– Здесь обычно медитируют молодые послушники, – пояснил Рампа, на которого, казалось, это зрелище не производит ровным счетом никакого впечатления, – но я их не вижу.
– Должно быть, Его Божественная милость позаботился о нашем уединении. – предположил Бауэр, опасливо оглядываясь по сторонам. До него, видимо, только теперь стал доходить страшный смысл требуемого от нас послушания.
– Как трогательно. – присвистнул Хайдеггер. – Кто вас тянул за язык?
Профессор опустил голову. Мы шли по кладбищу без дороги, и я ломал себе глаза, стараясь не наступить на чью-нибудь руку или голову. Поминутно что-то трещало у меня под ногами. Посреди этой мрачной свалки, в окружении зарослей сухой камеди, стояла запорошенная снегом скала. Строители монастыря, видимо, специально оставили ее здесь, когда расчищали пространство. В ее чреве была выдолблена просторная пещера с сухим полом и низким давящим потолком. Наши провожатые опустили на землю принесенный ими мешок с музыкальными инструментами и, ни слова не говоря, двинулись прочь, унося с собой факелы. Наступила темнота.
– Господа, – тихо сказал Хайдеггер по-немецки, – нам всем предстоит в высшей степени тяжелое испытание, на которое так легкомысленно согласился господин профессор. Нам повезло, потому что обычно тшед совершается в полном одиночестве, и тогда наши шансы выжить равнялись бы нулю. Но монахам, как видно, показалось удобнее решить все проблемы одним махом, собрав нас вместе.
– Что вы имеете ввиду? – с тревогой перебил его мой учитель. – Нам угрожает смерть?
– Вы должны были быть к этому готовы, когда отправлялись в Тибет. – сухо отрезал Рампа. – Я уверен, что сегодня нас постараются убить. Мое посвящение не позволяет им сделать этого открыто и обычным способом: магический этикет строг. Скорее всего на нас натравят банду голодных демонов, порабощенных братией.
– Вы это серьезно? – доктор Штранге отказывался понимать смысл речей Рампа.
Однако, мой материализм после свидания с танцующим мертвецом был настолько потеснен со своих позиций полчищами суеверий, что у меня не возникало желания перебивать Хайдеггера.
– Вы можете воспринимать мои слова в переносном смысле, если вам так удобнее. – спокойно ответил Рампа. – Я не прошу вас верить мне. Из всех здесь присутствующих я один знаю, как провести обряд. Смысл его сводится к тому, что это мистическая трапеза, во время которой совершающий послушание предлагает себя в качестве пищи всем голодным и страждущим духам во искупление за то, что сам всю жизнь жил за счет смерти других существ. Тшед разрывает порочный круг, когда духи пожирают несчастного. Многие этого не выдерживают.
– Но ведь это происходит на астральном плане? – неуверенно промямлил Бауэр.
– Иногда человек, порождая свой волей химеры, утрачивает над ними власть, и они уничтожают его. – Хайдеггеру, кажется, доставляло мало удовольствия объяснять нам элементарные, с его точки зрения, вещи. – Тшед – всего на всего детская ступень в магических упражнениях, но для непосвященного эта игра воображения кончается обычно трагически. Известны случаи смертей и умопомешательства.
– Но ведь вы посвященный! – воскликнул доктор Бауэр. – К чему же эти рассуждения? Вы сами называете тшед – детской забавой.
– Я говорю не о себе, а о вас… – Хайдеггер смерил его взглядом, говорящим: "навязались вы на мою голову" – и обернулся ко мне.
– Герр Лагер, прошу вас держите оружие наготове. Я боюсь не духов, придущих пожирать мое тело, а монахов, которые только и поджидают удобного случая, чтобы избавиться от нас. Во время обряда, как вы понимаете, человек впадает в транс и готов принять за демона-гостя кого угодно. Бывали случаи, когда на отшельников, совершающих тшед в пустынных местностях, нападали дикие звери или разбойники, которым несчастные слепо предлагали свою плоть на растерзание. Кто нам поручится, что в разгар транса в пещеру не войдут с обнаженными мечами добдобы, или братья не приведут сюда парочку волков из зверинца Его Божественной Милости?
Рассуждения Хайдеггера показались мне здравыми.
– Что вы предлагаете? – раздраженно осведомился Бауэр, доставая сигарету и нервно закуривая.
– Нашли место и время! – сорвался Рампа. – Ваше дело сидеть тихо и не обращать внимания на то, что я буду делать. Повторяю, главное не концентрировать на мне внимание: не отвечать на мои вопли, просьбы и движения. Это самое сложное. Лучше вообще на меня не смотреть. И не слушать! Не поддавайтесь, не дайте себя сбить с толку и вовлечь в круговорот моих чувств и мыслей. Я буду совершать тшед, а вы сделаете все возможное, чтоб эмоционально в нем не участвовать. Соберитесь и наблюдайте вокруг, чтоб нас не застали врасплох.
– А нельзя вообще ничего не делать? – осведомился Бауэр. – Кто нас здесь видит?
Рампа рассмеялся.
– Мне начинает казаться, что азиаты правы, считая белых умственно неполноценными. Вы хотите попасть на путь? Если мы не очистимся, это станет невозможным по ряду чисто мистических причин. Сегодня вечером у вас была свобода выбора. Можно было отклонить предложение великого гомпштена, сказав, что мы слабы, и выбрать иной обряд очищения. Теперь этой свободы уже нет. Надо отвечать за свои слова.
– Не читайте мне морали! – вспылил Бауэр. – Вы все усложняете, Хайдеггер.
– А для вас все просто! Раз вы ничего не видите, значит этого и не существует! – Рампа покраснел от гнева. – Не спорьте со мной! Вы думаете, что можно возбудить аппетит демонов легковесными обещаниями, а потом оставить их голодными! Отказаться подать им пищу значит оскорбить тех, кто сильнее и могущественнее нас. Вы навлечете на наши головы бедствия и в конце концов погубите дело! – он перевел дух и попытался успокоиться. – Неужели вы возомнили, что я буду рисковать собой ради вас? – презрение и горечь зазвучали в его голосе. – Ради человека, который даже не понимает, на что он обрекает другого? Впрочем, вам это и безынтересно. Интеллигентское вы дерьмо.
Рампа разложил на полу маленький костер, вынул из мешка канглинг, сделанный из человеческой берцовой кости, и затрубил в него, приглашая демонов на пир.
От этого тоскливого пронзительного звука мне сделалось не по себе, где-то высоко в горах ему ответил волчий вой. Или это были не волки? Я почувствовал, как холод прошел у меня по спине. "Зачем Хайдеггер рассказал нам все это?" Мы сели к стене, стараясь внимательно следить за входом в пещеру, так как именно оттуда, по нашему мнению, могла прийти реальная опасность. Однако это оказалось не так-то просто. Завывания и речитативы Рампа постоянно отвлекали внимание.
– Интересно, что он сейчас видит? – испуганно спросил Штранге, тронув меня за рукав. Я обернулся. Хайдеггер сидел, скрестив ноги и запрокинув голову, глаза его были полузакрыты, губы беззвучно шевелились. Вдруг он издал горлом странный глотающий звук и повалился навзничь. Штранге было вскочил, чтобы броситься к нему, но Бауэр удержал его. Профессор сам в ужасе смотрел, как Рампа, сотрясаясь всем телом, начал кататься по полу и сдавленно стонать.
