. Скорее, тут же сообщит куда следует о подозрительном чудаке. Далее несложно предсказать судьбу беглого каторжанина и вообще крайне мутного типа. Вот так получается — ложь во спасение своей драгоценной шкуры. Ничего, со временем и сам поверю в собственные россказни. Свойство человеческого разума таково, что рано или поздно начинаешь искренне верить своему же вранью, повторенному не один раз.
Впрочем, рассказ о пережитом нападении на поезд, хоть изрядно купированный, был отражением вполне реальных событий. Мой собеседник был уже изрядно наслышан из газет и радиопередач об этой загадочной истории, все равно с неподдельным интересом выслушал меня. Узнав о правительственной награде королевства Дэнара, попросил предъявить к обозрению орден «За мужество». Долго и внимательно разглядывал нагрудный знак. Вернул со словами:
