Тогда-то молодой, но довольно талантливый гоблин из родовитого семейства заморских кастеров Кундоса влип в эту историю. Бедняга раскрыл рот от удовольствия одного только созерцания звонкого источника всех благ, напрочь пропуская суть предстоящей работы. И часто закивал, когда красавица-богачка удумала переспросить, мол, всё ли ясно из сказанного.
Да так и пришлось ему додумывать детали самому, а что-то всё-таки умудрились запомнить его коллеги-артисты. В общем и целом оказалось, что он был вынужден притворяться невестой злючего человеческого мага, монстра во плоти, как называла его сама просительница помощи.
Долго тогда Штутс не решался показаться на глаза душегубу. Очень долго, так долго, что вместо Эстебаны за выплаченным авансом пришёл её отец, как оказалось какой-то там магистр Сизого ордена, если гоблину правильно запомнилось. Пришлось пообещать исправиться.
Собравшись с силами и возвысив моральный дух мыслями о собственной живучести, иллюзионист отважился прийти на первую и самую волнительную (из-за страха разоблачения) встречу с якобы будущим женихом. Бедный напуганный Брыго тогда был настолько сконфужен, что промолчал всё свидание, не решаясь и слова вымолвить. Он боялся не попасть в интонацию, даже изменённую магическим заклинанием.
Однако, уже после двух встреч с Люпином, Штутс с удивлением обнаружил в нём лишь человека слова, и да, чрезмерного идеалиста, но никакого не монстра, а вполне конкретного, правда, немногословного мужчину, которому не было никакого дела до сердечных дел. Вопреки всяческим опасениям и придуманным в этой связи уловкам, ван Роуз не лез целоваться, не пытался взять за руку, и даже пропустил мимо внимания пару случаев, когда невеста неуклюже запнулась и попросту свалилась в кусты, а один раз прямо на брусчатку.
Изрядно ушибившись в тот раз, артист не выдержал. Характер его взыграл, и он принял решение сбежать вместе со всей труппой комедиантов подальше, прихватив остатки кошеля, выданного в качестве аванса.
Совесть мучила артиста, требуя отказаться от уговора и вернуть деньги, а урождённая жадность заставляла его в очередной раз после исчезновения возвращаться на свою «работу» и самому искать встреч под видом Эстебаны Криди.
– Чего изволите? – пробубнил сонный на вид подавальщик, кинув на стол книжонку с затёртым рваным переплётом. – Учтите, гоблинов мы теперь не обслуживаем. Сухой закон для приезжих, можете почитать его на столбе с объявлениями, если пожелаете.
Брыго, только-только вернувшись в зал после недолгих скитаний по закоулкам памяти, с достоинством кивнул и отправил красноречивый взгляд ущемлённым в правах друзьям, мол, не время начинать ссору.
– Тогда… – иллюзионист призадумался, разглядывая прейскурант забористых напитков. – Мне, пожалуй, бутылку вишнёвого шнапса, два бочонка эля и одну пинту рома.
Глава 15. Утомительное ожидание
Едва я успела натянуть белый, довольно плотный халатик вместо пиджака лысоватого преподавателя, как в кабинет ворвался какой-то студент и начал кричать, как умалишённый:
– Где она?! Где?!
Не знаю точно, что там произошло. Только и увидела в щель между дверью и стеной разноцветные искры и магические всполохи, а когда всё разом стихло, то надумала высунуть голову наружу и узрела остолбеневшего в проходе, того самого Винсента Вулфси.
– Уф-ф, – вздохнула невольно.
Столько шума, и было бы из-за чего. Неужели хозяйка этого тела настолько популярна? Или, быть может, помимо Люпина она ещё с кем-то крутила? Например, с ним?
Поморщилась от подобной мысли. Выбралась наружу и смущённо протянула обратно пиджак со словами:
– Эм, спасибо… Мм-м, не знаю, как вас по отчеству…
Ушастенький эльф ухмыльнулся, а его коллега, кажется, Брамс, пропыхтел что-то непонятное, но представляться не стал, только забрал свою одежду, буквально, вырывая из рук.
– Кто ректору сообщит? – между делом уточнила Лиджента, не поднимая взгляда от папки с листочками. – Эйлар?
Улыбка эльфа мгновенно померкла. Вот так-так. Неужели Люпин настолько строгий, раз вызывает подобную реакцию у подчинённых?
– Вначале нужно угомонить Вулфси, не находите? – возразил преподаватель исчезающей материи. – Моё заклинание оцепенения скоро пройдёт, и у него какое-то время будет иммунитет на подобные чары. Что будем делать тогда?
Правда, ответить ему никто не успел, потому как в следующий миг в комнату влетел ещё один разъярённый мужчина, но только старше. Нет, не так, гораздо старше!
Его чёрная мантия, расшитая золотыми нитками, была украшена булавкой и драгоценным высоким воротником до самого седого затылка.
Морщинистые карие глаза зло щурились, и вместе с тем буквально метали громы и молнии, а голос гремел, сотрясая стены:
– Попалась, плутовка!
– А? – только и воскликнула я изумлённо.
Старикан же будто и внимания не обратил. Приподнял меня за плечи и встряхнул в воздухе, как пушинку:
– Где ты была всё это время? Признавайся!
– Э-э-э… – попытался встрять в разговор «везучий» эльф. Однако хватило одного уничижительного взгляда моего обидчика в его сторону, и помощник Брамса послушно заткнулся.
– Ну? Говори! – воскликнул несносный старикан.
Я не нашла ничего лучше, чем сквозь выступившие слёзы потребовать:
– Отпусти.
На удивление сработало! Обидчик слегка смутился и нехотя выпустил меня.
Я вновь ощутила босыми пятками холод каменных плит пола и первым делом решила сделать следующее: театрально разрыдаться, изображая беременную лосиху, а уже затем, пользуясь ошеломляющим эффектом, выскочила в коридор.
Пару секунд спустя позади прямо-таки заискрило жёлтым и синим светом, судя по отражениям на блестящем полу. Слышалось какое-то щелканье и окрики, заглушаемые гомоном голосов в коридоре.
Увы, свобода моя длилась недолго.
Сама не поняла, зачем только побежала в сторону лестницы, а не наружу, но тут я, признаюсь, сплоховала – у страха глаза велики, а эмоции иррациональны. И вообще, это наверняка происки моего подсознания, не иначе, которое собиралось поискать защиты у душки Люпина, моего хозяина. Точнее, хозяина Бусинки.
Ведь стоило только подумать о нём, как мы буквально столкнулись! Я бросила опасливый взгляд себе за спину, продолжая бежать вперёд по коридору, и наша встреча не заставила себя ждать. Тёплые руки ректора схватили меня за плечи, едва я уткнулась носом в его рубашку.
– Эста? – воскликнул он удивлённо.
– Я… я…
Вместо ответа выдохнула от облегчения и поспешила спрятаться за его спину. Да, конечно, мне по-прежнему было страшно, но для меня Люпин был единственным знакомым в этом мире человеком, которого я знала больше остальных. И к тому же, он вёл себя со мной учтиво и не демонстрировал деспотичности, как тот старикан, с которым и начался дальнейший спор между этими двумя.
