– Подумаешь, трагедия, – хохотнул Раймонд. – Может быть, она обиделась на моего сына за то, что он не похвалил её бантик, причёску, или же не купил колье. У женщин такое иногда случается.
Однако магистру Криди идея с промыванием мозгов явно пришлась по душе, и он задумчиво проронил:
– Определённо, это может быть правдой… Надо бы проверить дочь у нашего семейного протектоса.
– Нет! – воскликнула виновница происходящего. Осмелев в одночасье, она прильнула к изумлённому не менее остальных Люпину и призналась:
– Я хочу быть с ним, и только с ним! Никаких проверок, я абсолютно вменяема!
– И это чистая правда, – констатировал Раймонд, подняв вверх сверкнувшие сапфиры наконечника трости.
Летат разочарованно нахмурил брови. А Винсент стиснул зубы до скрипа, явно недовольный подобным ответом.
– У вас всё? – холодно проронил ректор, снимая с себя обнимающие руки странной, по его мнению, девицы, которая всё-таки поймала его в брачные сети. – Я беру на себя ответственность за Эстебану Криди, я должен это сделать, как настоящий джентльмен, скомпрометировавший даму. Дату свадьбы назначьте сами, как вам будет угодно, только согласуйте её с моей секретаршей, мисс Шнауцер. А теперь прошу меня простить, дела не ждут.
Он развернулся было к лестнице под изумлённые взгляды присутствующих, однако тотчас повернулся к невесте и приказал голосом, не терпящим возражения:
– Эста, ты идёшь со мной.
– Как, в таком виде? – изумился её отец.
– Она дождётся в приёмной окончания моего рабочего дня, а уже после мы вместе отправимся к модистке, обновить гардероб и заказать свадебное платье. Ещё вопросы?
Винсент Вулфси робко приподнял руку, как на уроке.
– Да?
– М-можно Эстебану на пару слов? – совсем-совсем тихо прогнусавил он, изрядно смущаясь под взглядами взрослых. – Я только хотел спросить…
– Никаких разговоров наедине! Тем более, вы кто? Я вас знаю? – вознегодовал Летат Криди, глядя на беднягу-учёного, как на маленькую букашку. – Нет уж, хватит мне позора на мою голову. Вам ясно?
Студент часто закивал, склоняя голову ещё ниже.
Фыркнув, глава Тёмного ордена покинул затемнённое магией пространство и недовольно зашагал по коридору к выходу, отмечая в уме непременно сводить Эстебану перед свадьбой к семейному протектосу. Ведь не зря же они затеяли всю эту канитель с гоблинами? Дочь лично нашла Брыго Штутса и попросила его подыграть в маленьком и весьма затянувшемся спектакле. Иначе зачем она затеяла весь этот сыр-бор, желая избежать свадьбы? Но что в итоге? Сама себя поймала в ловушку?
Летат шёл и не верил происходящему вокруг, полагая, будто зрение ему изменило. Часть фактов словно выпадала из поля зрения вместе с загадочным исчезновением Эсты, как эдакое слепое пятно. Ведь он явно что-то упускал в происходящем.
«Истинно так, – вздохнул он громко на весь коридор. – Истинно так… Единственное, что радует, Эстебана жива и невредима».
Правда, последний факт ему ещё предстояло проверить, когда удастся вырвать свою дочь из лап монстра, положившего на неё глаз.
Глава 14. Донесение
В столичном пригороде благостного королевства человеческих магов, Тейзина, было довольно шумно. Проходящая на главной площади Офринского района сельскохозяйственная ярмарка подогревала и без того немалый интерес местных жителей к театральным представлениям заезжих гоблинских артистов. Двое из них сейчас скакали по этакой деревянной кибитке на колёсах без одной боковой стены, завешенной тканевыми декорациями и заставленной картонными кустами.
– О, милай мой! – пробасил переодетый в женские одеяния гоблин, кривя намалёванные ядовито-розовой помадой губы в половину бледно-зелёного наштукатуренного личика. – Я не могуч так больша житя… – притворно хныкал комедиант, выдавливая из себя вполне натуральные слёзы. – Прочти миня, но мой отес выбрал в мужья чудоо-о-ви-сче!
Предательская влага никак не захотела показываться, и тогда артист спрятал лицо в ладонях и надсадно зарыдал.
Громкий хохот множества голосов в ответ заглушил этот рёв умирающей косули, ибо в этот самый миг из-за кустов появился ещё один окрашенный тёмными красками актёр.
– Я пряшол табя любить! – выкрикнул он, оглядывая грозным-грозным взглядом развеселившуюся публику.
Несостоявшийся гоблин-жених в белых одеяниях и пышном рыжем венике на голове обратился к толпе, приложив ладонь к уху:
– Как-как оно сказаль? Убити?
– Лю-ю-бить! – визгливо подсказали молоденькие зрители, сидящие на деревянных лавочках в первых рядах.
– Не-а-а-т, толька не ето! – страдальчески прохныкала гоблин-девица.
– Уа-ха-ха-ха! – гомерический хохот главного антагониста сцены раздался на всю площадь.
И вдруг предприимчивая бабуля-зрительница с последней лавочки не выдержала, схватила из плетёной корзинки красное наливное яблочко и запустила им в горе-артиста.
– А ну, проваливай-ка, злыдень, подобру-поздорову! Не мяшай-ка влюблённым свадебку играть!
– Верно! – подхватила другая дама из толпы. – Неча рушить любофь неземную. Ведь она такая одна и на всю жизнь!
– Да-да, – послышалось поддакивание с разных сторон.
Растерянные артисты переглянулись, прежде чем быстро поклониться и громко крикнуть:
– Антракть!
Занавес упал на сцену, а Брыго (злыдень в тёмных одеяниях) поспешил проворчать почти по-человечески и без акцента:
– Говорил жа, не поймут нас с этой импровизацией и на смех подымут.
– А чаво нам есчо было выбрати, усё уже сыграно сотнями разиков. Надоело хуже скисшего эля.
– Точнёус! Вы как хотитя, а я в паб, – буркнул гоблин в рыжем венике. – Идём Штутсь
– Да, эт дело… – поддакнула гоблин-невеста.
– Мне что? Опять притворяться человеченкой? – Брыго недовольно вздохнул и вместе с тем начал колдовать, щёлкая пальцами.
– А то, с такой красотулькой нам и прислуживають охотнее. И мужики выпивку покупають. Давай не жмися.
– Ла-а-адно, – буркнул опытный иллюзионист, принимая очертания молоденькой белокурой красавицы, вылитой дочери магистра Криди.
Гоблинам было невдомёк, что Эстебана, в свете её недавнего исчезновения, стала личностью довольно известной. За её местонахождение было назначено немаленькое вознаграждение. И потому, стоило всей троице дружно покинуть своё укрытие, сразу четверо отправилось доносить об увиденном напрямую на Сумрачную аллею 19, дом Великого магистра Тёмного ордена.
Корифей, он же Брыго Штутс молчаливо брёл по улице в серебристо-синем платье, в котором настоящая Эстебана Криди как-то раз заявилась к ним с просьбой о помощи, для пущей убедительности демонстрируя увесистый кошель, забитый золотыми монетами под самую завязочку.
