Тогда почему же я напрягся? Да потому что никто в местном высшем обществе не посылает приглашение даже на семейный ужин утром того же дня. Такая поспешность как минимум настораживала. Впрочем, не так уж сильно. В конце концов, меня зовут не на разборку в бандитскую малину.
День выдался суетным. Пришлось заехать на студию и проверить состояние нашей звезды, точнее, обеих звезд. Емельян, он же Эмми, все-таки сподобился вернуть себе образ альфа-самца, хотя и прибегнув к помощи гримера. Без всей этой штукатурки он выглядел бледновато. К Яну Нигульсовичу наш звездный нарколыга не поехал, да я и не настаивал. Личное здоровье, если оно не мешает рабочему процессу, — интимное дело каждого млекопитающего.
А вот Джулии что с гуся вода. Она цвела и пахла, очаровывая всех вокруг, независимо от пола и возраста. Правда, увидев меня, девушка побледнела, но нашла в себе силы сохранить образ беззаботного Бемби. Нужно отдать должное, даже мое присутствие на съемочной площадке не помешало этим двоим прекрасно сыграть сцену, в которой юную дворянку, вздумавшую путешествовать по Амуру, бравый сибирский казак Иван Сыч спасает из лап хунхузов.
Обедали тут же, на студии, потому что Сержу нужно было обсудить со мной кое-какие важные дела. Он опять завел разговор о съемках процесса трансформации оборотней. И мне снова пришлось повторять не единожды высказанные доводы:
— Серж, думаешь, я не понимаю, как это поднимет популярность фильма? Но мы только пленку потратим и кучу денег. Помнишь, что было в прошлый раз?
— Так можно же хотя бы попробовать договориться с церковниками.
— Флаг тебе в руки и перо в то место, которым ты сейчас думаешь, — напутствовал я слишком самонадеянного собеседника. — Это ведь не тебе пришлось объясняться с добрейшим отцом Андрианом.
То была моя вторая встреча с омским инквизитором, и очень надеюсь, что последняя. Старик вызывал во мне смутное беспокойство на грани страха. Даже его вечный спутник брат Савелий и тот, при всей своей телесной мощи и глазах убийцы, не казался настолько опасным. Короткого разговора со священником хватило, чтобы десятки метров кинопленки ушли в топку. Православной церкви совсем не нужно, чтобы обыватели, которые живут вдали от ареала обитания оборотней и прочей нечисти, лишний раз вспоминали о сверхъестественном. А если верить в теорию, что люди своими фантазиями и страхами создают и подпитывают свободных энергентов, то подобная политика имеет стратегическое значение.
Серж порывался сохранить впечатляющие кадры для архива, но я вылил на бедолагу все вызванное инквизиторами раздражение и лично спалил отснятый материал.
Похоже, мои воспоминания и связанные с ними эмоции как-то выплеснулись на режиссера через мой взгляд, и он свернул увещевания. Дальше обед прошел во вполне благожелательной обстановке.
А дома нас ждал сюрприз. Не то чтобы такой уж неожиданный, но я думал, что Пахом будет дольше собираться с духом.
Молодой ведун сидел на лавочке рядом с Корнеем Васильевичем и прикорнувшим Леонардом. Старик и кот нежились в лучах клонившегося к закату солнца.
— Нужно поговорить, — поднимаясь, сказал Пахом.
— Идем в дом, там и поговорим, и выпьем, — радушно предложил я.
— Не сегодня, — мотнул головой ведун. — И так задержался, ожидаючи тебя.
— Хорошо, — не стал спорить я и уселся на лавочку.
Корней Васильевич с кряхтеньем встал и, махнув Чижу, ушел с ним в гараж.
— Ты должен понять отца, он шел к этому всю жизнь, — со вздохом начал Пахом.
— Не мне нужно проявлять понимание, а тебе. — Качнув головой, я направил разговор в совсем другое русло.
Обиды старика меня не волновали, а вот то, куда может завести всю семью Белецких выбранная фанатиком дорожка, очень даже беспокоило.
— И чего же я не понимаю? — удивился Пахом.
— Того, что твой отец задумал глупость, причем опасную и никому не нужную.
— Ненужную?! — вспылил Пахом, за которым я никогда не замечал религиозного фанатизма. — Предлагаешь забыть о крови дедов, которых извели ваши попы? Предлагаешь предать своих богов? Отринуть шанс вернуть их из небытия?!
И все же, как бы ни ярился парень, в нем не чувствовалось настоящего фанатичного безумия — лишь последствия воспитания и убеждений из уст того, кому он доверял безгранично. Но при этом у Пахома наверняка хватало мозгов для вдумчивого анализа.
— Я вообще не собираюсь спорить с тобой на эту тему. — Мой спокойный и даже равнодушный тон сбил вспылившего парня с настроя. — И знаешь почему?
— Потому что в тебе нет ни веры, ни знаний.
Мне оставалось лишь сокрушенно покачать головой.
— Знания? — хмыкнул я, насмешливо посмотрев на молодого ведуна. — Да мы оба даже приблизительно не представляем, о чем говорим. Это спор двух муравьев, которые сидят на огрызке яблока, выброшенного в канаву городской свалки, и рассуждают о судьбах человечества. Но есть то, что я знаю наверняка. Родноверов в империи терпят только потому, что вы безобидны. Не знаю, кого там собирается будить твой папаша, но, если это усилит вас хоть на йоту, инквизиция спалит здесь все к лешему. Да и лешим с русалками тоже достанется. Зорян не такой тупой, чтобы не понимать этого, но что-то все равно застит ему глаза и мутит разум. Пахом, бороться можно с врагом за родину, даже с властью за свободу, но не с теми, кто верит в других богов. Когда фанатик сходится с фанатиком, проливается столько кровищи, что уже без разницы, кто и какие светлые идеалы отстаивал. Лично я не стану вмешиваться только потому, что знаю возможности своих подружек-русалок. Так что, если не хочешь, чтобы Зорян сгинул в том болоте, попытайся остановить его. И говорить тебе прежде всего нужно не с отцом, а с матерью. Поверь, друг, мне очень не хочется дожить до того момента, когда придется прятать у себя твоих сестер от дядек в рясах с добротой в глазах и крюками в руках.
— Попробую, — неожиданно согласился Пахом и протянул мне руку. — Пусть батька и злится на тебя, но я не забуду, что ты сделал для него и для меня. Понадобится помощь — зови. К нам пока ездить не нужно. Если что, передай весточку через аптекаря.
— И ты не забывай о друзьях, которых у тебя в этом доме точно больше одного, — крепко пожал я руку неплохому в общем-то парню. — Но давай в следующий раз обойдемся без недомолвок и секретов.
Разговор вышел неловким, но благодаря ему с моей души упал увесистый камень. И это очень хорошо. Когда за спиной меньше всякого нехорошего груза, вперед шагается значительно легче и веселее.
К вполне заурядному званому ужину я готовился так, словно собирался на императорский бал. Фрак, конечно, не надел, но достал из шкафа свой лучший костюм. Его мне сшили костюмеры со студии, а Серж притащил с собой из Москвы действительно крутых спецов.
Вечер начинался вполне прилично, даже немного чопорно. Дворецкий, явно одолженный Лизой у родителей, проводил меня в столовую, где уже поджидали супруги Вельц. Леша вырядился в мундир, а Лиза — в кремовое платье, которое ей очень шло. Затем были расшаркивания с поклонами, комплиментами и целованием ручки.
